Сии слова святого возбудили в первосвященнике и книжниках невыразимую ярость, и все они, слушая сие, рвались сердцами своими и скрежетали на него зубами своими.
Но Стефан не обращал внимание на их гнев, ибо был исполнен Духа Святого, Который и делал его мужественным и боговдохновенным. Взглянув на небо, он увидел славу Божию. Доселе он проникнут был лишь желанием узреть ее, и с полной верою твердо надеялся достигнуть сего, а теперь, еще до кончины своей, стал созерцать ее и, как близкий к смерти, встречал ее, как начало блаженства; он увидел и Самого Христа Иисуса, Владыку и Господа своего, стоящего в небе и как бы ожидающего к Себе прихода его, когда, наконец, разрешившись от тела, скорее дойдет к Нему, и там, где Он, Сам Господь, там и слуга Его будет [7].
И то, что он видел, то объявил всем, воскликнув громким голосом:
— Вот, я вижу небеса отверзтые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога (Деян. 7:56).
Он не скрыл сего видения, как обыкновенно делали святые мужи, которые, конечно, по смирению своему, не открывали явлений, посылаемых им от Бога, но всем объявил преславное откровение для того, чтобы верные утвердились в вере, а неверные были посрамлены. И для того еще он сделал сие, чтобы и будущих после его мучеников уверить, что страдающим за Христа нет препятствия к восхождению на небо и какого-либо испытания, но открыт прямой, свободный путь, небо отверзто, воздаяние готово. Сам Подвигоположник, стоя, ждет; Господня слава сама сретает мученика во вратах небесных. И посему святой первомученик поведал в слух всех, что он видит, как бы призывая этим и других после себя к тому же венцу мученическому.
Но завистливые иудеи, привыкшие убивать пророков и восставшие на Самого Господа, Исполнителя Закона и Пророков, не стерпели слов истины, будучи сами лживы, и не захотели слушать откровения святого Стефана, но подняли громкий крик, стали затыкать свои уши и, единодушно устремясь к нему, возложили на него свои убийственные руки, вывели из города, как прежде Господа Иисуса, благоизволившего пострадать вне стен, и камением побивали благого и верного раба Господня. А чтобы легче было бросать камни на святого, лжесвидетели и убийцы сняли с себя верхние одежды и сложили их при ногах одного юноши, по имени Савла, который хотя был единоплеменником и родственником убиваемого, но более других раздражен был против него, из слепой ревности к Ветхому Закону. Савл — говорится в Деяниях — одобрял убиение его (Деян. 8:1). И св. Иоанн Златоуст говорит о сем так: «Скорбел Савл, что у него не было много рук, чтобы всеми ими можно было поражать Стефана, и доволен был лишь тем, что мученика побивали многие руки лжесвидетелей, которых одежды он сторожил».
В то самое время, когда святого Стефана убивали в долине Иосафатовой (которая лежит между Иерусалимом и Елеоном, при Кедрском потоке, имевшем множество камней по берегам), вдали, на некотором возвышении, взирая с горы, стояла Пречистая Дева со святым Иоанном Богословом и прилежно молилась о Стефане ко Господу и Сыну Своему, да укрепит его в терпении и примет душу его в руки Свои. О, как сладостна, хотя и от жестоких ударов камнями, была смерть святого первомученика, когда с высоты небесной Сладчайший Иисус, а с горы земной Сладчайшая Матерь с возлюбленным учеником взирали на его подвиг! И святой Стефан, под частым каменным дождем, падающим на него, весь обагряясь кровью, ослабевая силами, и разрешаясь от уз плоти, скорбел сердцем не о себе, а о тех, которые убивали его, и прилежнее о них, чем о себе, молился перед смертью: ибо о себе, стоя прямо, говорил:
— Господи Иисусе, приими дух мой (Деян. 7:59). Потом, преклонив колена, молился о своих убийцах, восклицая:
— Господи, не вмени им греха сего (Деян. 7:60).
С этими словами святой предал Христу свою чистую душу. Так скончался добрый подвижник, так увенчался, как бы багряными цветами, окровавленными камнями первый мученик и вошел в отверстое, виденное им, небо к Господу и Царю славы, соцарствовать с Ним в бесконечном царстве.
