Апостоле Христу Богу возлюбленне, ускори избавити люди безответны, приемлет тя припадающа, иже падша на перси приемый: Егоже моли, Богослове, и належащую мглу языков разгнати, прося нам мира и велия милости.

Величия твоя, девственниче, кто повесть; точиши бо чудеса, и изливаеши исцеления, и молишися о душах наших, яко богослов и друг Христов.

Память 27 сентября

Житие и страдание святого мученика Каллистрата

Видя, что избранное стадо Христово умножается день ото дня, завистливый враг — диавол восстал против него с великой яростью, намереваясь расхитить и погубить всех словесных овец1]. Орудиями для сего избрал он Диоклитиана и Максимиана, нечестивых царей римских, которые по жестокости своей уподобились бесчеловечным зверям. Он навел их как хищных волков на стадо Христово и чрез них люто и без милосердия растерзал его: ибо он вложил им в сердце столь сильную ярость против христиан, что сии цари, отложивши все прочие заботы о своем царстве, употребили силы свои только на то, чтобы погубить всех христиан до конца. Это злое свое намерение и дело они вменяли себе в большую и высшую заслугу, чем все другие великие царские дела, славные победы и торжество над врагами своими. По сей причине они послали во все концы земли игемонов и мучителей, равных и даже превосходивших их своею злобою, чтобы повсюду принуждать христиан к жертвоприношениям идолам, не послушных же — мучить, убивать и губить разными смертными казнями. Когда сие повеление стало исполняться, многие из верных и преданных Христу от всего сердца, украсившись венцом мученическим, перешли из Церкви воинствующей в Церковь торжествующую2], воспевая победную песнь над врагами. Между многими другими таковым явился и доблестный воин Христов, Каллистрат; не только сам, но и вместе с многочисленною своею дружиною, прошел он славным путем мученичества и, поправши врага, предстал победителю мира Христу, нося на себе полученные за Него раны и приемля почесть за свой подвиг.

Отечеством сего страдальца Христова был Карфаген3]; отсюда он был взят на воинское служение и причислен к полку воеводы Персентина; в этом полку только один Каллистрат сиял, как звезда в темную ночь, своим благочестием, ибо все его товарищи по оружию были помрачены тьмою идолопоклонства. Он один только был просвещен светом святой веры, которой научился у отца своего, бывшего христианином; отец же его был научен вере его дедом, по имени Неокором, который во время вольного страдания Господа нашего Иисуса Христа был в Иерусалиме при Понтие Пилате, в числе воинов. Увидев все бывшие при смерти и воскресении Господа чудеса, он уверовал в Него и, приняв крещение от Апостолов, возвратился домой; сюда принес он драгоценный бисер — веру во Христа, которым обогатил сына своего, отца Каллистрата и всех домашних своих, передавая им о Христе Иисусе всё, что видел своими очами и что слышал от Апостолов. Получив в наследство от деда и отца духовное богатство веры, коего нельзя похитить, святой Каллистрат обогащал им кого мог, тайно научая познанию истины и обращая к Богу души человеческие. По сей причине он находился в подозрении у товарищей своих, и те внимательно наблюдали за ним чтобы убедиться, христианин он или нет.

Когда он с воеводой своим находился в Риме4], его христианское благочестие было узнано таким образом. Блаженный имел обычай каждую ночь вставать на молитву и долго молиться тайно. Однажды, когда он, встав по обычаю, молился, сие заметили, проснувшись, некоторые спавшие около него воины: услышавши, что он часто призывает имя Иисуса Христа, они убедились в том, что он — настоящий христианин. Выбрав удобное время, они сообщили воеводе Персентину о том, что слышали. Воевода же, тотчас призвав Каллистрата, спросил его:

— Правда ли, Каллистрат, то, что говорят о тебе твои товарищи?

Святой ответил:

— Не знаю, что им о мне можно было сказать, ибо я за собою не ведаю никакого дурного поступка.

