— Куда ты идешь, странник? Ведь наступила уже ночь. Лучше останься с нами, тем более, что здесь есть и пастбище для скота.

Священник согласился с ними переночевать и направился в их палатку (следует заметить, что тело мученика было покрыто сучьями и сеном). При палатке был разведен огонь и уже была готова пища. Воины пригласили Фронтона вкусить вместе с ними. Фронтон же, взяв у них сосуд, наполнил его вином и предложил воинам пить из него. Отведав вина, воины похвалили его, так как вино действительно было очень хорошее. Затем воины спросили Фронтона:

— Сколько лет этому вину?

Фронтон отвечал:

— Лет пять уже есть.

Воины пили вино, не зная, что гость их был христианином и притом священником; за трапезой воины беседовали с Фронтоном о том, что случилось в последние дни; они рассказали ему, как были утоплены семь девственниц за то, что не хотели омыть идолов, как корчемник Феодот взял ночью их тела из озера и предал погребению, как его искали за это городские власти, как он сам пришел на судилище и предал себя на мучение, как мужественно переносил их, как, бы обладавший железным телом. Затем они сказали:

— Вот здесь лежит обезглавленное тело того, кого мы стережем по приказанию игемона.

Слушая их речи, священник возблагодарил Бога, сподобившего его узнать о страдании и кончине святого мученика Феодота. Потом священник начал обдумывать, как бы ему взять отсюда честное тело мученика Христова. Наполнив сосуд доверха, он подал его воинам и сказал им, что они могут пить вина сколько хотят. Когда воины, упившись, уснули, то Фронтон подошел к честному телу мученика Христова, обнажил его и начал со слезами лобызать его; затем, сняв перстень со своей руки, возложил его на перст мученика с такими словами:

— О, святой мученик Христов, Феодот! Ты действительно исполнил то, о чем я просил тебя.

Затем Фронтон крепко привязал к ослу своему честное тело и главу мученика и пустил осла одного обратно в свое селение. И осёл шел к селению Фронтонову, неся на себе честное тело мученика; Фронтон же снова положил сучья и сено на том месте, где лежало тело мученика, и, войдя в палатку, уснул.

Утром следующего дня Фронтон встал очень рано и начал как бы сожалеть об осле, говоря:

— Мое животное убежало отсюда: не украл ли кто его?

Воины сочувствовали Фронтону, не зная, что честное тело мученика было взято отсюда, так как видели, что сучья и сено лежали на своем месте. Оставив у них вино, священник вышел из их палатки, как бы с целью поискать осла своего, но уже не возвратился к ним, так как пошел в свое селение.

Осёл же, по Божию устроению, пришел на то самое место, на котором некогда беседовал святой Феодот с Фронтоном и хвалил это место, как весьма красивое и удобное для упокоения здесь святых мощей; на этом самом месте мученик Христов советовал Фронтону выстроить церковь и обещал прислать в нее мощи мученические. Дойдя до этого места, осёл остановился и не двинулся вперед до тех пор, пока не пришел его господин Фронтон и не снял с него честные мощи. Затем Фронтон призвал сюда христиан и с честью похоронил святые мощи мученика, а впоследствии здесь построил и церковь во имя святого мученика Феодота, во славу же Христа, Бога нашего.

Все это записал я, смиренный Нил (говорит списатель жития святого мученика Феодота); написал же сие я для всех возлюбленных о Христе братий с большим вниманием и усердием, ибо я знал историю жизни святого мученика и был с ним вместе в темничном заключении. Вы же читайте с верою и с любовью, дабы получить одну участь в Царствии небесном со святым мучеником Феодотом и со всеми святыми, подвизавшимися за благочестие и дабы радоваться на небесах во Христе Иисусе Господе нашем, Которому воссылается слава, честь и поклонение вместе со Отцом и Святым Духом во веки. Аминь.

Страдальчески подвизався добре со страдальцы твоими Феодоте, и венцы почести приясте, с честными страстотерпицами девами. Темже Христа Бога молите непрестанно о всех нас.

Страдание святых мучеников Петра, Дионисия, Андрея, Павла, Христины, Ираклия, Павлина и Венедима

Во время гонений, поднятых на христиан язычниками, верные воины Христовы полагали души свои за Господа своего, так что вся вселенная обагрялась кровью мученической. В это время был взят язычниками и христианин Петр, красивый юноша, крепкий сколько телом, столько же и духом; взят он был в Лампсаке, городе геллеспонтском. Когда Петр был приведен на допрос к игемону Опитимину, то игемон спросил его:

— Ты христианин?

— Да, я христианин, — отвечал Петр. Игемон сказал:

— Ты имеешь пред глазами своими указы наших непобедимых царей; принеси же жертву великой богине нашей Венере.

Юноша отвечал:

— Удивляюсь тебе, игемон, как ты решаешься убеждать меня поклониться скверной и блудной женщине, позволявшей себе делать столь мерзкие дела, что о них стыдно и говорить? Разве вы теперь не преследуете и не караете законом тех, кто позволяет себе делать таковые дела, какие вы приписываете богине вашей Венере? Но если вы считаете свою богиню блудницею, то как же я могу поклониться и принести жертву мерзкой блудодейце? Нет, мне дóлжно поклоняться Богу живому и истинному, Царю всех веков, Христу Господу моему; Ему единому подобает возносить жертву моление, хвалы и умиление.

Услышав такие слова, игемон приказал воинам привязать юношу к колесам и терзать тело его деревянными и железными орудиями, сокрушая кости его. Но раб Божий Петр, сколь яростнее был мучим, столь твёрже и крепче утверждался в надежде на помощь Господа Иисуса Христа, посмееваясь безумию игемонову. Потом Петр поднял очи свои к небесам и начал молиться так:

— Благодарю Тебя, Господи Иисусе Христе, за то, что Ты дал мне такую крепость и твёрдость посреди мучений; сподоби же мне мужественно довести до конца подвиг свой и победить врага нечестивого.

Поняв, что муками ничего нельзя было сделать с мужественным юношею Петром, игемон приказал отсечь ему голову мечем.

В это же время был взят и заключен в темницу и Дионисий, исповедывавший также веру христианскую. Когда игемон собирался идти из Лампсака в Троаду, — город лежащий близ геллеспонтской области, к нему приведены были два воина, христианина, происходившие из Месопотамии [1], по имени Андрей и Павел; вместе с ними был приведен и христианин Никомах, который велегласно и непрестанно взывал:

— Я христианин!

Игемон, увидав Никомаха, в слух всех исповедывшего себя христианином, спросил Андрея и Павла:

— А вы что скажете?

Они отвечали:

— И мы христиане.

Тогда игемон сказал Никомаху:

— Принеси жертву богам согласно приказу царскому.

Никомах отвечал:

— Неужели ты не знаешь, что христиане не приносят жертв бесам?

И тотчас игемон приказал воинам обнажить Никомаха, повесить его на мучилищном дереве и терзать тело его железными орудиями.

Когда Никомах уже был недалек от своей кончины и уже немного потерпеть оставалось ему, чтобы получить венец мученический (который был как бы уже в руках его), он неожиданно лишил себя сего славного венца. Оставив доброе исповедание, он отрёкся от Христа и воззвал во всеуслышание:

— Я никогда не был христианином! Я согласен принести жертву богам.

И тотчас воины прекратили мучение его и сняли его с мучилищного дерева.

Когда окаянный этот богоотступник принес жертву идолам и поклонился им, то на него напал бес и сильно ударил его об землю, так что Никомах стал с яростью бесноваться, кусая язык свой и испуская кровавую пену до тех пор, пока не испустил свою окаянную душу.

В то время как все это происходило, одна девица, имевшая шестнадцать лет от роду и называвшаяся Христиной, стоявшая в народе, обратилась к бесновавшемуся Никомаху и сказала ему:

— О окаянный и погибающий человек! Вот ты из-за одного лишь часа стяжал себе теперь вечную и несказанную муку.