Архидиаконом он рукоположен был святыми апостолами вскоре после Пятидесятницы, и пострадал в том же, по Вознесении Господнем году, 27 декабря, имея от роду немного более 30-ти лет. Лицом он был прекрасен, но еще прекраснее душою.
Тело же его святое было повержено на съедение зверям и птицам, и лежало день и ночь непогребенным. И только на другую ночь Гамалиил [8], известный в Иерусалиме еврейский законоучитель (который и сам потом уверовал во Христа с сыном своим Авивом), послал честных и верных людей и, тайно взяв тело святого, отнес в свое имение, отстоявшее от Иерусалима на 20 стадий [9], называемое Кафаргамала, и с честью похоронил там, сотворив над ним плач великий. «И кто бы не плакал, — говорит Златоуст, — смотря на того кроткого агнца, побиенного камнями и лежащего мертвым!».
Через много лет после того, благочестивая царица греческая Евдокия, супруга Феодосия Младшего [10], прибыв в Иерусалим, на том месте, где святой первомученик Стефан был убит и земля обагрилась его честною кровью, создала прекрасную церковь во имя его [11], в честь же Христу Богу, Ему же слава вовеки. Аминь.
Подвигом добрым подвизался еси первомучениче Христов и Апостоле, и мучителей обличил еси нечестие: камением бо побиен от рук беззаконных, венец от яже свыше десницы приял еси, и к Богу взывал еси вопия: Господи, не постави им греха сего.
Владыка вчера нам плотию прихождаше, и раб днесь от плоти исхождаше: вчера царствуяй плотию родися, днесь раб камением побивается. Того ради и сканчавается первомученик и божественный Стефан.
Житие и страдание святого преподобномученика и исповедника Феодора и брата его преподобного Феофана [1] начертанных
Среди мучеников, пострадавших за Христа, одни подвизались за христианскую веру, противостоя защищавшим свое идолопоклонническое заблуждение язычникам, другие же, подвизаясь за правую веру против христиан же, но только неправославно веровавших, понесли не меньше трудов, чем первые, за что и получили равные с ними венцы. В ряду последних находится дивный и великий Феодор.
Феодора возрастила Палестина, данная Богом в наследие Аврааму и справедливо называемая землей обетованной, так как не только из нее вышел весь лик пророков и патриархов, но и Сам Христос по плоти произошел из нее же, а также и весь собор Богоугодных апостолов. Та же страна явила миру и этот светильник веры и столп благочестия, — святого Феодора, ибо его благородные родители [2], все состояние и богатство коих заключалось в том, что они именовались христианами, жили во святом граде Иерусалиме.
Святой Феодор еще в юности приобрел великую мудрость, и в отроческие лета он обладал уже не отроческим умом, вместо того, чтобы заниматься детскими играми или увлекаться зрелищами, он постоянно пребывал в храмах Божиих и не было для него ничего приятнее, как взирать на дела благие и честные и поучаться им. Вместе с тем он обнаруживал также беспрекословное повиновение своим родителям. Одним словом, преподобный, подобно плодоносному саду, с самого начала своей жизни показал, каков он будет впоследствии.
Когда он подрос, родители отдали его в монастырь святого Саввы [3] одному ученому и добродетельному пресвитеру, чтобы он изучил Божественные книги Священного Писания, а вместе с этим обучился и страху Божию. У Феодора был брат, по имени Феофан, моложе его по возрасту, но равный ему по добродетели. Он вместе со старшим братом находился в обучении у одного и того же пресвитера. Обладая острым умом, Феодор в короткий срок прошел всю преподанную ему книжную мудрость. Не довольствуясь этим, но стремясь к приобретению более высоких познаний, он вышел из обители и, найдя одного преклонных лет человека, преисполненного мудрости, упросил его, чтобы тот взял его к себе в ученики. От этого человека святой Феодор не только вполне усвоил всю внешнюю мудрость [4], но также приобрел прочный навык и в духовном ведении. Он научился от старца презирать мир и все мирское и, овладев в совершенстве обеими науками — мирской и духовной — снова вернулся в обитель святого Саввы.