Когда Персентин повелел воинам говорит, не скрываясь, то воины сказали воеводе:

— Владыка, повели ему только принести жертву богам, и ты тотчас узнаешь его мысли и веру.

Воевода повелел Каллистрату принести жертву богам и поклониться им; святой же Каллистрат ответил:

— Я не научился приносить жертвы многим богам, а только Единому истинному и живому Богу, все вызвавшему из небытия к бытию и создавшему из земли человека; богов же, почитаемых вами, которых сотворили руки человеческие, я называю не богами, а бесами, как узнал я это из Святого Писания, говорящего: «все боги народов — идолы» (Пс.95:5) и: «их идолы — серебро и золото, дело рук человеческих» (Пс.113:12). Из Писания же я научился знать живущего на небесах Бога, приносить жертву хваления и воздавать обеты Вышнему. Итак, в том ли обвиняют меня сии люди, что я почитаю Единого истинного Бога, а не многих ложных богов? Им бы следовало донести на меня лишь в том случае, когда бы узнали они, что я дурно исправляю свои воинские обязанности, что я труслив и бегал от лица врагов; вот о таких поступках они могли бы говорить пред тобою против меня, и такие донесения тебе воевода, было бы прилично слушать. Зная, что я ни в чем подобном не виновен, зачем ты слушаешь клеветников и приводишь меня на суд из-за того только, что учение веры, коему я следую, не согласно с вашим?

В ответ на эти слова воевода сказал с гневом:

— Теперь не время ораторского многоглаголания, а время тяжких мук и лютых казней, которые ты вскоре и примешь, если не покоришься мне и не принесешь жертвы богам, которым и сам царь поклоняется. Разве ты не знаешь, как я жесток, ибо имею силу еще раньше мучений устрашить всякого одним взглядом и голосом?

Святой же Каллистрат отвечал:

— Ярость твоя и скрежет зубов твоих если и наводят страх, то только временный; а есть страх и скрежет зубов — вечный, впасть в который я боюсь больше всего; и одно воспоминание о нем ужасает меня.

Не будучи в состоянии сдержать свою ярость, воевода повелел бросить святого на землю и бить; тот же во всё время долгого истязания не выказал никакого нетерпения, но обращался к Богу, говоря: «Я клялся хранить праведные суды Твои, и исполню» (Пс.117:106-107). И еще: ослабел я, о Господи, «оживи меня по слову Твоему» (Пс.118:25) и не допусти поругания этого нечестивого человека надо мною; укрепи меня, Господи, понести сии мучения, подавая силы моему смиренному и немощному телу и возбуждая во мне дух мужества.

Видя кровь, струившуюся потоком из ран мученика, воевода повелел освободить его от мук и сказал ему:

— Это только начало наказаний за твое непослушание, Каллистрат; посему даю тебе добрый совет — исполнить мое повеление, чтобы избавиться от больших мук. Если же ты не покоришься, то клянусь богами, руки мучителей раздробят твое тело на части, и псы будут лизать кровь твою, а мясо твое съедят львы: так погибнешь ты страшною смертью.

Но мужественный Каллистрат отвечал:

— Надеюсь на Бога крепкого, Бога живого, что Он избавит меня от уст льва и отнимет «от псов одинокую мою [душу]» (Пс.21:21), которая одна только среди всех этих воинов знает истинного бога, от Коего я ожидаю, что Он не только мою одну душу, но и многие другие души возьмет к Себе, удостоив их познать пресвятое Его имя5]!

Еще более разгневанный сими словами, воевода повелел обнажить Каллистрата и влачить его по острым черепкам, разбросанным по земле, причиняя сим еще сильнейшую боль его израненному телу. Когда же святой претерпел и эти муки, то мучитель повелел лить ему в уста чрез воронку воду, как бы в кожаный мех. Во время этого мучения воевода сказал святому: