— Неаний! И ты идешь на меня?

Неаний же сказал:

— Кто Ты, Господин? Я не могу Тебя узнать!

Как только он это сказал, в воздухе показался крест блестящий как хрусталь, и с креста послышался голос:

— Я — распятый Иисус, Сын Божий!

В трепете Неаний сказал:

— Император поведал мне, что Тот Бог, Которого почитают христиане, не имел жены, как же Ты — Сын Божий? Если же ты действительно Сын Божий, то как осмелились иудеи надругаться над Тобою, распять Тебя и умертвить?

И голос с креста ответил ему:

— Я претерпел это ради людей добровольно, чтобы избавить грешников от власти диавола, взыскать погибших и оживотворить мертвых. И если бы Я не был Сыном Божиим, то как бы, по смерти, Я остался жив и говорил с тобою?

После этого крест поднялся на небо и тотчас же с неба послышался голос:

— Этим знамением, какое ты увидел, побеждай врагов твоих, и мир Мой будет с тобою!

Таким образом Неаний, как некогда Савл [7], чрез явление ему Господа на пути, из гонителя сделался избранным сосудом Господа Иисуса Христа, и от того чудного видения и от сладкой беседы с ним Самого Господа он почувствовал в своем сердце неизреченную радость и духовное веселие.

После этого Неаний с своим войском пришел в Скифополь [8] и призвавши к себе золотых дел мастера повелел ему сделать крест, наподобие того, какой он видел ночью. Мастер же отказывался, говоря:

— Я не могу этого сделать, ибо он есть знамение для галилеян, называемых христианами. Если император узнает об этом, то я погибну страшною смертью.

Неаний требовал, чтобы он тайно сделал крест, клянясь ему, что не скажет об этом ни царю, ни кому-либо другому. Тогда золотых дел мастер, взявши у воеводы достаточно золота и серебра для указанной цели, тайно сделал крест такого вида и размера, как указано ему было воеводою. Как только крест был сделан, внезапно появились на нем изображения трех лиц, написанные невидимою рукою, с еврейскою надписью: на верхней части — Эммануил [9], а на двух сторонах — Михаил и Гавриил [10]. Увидев это, мастер недоумевал, кто написал это, ибо в комнате, кроме него, никого еще не было. Он хотел было особым орудием стереть это изображение, но не мог этого сделать, потому что рука его не двигалась и была как сухая. Воевода же, увидя крест, спрашивал мастера, чьи это были лица и для чего они были начертаны? Мастер с клятвою уверял:

— Когда я окончил работу, эти лица сами собою изобразились, и я не знаю, чьи они. Я хотел было стереть их, но не мог — рука моя оцепенела.

Тогда Неаний уразумел, что в кресте заключается некоторая божественная сила; он поклонился ему, облобызал его и, обвив его пурпурною тканью, оставил у себя, храня его с благоговением. Теперь уже он вооружался не против христиан, но против варваров и побеждал их силою Христовой, покоряя их страны. Даже против самого невидимого врага — диавола он выступил на битву и победил его своими мужественными, принятыми за Христа, страданиями.

Страдание его началось так. Когда он был в своем городе Иерусалиме, в то время называвшемся Элией, граждане просили его, чтобы он отомстил агарянам [11] за причиняемые ими обиды. Эти агаряне нападали на ту страну и, рыская кругом города, похищали тех, кто случайно находился вне города, а более всего притесняли женщин, коих брали себе в жены. То же самое делали они и в окрестных селениях. Храбрый воин Христов, вооруженный силою святого креста, смело выступил с своим войском и погнался за агарянами, молясь в своем сердце так:

— Помоги мне, надежда моя, Христе Боже!

И был к нему голос с неба:

— Надейся, Неаний, ибо Я, Господь Бог твой, с тобою!

