Что же касается снаряжения и амуниции, то ситуация с ними сложилась и вовсе катастрофическая. Большая часть личного состава БКА не имела саперных лопаток, топоров, кирок, пил и т.п. инженерно-технических принадлежностей. У офицеров не было таких необходимых в бою предметов амуниции, как карты, компасы, свистки, полевые сумки, а рядовые носили свои вещи в самодельных мешках вместо положенных по уставу ранцев[478].

За организацией батальонов БКА последовала подготовка их личного состава. Согласно плану она должна была состоять из боевой, тактическо-полевой, стрелковой и физической подготовки. Однако и здесь не обошлось без трудностей. Почти полностью отсутствовала материально-техническая и, что наиболее важно, теоретическая часть для всех видов подготовки. Солдатам БКА приходилось учиться по уставам и учебникам, которые были не самого лучшего качества. Главным образом, это были сокращенные варианты немецких и советских уставов, как, например, «Строевой устав» и «Устав для полицейской караульной службы». Иногда же это был вообще вольный пересказ некоторых учебников (например, «учебник» по топографии в обработке капитана В. Микулы). В целом, как вспоминал С. Шнек, «самыми надежными учебниками стали знания и опыт офицеров и унтер-офицеров»[479].

Боевая подготовка в подразделениях начиналась на второй или третий день после мобилизации. Прежде всего, солдаты должны были овладеть оружием. Тактическо-полевая подготовка начиналась во всех батальонах на шестой день после призыва – 16 марта 1944 г. Согласно учебному плану и программе, через две-три недели все части БКА должны были стать пригодными для боевого применения. Многие офицеры БКА не имели еще достаточного опыта ведения войны в современных условиях, у некоторых он был вообще устаревшим, и они больше ничему не учились со времен Первой мировой войны. Однако были и такие, которые подошли к процессу подготовки с необоснованным в таких условиях формализмом. Они много времени уделяли шагистике и изучению оружия, тогда, как стрелковая и тактическо-полевая подготовка оставались у них почти без внимания. Их солдаты почти не выходили за пределы казарм или плаца, не изучали ведение боя в лесу, населенных пунктах, ночью, в тумане, в общем, в тех условиях, в которых батальоны БКА и должны были, в принципе, применяться[480].

Принято считать, что маневры, это неотъемлемая часть боевой подготовки любой армии. Тем не менее, известно, что в случае с БКА в них принимали участие только подразделения ее Вилейского округа. В ходе этих маневров, которые проводились в начале июня 1944 г., БКА совместно с полицией и частями польской АК отрабатывала захват вражеских позиций. После маневров состоялось их обсуждение немецкой и белорусской сторонами. В целом, все остались довольны выучкой личного состава БКА. Однако ее окружной начальник майор Якуцевич сказал, что, хоть на маневрах и были некоторые положительные показатели, для ведения современной войны нужно все-таки современное оружие, главным образом авиация и танковые войска. Вилейский округ был единственным, где были проведены показательные маневры БКА. В других этого не смогли сделать из-за нехватки времени или по иным причинам[481].

25 марта 1944 г., в день очередной годовщины провозглашения независимости Белоруссии, все подразделения БКА во всех округах приняли присягу на верность народу и родине. Это событие, в принципе, означало окончание периода организации и подготовки ее основного состава. О том, как использовать формирования БКА, у СС-группенфюрера фон Готтберга имелось две точки зрения. Так, еще 1 марта 1944 г. на конференции в Министерстве по делам оккупированных восточных областей, он представил проект создания 20-тыс. оперативной группы по борьбе с партизанами. В ее состав, помимо немецких частей, должны были войти: казачьи части, кавказские формирования, «Бригада Каминского» и пехотные батальоны БКА. Однако обстановка на Восточном фронте и его тыловых районах не позволяла за короткий срок создать такую группу. Поэтому фон Готтберг решил использовать батальоны БКА согласно своему второму варианту: они должны были участвовать в боях против партизан либо отдельно, либо в составе более крупных немецких частей. Такая возможность представилась во второй половине мая 1944 г., когда последние, из уже организованных батальонов БКА заканчивали свою подготовку[482].

Первым участие в боевых действиях принял 15-й Городищенский батальон под командованием уже упоминавшегося лейтенанта В. Радько. Этот батальон был присоединен к оперативной группе фон Готтберга, которая должна была очистить от советских партизан районы Лепеля и Борисова (операция «Праздник весны»). В ходе операции, продолжавшейся с 16 апреля по 10 мая 1944 г., личный состав батальона проявил высокую боеспособность, а противостоявшие ему партизанские отряды понесли большие потери. После операции лейтенант Радько был награжден Железным Крестом, а командиры рот, многие унтер-офицеры и рядовые получили специальную награду – «Медаль для восточных народов»[483].

В первой половине июня немцы решили использовать еще один батальон – 34-й, который дислоцировался в Столбцах. Однако, вследствие того, что они не уведомили штаб БКА о своих намерениях, многие солдаты батальона разбежались прямо перед своей посадкой на поезд. Чтобы не допустить окончательного развала батальона, начальник штаба БКА Кушель послал в Столбцы своего заместителя капитана Микулу, который смог уговорить белорусских солдат отправиться на операцию[484].

В крупных боевых акциях против партизан немцы старались использовать только наиболее подготовленные и хорошо вооруженные батальоны (например, советские партизаны к числу таких относили 1-3 и 44-й, а также подразделения под командованием Габриловича, Бугая и Ветвицкого)[485].

Те же части, которые были подготовлены хуже, использовались по типу местной самообороны. Их задача заключалась в следующем: они патрулировали район своего базирования, и отгоняли обратно в леса небольшие группы партизан, давая, тем самым, местным крестьянам спокойно обрабатывать землю. Таким образом, например, применялись части БКА Вилейского и Слуцкого округов. Здесь борьба с партизанами началась сразу же после организации батальонов, захватив, по сути, весь период их подготовки. Фактически, личный состав этих батальонов учился в бою. Части же, подготовка и вооружение которых не дотягивали даже до среднего уровня, использовались, в основном, на охране гражданских учреждений и складов, на погрузке и отправке в Германию различного имущества и на других хозяйственных работах[486].

Воспоминания лидеров белорусских националистов наполнены фактами того, что «дисциплина в частях БКА была очень сильной, несмотря на все проблемы материального и морального характера», а также о том, что советские партизаны массами переходили к ним. Например, окружной начальник БКА в Слуцке С. Шнек упоминает такой случай: за день до объявления мобилизации «из банд убежало 620 молодых случаков, которые хотели присоединиться к БКА. Естественно, что все они были сразу же зачислены в ее ряды»[487]. Однако другие факты свидетельствуют об обратном.

В целом, можно сказать, что части БКА не были использованы в полную силу, а опыт их боевого применения оказался минимальным. Этому есть несколько причин, первой из которых является фактор времени. Естественно, что за четыре неполных месяца было невозможно развернуть и подготовить полноценные вооруженные силы. Второй причиной является негативная роль немецкого военно-политического руководства в Белоруссии. Следует сказать, что, несмотря на то, что немцы сами вызвали к жизни идею БКА, они же и тормозили ее реализацию. Уже одно то, что мобилизация была принудительной, а неявившимся на призывные пункты грозила смертная казнь, не могло вызвать энтузиазма у белорусов[488].