— Итак, что же делать нам с ним ? — спросил папа. — Как ты посоветуешь?

Авва Марк отвечал:

— Выслушай меня, владыка, и исполни совет мой: собери собор, призови епископов — не только своих западных, но пошли извещение и на Восток. Не будем судить Григория без ведома благочестивого императора и Константинопольского патриарха, но пусть и они пришлют от себя избранных мужей. Пошли также в Сицилию и вызови сюда обвинителей и ту женщину, и тогда, что Бог покажет, то и сделаем.

Папа нашел, что совет Марка хорош, и немедленно написал послания к императору Юстиниану и святейшему патриарху Константинопольскому, извещая их о всем и прося их прислать избранных мужей на собор; написал он также и своему экзарху в Сицилию, а равно властям и гражданам акрагантийским, повелевая им без замедления прислать к нему в Рим всех до одного обвинителей и женщину, которая, как говорили, впала в грех с Григорием.

Император и патриарх, получив послания папы, удивлялись клевете, взведенной на Григория, и, не дав ей никакой веры, сожалели о том, что ни в чем неповинный Григорий столько времени сидит в темнице. Поэтому они поспешили послать от себя в Рим именитых мужей: царь — одного сановника, по имени Маркиана, а патриарх — трех епископов, Анкирского, Кизического и Коринфского и хартофилакса [15] Константина.

Все посланные, — как из Константинополя, так из Сицилии, съехались в Рим на второй год пребывания святого Григория в темнице. Но Маркиан, не достигнув до Рима в расстоянии около восемнадцати стадий опасно захворал, так что все отчаялись в его выздоровлении и приехавшие с ним епископы были в великом огорчении. Едва-едва доехал он до Рима. Все окружившие его ходили за ним самым тщательным образом и ни один врач не в силах был помочь ему. — Однажды вечером мимо дома, в котором остановился Маркиан, случилось проходить той женщине, дочь которой была исцелена святым Григорием. Услыхав плач его рабов, она спросила их, о чем они плачут.

— О том, — отвечали они, — что господин наш умирает.

— Если вы хотите, чтобы господин ваш был жив и здоров, — сказала она, — то несите его за мною, и я покажу вам врача, который исцелит его одним словом: врач этот многих исцелил в нашем городе, и не было больного, который ушел бы от него без исцеления.

Рабы поверили ей, взяли своего господина вместе с постелью и понесли его за женщиною. Маркиан при этом не сознавал, что с ним делают, так как находился в сильнейшем жару и лежал в беспамятстве. Доведши их до темницы, где был святой Григорий, она сказала:

— Здесь сидит тот врач, который исцеляет недуги одним словом.

Рабы, внесли своего господина в темницу, положили его к ногам Григория и со слезами умоляли его подать исцеление больному. Святой два раза позвал Маркиана, но он ничего не мог ответить ему. Святой, прослезившись, возложил руку на больного, и он тотчас же уснул, а перед этим не спал много суток. В полночь слуги подошли к нему и, дотронувшись, не нашли в нем ни малейшего жара и благодарили Бога. Когда окончилась ночь и святой начал петь утреню, Маркиан проснулся и встал совсем здоровый и не мог понять, где он находится, но, увидев Григория, узнал его и, поняв, что, по молитвам святого, он исцелился от болезни, пал к ногам его. Днем епископы — спутники Маркиана, пришли навестить его и не нашли его дома. Узнав, что он был отнесен в темницу к Григорию, они пошли туда и увидя Маркиана здоровым, сидящим и беседующим с Григорием, изумились и сказали Григорию:

— Благословен ты, отец Григорий, ибо удостоился благодати Божией и дара исцеления человеческих недугов.

Они с любовью лобызали Григория и спросили, сколько времени он сидит в темнице. Он отвечал, что — два года и четыре месяца. Епископы были очень недовольны тем, что папа столько времени держал неповинного мужа в заключении, не произведши тщательного расследования. Они хотели вывести его из темницы, но он запретил им это, говоря, что ему невозможно без суда и приказания папского оставить места своего заключения. Тогда епископы пошли и о всем доложили папе, который был очень удивлен и смущен их словами.

