— Ты, — писала Иоанну царица, — не ведая царских постановлений, осудил меня в своих речах, как совершающую беззаконие, и обидел меня, но я не потерплю более твоих оскорбительных речей, не потерплю и тебя, не перестающего наносить мне оскорбления.

Прочитав сие письмо, святой Иоанн сам отправился во дворец к царице, где снова кроткими словами стал увещевать ее, сильнее прежнего умоляя и настаивая, чтобы она отдала виноградник вдовице.

Царица отвечала:

— Я уже писала тебе о том, что установлено прежними царями относительно виноградников. Пусть вдова выберет вместо своего другой виноградник или получит за свой деньги.

На это святой сказал:

— Она не требует иного виноградника и не ищет вознаграждения за отнятый у нее, но просит возвращения отнятого. Итак, отдай ей ее виноградник!

Царица отвечала:

— Не сопротивляйся древним царским законам, ибо не к добру послужит тебе такое сопротивление.

— Не оправдывай свои действия древними уставами и законами, которые постановили цари языческие! — сказал на это святой угодник Божий. — Тебе, благочестивой царице, ничто не препятствует уничтожить закон несправедливый и установить справедливый. Отдай же виноградник обиженной, дабы я не назвал тебя второй Иезавелью [48], и ты не подверглась бы проклятию, подобно этой нечестивой царице Израильской.

Когда он произнес сие, царица воспылала сильным гневом и огласила воплем царские палаты, обнаруживая сокровенный яд своего сердца:

— Я сама отомщу тебе за себя, и посему не только не возвращу женщине ее виноградника, но и другого не дам, не дам и денег за присвоенный мною, а тебя за обиду накажу достойным образом.

И она приказала силою удалить святого Иоанна из царской палаты. Изгнанный царицею с таким бесчестием, святой Иоанн повелел своему архидиакону Евтихию, под угрозою наказания, исполнить следующее:

— Скажи церковным привратникам, чтобы они, когда царица подойдет к церкви, затворили пред нею двери и не позволяли ей и всем, кто придет с нею, войти в церковь; пусть привратники скажут ей, что так повелел сделать Иоанн.

Когда наступил праздник Воздвижения Честного Креста и весь народ собрался в церковь, пришел туда и царь с своими вельможами, пришла и царица со всею своею свитою. Когда привратники увидели царицу, то затворили пред нею церковные двери, не позволяя ей, согласно повелению патриарха, войти внутрь. Тогда царские слуги закричали:

— Отворите госпоже царице!

Но привратники отвечали:

— Патриарх не приказал пускать ее!

Исполнившись стыда и злобы, царица сказала:

— Смотрите все, какой позор причиняет мне этот строптивый человек! Все невозбранно входят в церковь, и только мне одной он воспрещает это. Разве я не могу отомстить ему и низложить его с престола?

Когда она так взывала, один из пришедших вместе с нею, обнажил меч и замахнулся им, желая ударить в дверь; и вот внезапно рука его отсохла и стала недвижимой, как омертвелая. Увидев сие, царица и вся ее свита пришли в ужас и возвратились обратно; а тот, у которого отсохла рука, вошел в церковь и стал посреди толпы, вопия громким голосом:

— Владыка святой! помилуй меня и исцели иссохшую мою руку, поднявшуюся на святой храм; я согрешил — прости меня!

Уразумев причину иссушения его руки, святой приказал ему омыть ее в алтарной умывальнице, и рука тотчас исцелела. Видя такое чудо, весь народ воздал хвалу Богу. Все сие не сокрылось и от царя; но, зная злой нрав царицы, он не придавал происшедшему никакого значения и, уважая святого Иоанна, с любовью слушал его поучения. Но царица всеми силами добивалась изгнания Иоанна, чего она вскоре и достигла.

