— Это всё понятно. Извините, я что-то, действительно, от всех этих перипетий перестал соображать. Господи! Да хотя бы уже поскорее этот май заканчивался.

— А сам месяц то вам чем не угодил? — улыбнулся Лукшин.

— Говорят, что кто в мае родился, тот будет всю жизнь маяться. А я родился в мае, да что там — у меня как раз сегодня день рождения. Ох, и подарочек же мне преподнесли!

— Вы что серьёзно?

— Да куда уж более серьёзно, так оно и есть.

— Я вас поздравляю. Не с "подарком", конечно, — широко улыбнулся майор, — а с днём рождения. Но что же делать то? Выкручиваться нужно своими силами. А в КЭЧ мы не можем выписать новый?

— Вряд ли это удастся. Срок годности у него ещё не прошёл, он немалый. А что-то доказывать — себе дороже.

— И что будем делать?

— Борис Михайлович, есть одна идея. Мы её с Пампушко вкратце успели обговорить. Такой аппарат он сможет сам за один день изготовить. Это же просто резервуар с крышкой. Вы знаете, что-то типа молочного бидона, только не с зажимом, а с хорошими винтами. Да ещё обыкновенная проволочная решётка под карбид. Изготовить его проще простого.

Украденный газосварочный аппарат, а точнее сварочный ацетиленовый генератор, действительно, представлял собой некое подобие молочного бидона, только изготовленный он был не из алюминия, а из стали. Это аппарат предназначался для получения газообразного ацетилена методом гидролиза карбида кальция и питания аппаратуры газопламенной обработки металлов (сварка, резка).

— Так в чём же дело? — удивился Лукшин. — Вы сегодня могли бы сделать этот бидон, как вы говорите, а завтра доложить мне о краже аппарата, но сообщить, что вы уже изготовили новый аппарат.

— Не всё так просто, Борис Михайлович. Изготовить аппарат то просто, но нужно перед этим найти подходящий резервуар для аппарата. В принципе нечто подходящее я видел, но…

— И что же это за "но"? Где вы его видели?

— Да всё на той же злосчастной свалке металлолома.

— Ах, вот оно в чём дело, — расхохотался Лукшин. — Обжёгшись на горячем молоке, дуете и на холодную воду?

— Наверное. Я ту свалку вспоминать не могу, будь она неладная.

— Я понимаю, что воспоминания у вас ещё свежи. Но сейчас они нам на руку. Другого выхода то, пожалуй, нет. Я даю вам разрешение на поиск необходимых материалов на свалке. Но лучше всё же, чтобы вы там поменьше времени провели. Там на месте нужно будет что-нибудь резать?

— Нет, мы это продумали. Мы отберём нужные нам предметы и отнесём их в котельную ТЭЧ. Пампушко прикатит из мастерской тележку, заберёт кислородный баллон, а также эти запчасти и отвезёт всё в мастерскую. А там, на доме работает Колыванов со вторым сварочным аппаратом.

— Ну, что ж, стратегия неплохая. Вы ещё пару дней без аппарата обойдётесь?

— Обойдёмся, конечно. Ничего такого срочного нет, обычные плановые работы, которые растянутся на всё лето.

— Хорошо, тогда поступим так. Вы сегодня на свалку не идёте. А пойдёте завтра с утра. Не с самого утра, конечно, а как только в ТЭЧ начнётся работа. С утра обычно все люди заняты делом и меньше болтается разных "соглядатаев".

— Я понял, так мы и поступим. И аппарат оперативно изготовим. Но у меня такое предчувствие, что этим дело не закончится.

— Каким делом, с аппаратом что ли?

— Нет, не с аппаратом, а вообще с этими майскими неприятностями. Беда, как говорится, одна не ходит.

— Правильно. Так она уже и не одна — винты и аппарат. Всё по этой вашей поговорке.

— Это так, но есть ещё одна поговорка: "Бог троицу любит". Как бы ни было чего ещё и третьего.

— Да не наврочьте вы! Какой вы суеверный стали. Выбросьте из головы все неприятности. Идите работать.

Андрей ушёл, но уже завтра после планёрки сообщил Лукшину, что новый аппарат готов. О краже аппарата остальные и не знали.

— Вы уверены, что этот аппарат будет надёжный? — спросил начальника теплохозяйства Лукшин.