После этого папа велел собраться собору в храм святого Ипполита, находившийся вблизи темницы. На собор явилось — епископов, вместе с папою, 154, и великое множество римских иноков и граждан, так что все не могли поместиться в церкви. Приведены были на собор и обвинители с Савином.

Папа начал допрашивать обвинителей:

— Какое обвинение возводите вы на вашего епископа? — спросил он их.

— Мы застали его, владыка, — без всякого стыда отвечали они, — совершающим грех с женщиною.

— Вы видели это своими глазами, или вам объявила об этом сама женщина? — продолжал папа допрос.

— Мы, владыка, — отвечали они, — вошли, по обычаю, поклониться епископу, застали женщину, спящей на его постели и взяли ее, а она уже в присутствии экзарха и народа призналась в том, что грех действительно был совершен.

Епископы, прибывшие с востока, потребовали, чтобы была приведена в суд сама женщина, которая и обличила бы Григория пред всем собором. Но обвинители возразили:

— Как же она может обличить его, когда она — бесноватая? С тех пор, как она согрешила с епископом, ее мучает бес.

Однако бесноватую привели на собор. Два человека держали ее и она, потеряв от недуга разум, не сознавала, где находилась.

— На суде, — сказал папа, обращаясь к клеветникам, — не допрашивают бесноватых и безумных, но вы, несчастные, должны сказать истину.

— Мы уже сказали ее, — отвечали они, — теперь допрашивайте самого обвиняемого, что-то он скажет о себе.

Тогда святой Григорий, вздохнув из глубины души, сказал:

«Восстали на меня свидетели неправедные: чего я не знаю, о том допрашивают меня; воздают мне злом за добро, сиротством душе моей» (Пс. 34:11–12).

Как только он произнес эти слова псалма, женщина упала, мучимая бесом, и каталась у ног святого, испуская пену и впадая в бесчувствие. Все присутствовавшие пришли в ужас. Но святой, помолившись, сказал:

— Во имя Господа нашего Иисуса Христа и ради святых отцов, собравшихся здесь, выйди, дух нечистый из твари Божией, и пусть женщина, пришедши в разум, скажет истину относительно меня!

Тотчас дух сотряс женщину и вышел из нее. Женщина лежала, как мертвая, но святой взял ее за руку и поднял. Сначала ее спросили, как ее зовут, а затем хартофилакс обратился к ней с вопросом:

— Знаешь ли ты своего епископа?

Она отвечала:

— Знаю очень хорошо, так как много раз видела его, когда он обходил город, посещая нищих, больных и сирот и раздавая обильную милостыню. И сама я, окаянная, не раз удостаивалась получать от него милость.

— Сотворил ли когда-нибудь ваш епископ грех с тобой? — продолжали допрашивать ее.

Вздохнув из глубины сердца и прослезившись, она возвысила голос и воскликнула:

— Жив Господь сил, — он не знал меня никогда, и только два эти лукавые человека, стоящие пред вами, Савин и Крискент, обещанием больших денег заставили меня наклеветать на праведного мужа! Бог воздаст им и за мой грех, за то что они ввели меня в такое злоключение. С тех пор, как эти коварные искусители обошли меня и я склонилась на их речи, я нахожусь в великой напасти: бес вошел в меня и мучает меня доныне.

Сказав это, она поверглась к ногам святого и со слезами говорила ему:

— Помилуй меня, раб Божий, и прости меня, окаянную, тяжко согрешившую пред тобою! Клянусь Господом Богом моим, — я не встану от твоих ног, пока ты не пообещаешь мне прощение!

Он отвечал ей:

— Не наше дело — прощать грехи, а — Единого только премилосердного Бога, а нам должно только умолять Его о прощении прегрешений, — и я буду молить Его, Всеблагого, простить тебе твои грехи.

Епископ поднял женщину с земли. Изумление и страх напали на всех, бывших на соборе, и все благословляли Бога, восклицая:

— Благословен Господь Бог, явивший раба Своего и обличивший ложную клевету!