В это время, в Константинополь прибыль святой Епифаний, епископ Кипрский, имея при себе сочинения, написанные против Оригена. Сошедши с корабля, он вошел в церковь святого Иоанна Предтечи, отстоящую от города на расстоянии семи стадий [49], отслужил здесь литургию и совершил посвящение в диакона, вопреки канонам [50], запрещающим епископу, без разрешения епархиального архиерея, посвящать кого бы то ни было в чужой пастве [51]. После сего он прибыл в город и поселился в одном частном доме. Всё это стало известным святому Иоанну; однако он не разгневался на Епифания за то, что тот посвятил в его епархии диакона, — ибо считал его за святого и незлобивого мужа; мало того: он отправил к Епифанию послов с просьбою придти к нему и поселиться вместе с ним в патриаршем доме, как поступали все епископы. Но Епифаний не соглашался на это и даже не желал видеться с Иоанном, а его посланным отвечал:

— Если Иоанн не изгонит из города Диоскора и его черноризцев и если не подпишется под отвержением оригеновых сочинений, то я не буду иметь с ним общения.

Иоанн чрез послов отвечал Епифанию:

— Прежде соборного рассуждения не следует делать ничего произвольно.

Враги же Иоанна, придя к Епифанию, упросили его, чтобы он в церкви Святых Апостолов, в присутствии всего народа, проклял сочинения Оригена, отлучил от церковного общения всех иноков, изгнанных из Египта вместе с Диоскором, как последователей Оригена, и изобличил Иоанна в том, что он принимает оригенитов и разделяет их мнения. Ревнуя о благочестии, Епифаний на другой день, утром, отправился в церковь Святых Апостолов, чтобы проклясть сочинения Оригена. Узнав о сем намерении Епифания, святой Иоанн отправил к нему послов со словами:

— Епифаний! ты многое творишь вопреки канонам. Прежде всего ты совершил литургию и хиротонию в моей пастве без моего согласия; затем — отказался с нами поселиться, а теперь ты хочешь войти в церковь моей епархии и без соборного суда произнести отлучение. Остерегайся, как бы тебе не возбудить смуту в народе и самому не впасть в беду.

Выслушав сие, Епифаний стал колебаться и, удалившись из церкви, решил ожидать прибытия Феофила. Господь же, не попуская, чтобы между Его угодниками была какая бы то ни была вражда, открыл Епифанию, что Иоанн чист, как солнце, и подвергается обвинениям по человеческой зависти. Епифаний, действительно, от многих людей слышал о великих добродетелях Иоанна, о непорочной его вере, о совершеннейшей жизни и изумлялся тому, что многие восстают против Иоанна и сплетают на него различные обвинения. Поэтому, Кипрский святитель стал терпеливо ждать, чем кончится начавшееся дело.

Услыхав, что Епифаний сторонится Иоанна и не имеет с ним общения, царица Евдоксия предположила, что между ними существует вражда. Пригласив к себе Епифания, она сказала ему:

— Отче Епифаний! Ты знаешь, что все греко-римское царство находится в наших державных руках. Вот я передам тебе всю власть церковную, если ты меня послушаешь, исцелишь мою скорбь и устроишь то, что я замыслила.

Епифаний ответил:

— Говори, чадо, и мы по силе нашей постараемся устроить то, что послужит ко спасению души твоей.

Тогда царица, предполагая, что ей удастся обольщением склонить Епифания к своему замыслу, начала говорить ему об Иоанне следующее:

— Сей Иоанн сделался недостойным стоять во главе церковного управления, так как он восстает против меня и царя и не воздает подобающего нам почёта. Притом, многие утверждают, что он еретик. По сей причине было бы желательно созвать собор и лишить Иоанна сана, а вместо него поставить другого, который мог бы хорошо управлять Церковью.

Говоря так, царица, от сильного гнева на угодника Божия, вся трепетала. Потом она начала говорить снова:

— Впрочем, нет нужды утруждать многих отцов, созывая их сюда на собор; лучше, святой отче, ты сам удали его из Церкви и поставь вместо него другого, которого Бог тебе укажет, а я устрою с своей стороны так, чтобы все послушали тебя.

— Чадо, — отвечал Епифаний, — выслушай без гнева отца твоего; если Иоанн еретик, как вы утверждаете, и если не раскается в своей ереси, то он недостоин патриаршего сана, и мы поступим с ним так, как ты приказываешь. Если же ты желаешь его изгнать за то, что он будто бы похулил тебя, то на сие Епифаний не даст своего соизволения, потому что царям следует быть не злопамятными, но добрыми, кроткими и прощающими хулы против них. Ведь и вы имеете над собою Царя на небесах и ищете от Него прощения ваших согрешений — также поступайте и с другими: «Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд» (Лук. 6:36), — сказал Спаситель.