— Более чем. У резервуара, который мы использовали, стенки толще, поэтому чтобы его разорвать потребуется огромное давление.

— Вот видите. Как хорошо всё уладилось. Но теперь вряд ли вы рискнёте так оставлять аппарат.

— Не рискнём, точно. Сами же газосварщики согласились, что как не тяжело, а нужно возить после работы аппараты в мастерскую. Они же понимают, что в случае очередной кражи с них могут вычесть из зарплаты стоимость аппарата. Они смогут оставлять аппараты, и я разрешил это, только в работающих котельных под присмотром кочегаров.

Так, в целом благополучно разрешилась проблема с кражей газосварочного аппарата. Но предчувствие не обмануло Морозевича. Ровно через неделю в понедельник 23 мая к Андрею пошёл Дмитрий Батурин, поздоровался и стал как-то мяться.

— Андрей Николаевич, тут такое дело. Понимаете…

— Так, Дмитрий, что ты мямлишь? Ты что-то хочешь попросить?

— Нет.

— А что тогда?

— Понимаете, у нас украли колёса.

— У кого это у вас?

— Не у меня лично, а в котельной.

— Что за ерунда. Какие у вас в котельной могут быть колёса.

— Не в котельной. Украли колёса у транспортёра.

— Вот оно, — понял всё и подумал про себя Андрей. — Вот и третья майская неприятность не заставила себя долго ждать.

Но к своему удивлению, он не очень то огорчился, скорее, обрадовался и даже расхохотался. Как говорится, неизвестность — хуже всего. А теперь всё встало на свои места. Батурин смотрел на хохочущего начальника и ничего не понимал. А тот никак не мог остановиться. Это был какой-то стресс, какая-то разрядка организма — наконец-то это произошло. Пусть и плохое, но оно произошло и теперь уже не нужно постоянно переживать о том, что ещё может случиться. Наконец-то Андрей успокоился, положил руку на плечо со страхом на него смотрящего Дмитрия и произнёс:

— Дмитрий, ты не беспокойся, я не сошёл с ума. Прости за этот непонятный для тебя смех. Просто много чего накопилось за последнее время и это своеобразный всплеск эмоций. Я понимаю, что кража колёс — это не повод для смеха. Ладно, будем разбираться.

— А нам то, что делать?

— В каком смысле, что делать?

— Но нам же нужно перекатывать транспортёр для подачи брикета в котельную.

— Ага, понятно. А вот как хотите, так его теперь и двигайте. Подложите вместо колёс доски, фанеру, листы железа и передвигайте транспортёр — тяните его теперь, а не катите. Не хотите его тягать — носите брикет в котельную вёдрами, носилками, да как угодно. Но котёл должен работать. Вы не должны были забывать, что транспортёр — это оборудование котельной. Теперь будете знать, что не всё время следует сидеть в котельной, но хоть изредка и на улицу нужно выглядывать и смотреть за оборудованием. Скажите спасибо, что ещё сам транспортёр не угнали. Тогда бы вы долго вёдрами брикет таскали. Всё понятно?

— Понятно, — расстроено ответил Батурин и отошёл.

Андрей же вновь направился к штабу, в который ему на сей раз, зайти не довелось. Он ещё издали увидел вышедшего из здания Лукшина и постарался его перехватить.

— Вы по делу? — поздоровавшись, спросил Лукшин. — Что-то необходимо?

— По делу. Борис Михайлович. Но не с просьбой, а с новым сообщением о ЧП.

— Да что же это за наваждение такое! — в сердцах воскликнул Лукшин. — Опять ЧП! Но вы что-то не очень расстроены, а даже как будто улыбаетесь. Мелочи какие-то?

— Нет, не мелочи. Извините за непроизвольную улыбку, но мне, честное слово, легче как-то стало. Я эту неделю жил в постоянном напряжении — всё думал о том, что ещё может произойти. И вот оно произошло. Я был прав — вот оно третье чрезвычайное происшествие. Теперь, я думаю, эти неприятности прекратятся.

— И что же случилось в этот раз?

— Украли колёса от транспортёра подачи брикета вон в той центральной котельной.

— А транспортёрные колёса кому могли то понадобиться?

— О, эти колёса могли понадобиться очень многим.

— Это ещё почему?

— Просто вы не обращали на них внимания. А я и раньше удивлялся такой расточительности.