Услышав этот голос, воевода стал еще смелее и нанес врагам жестокое поражение, причем отнял у них всех пленников: во время битвы той погибло шесть тысяч агарян, из воинов же Неания не было ни одного ни раненого, ни убитого. И послал Неаний вперед вестников к своей матери с известием о победе над врагами, что весьма обрадовало его мать. Она с радостью встретила его, когда он с торжеством и добычей вернулся в город, и когда он вошел в дом, сказала ему:

— О, милое мое чадо! Когда ты вышел на битву, я, взявши в руки кадильницу и фимиам, вошла к богам и молилась им за тебя, чтобы они помогли тебе. И вот теперь ты, с их помощью, оказался победителем! Поэтому войди к ним и возблагодари их, чтобы они помогали тебе и на будущее время.

Неаний отвечал ей:

— Хорошо поступила ты, мать моя, молясь за меня, но мне помог мой Бог.

Мать сказала тогда:

— Не говори, чадо, об одном боге, чтобы не разгневались и не отвернулись от тебя другие боги.

Неаний же сказал ей:

— Не обольщайся, мать, идольским многобожием. Как бы они могли оказать мне помощь, будучи сами бездыханны? Если же они мне помогли, то спросим их, — пусть они скажут нам о том, и тогда мы убедимся в их силе.

Сказавши это, он вошел в опочивальню матери, где были золотые и серебряные идолы, и сказал, обращаясь к ним:

— Вам говорю я, мнимые боги, скажите нам: кто мне помог в сражении?

Идолы же молчали, и как бы они могли отвечать, будучи немыми? Тогда Неаний сказал матери:

— Вот видишь, мать, каковы твои боги. Если и одного слова они сказать не могут, то как могут они оказать кому-нибудь помощь?

Мать же сказала:

— Потому не отвечают тебе боги, что ты с насмешкою спрашиваешь их.

Но Неаний сказал:

— Спроси их в таком случае ты сама — они тебе должны ответить, как своей усердной служительнице.

Та, с великим благоговением подойдя к ним и преклонивши колена, сказала:

— О, всемогущие боги! Великий Зевс [12] и ты, царица Гера [13], и владыка моря Посейдон, и солнцеобразный Аполлон [14], и ты, защитница города, Паллада [15], и прочие боги! Молю вас, скажите нам, вы ли помогли рабу вашему, моему сыну, в сражении?

Но ответа от них не было.

Тогда блаженный Неаний, держа в руке крест, исполнился божественною ревностью, сняв верхнюю одежду и отстранив мать от идолов, начал их разбивать, ударяя о землю и попирая ногами, а затем, раздробив их на куски, раздал то золото и серебро нищим. Мать же, при виде этого, чрезвычайно разгневалась и забывши естественную любовь к своему сыну, поспешила в Антиохию к императору Диоклитиану и в слезах жаловалась ему на сына, который и богов ее разбил, и ей не оказал подобающей чести, отстранив ее от богов. Император же успокаивал ее, внушая ей надежду на то, что или ласкою, или угрозами они смогут обратить сына ее к прежней вере в богов.

— Если же, — сказал император, — он не обратится, то погибнет за свои преступления злой смертью, а ты, кого захочешь, выберешь в сыновья себе из моей свиты.

И тотчас же император написал правителю Палестины, Иусту, который был родом из Италии, человеку жестокому, чтобы тот, в присутствии знатных людей из окрестных городов, обратился к воеводе Неанию, сыну Феодосии, уклонившемуся в христианскую веру, с увещанием, то дружеским, то грозным, снова обратиться к богам; если же он не послушается, то приказал мучить его без пощады. В этом письме заключались хуления на Христа.

Правитель Иуст, получив царский указ, собрал избранных из городов Палестины мужей и сам отправился в Элию к воеводе, которому, после приветствия, вручил царское письмо. Воевода же, когда прочитал письмо и написанные в нем хулы против Господа нашего, то не вытерпел и, разорвав письмо на мелкие части, бросил их на воздух, говоря: