В преддверие Международного Женского дня в понедельник 5 марта состоялось общее собрание служащих, на котором присутствовал и зам. начальника госпиталя по АХЧ. Он коротко поздравил женщин с праздником (официальное торжественное собрание должно было состояться послезавтра), после чего немного поговорили о положении дел в госпитале и, наконец, приступили к главному вопросу повестки, которого все с нетерпением ждали. Это был вопрос о выделении служащим талонов на дефицитные товары. Правда, до этого во время разговора о событиях в госпитале всех немного смешил один из подчинённых Морозевича. Это был его слесарь Василий Евгениевич Дидык. Мужик он был дотошным, к тому же из когорты эдаких ярых украинцев, которых часто называют "хохлами". Он всё добивался, чтобы ему ответили на один вопрос, который он задавал чаще на украинском языке: "Ви мені скажіть — а танці вчора були?". Речь шла о танцах на КУОМСе, которые проходили в субботу и были запланированы, как обычно, и на воскресенье. Но в последний момент танцы в воскресенье были отменены из-за подготовки зала к празднованию 8 Марта. Но Василию необходимо было досконально разобраться в этом деле, и он не единожды повторял свой вопрос. Собравшихся в зале он, конечно, этим веселил, но, в конце концов, это надоело Стабровскому, и майор Дидыка довольно резко приструнил. Вопрос же о распределении талонов обсуждался довольно азартно, но без каких-либо упрёков или обид — всё проходило примерно так же, как и в Борстеле. Андрей тоже ожидал подобного талона для себя. Постепенно добрались в этом вопросе и до теплохозяйства. Но, когда сообщили, что талон на чайный сервиз "Мадонна" должен вручаться Андрею Морозевичу, то кто-то из женщин (не из его подчинённых) удивлённо спросил:
— А не слишком ли рано Морозевичу получать талон? Он ведь работает всего полгода.
— Ну, во-первых, не полгода, а семь месяцев, — объяснил Стабровский, — а, во-вторых, это он у нас столько работает. А вообще-то у семьи Морозевичей через три месяца заканчивается срок их пребывания в Германии (если им только его не продлят), до этого они работали в другой части. И за это время они с женой получили всего два подобных талона — не очень-то много за три года на двоих. Кроме того, это талон не на какой-нибудь большой ковёр или хотя бы на такой же кофейный сервиз, который обычно имеет больший спрос. Так что, я думаю, в этом плане всё нормально. Ещё по этому поводу у кого-либо есть вопросы?
Больше вопросов не было, и Андрей получил талон, а на следующей неделе и выкупил сам сервиз, который так хотела Лера в пару к кофейному. А вот что касается танцев на КУОМСе, то в праздничные дни они проходили (как, впрочем, и различные другие праздничные мероприятия), начиная со среды и по воскресенье. Так что Василию Дидыку было достаточно времени, чтобы натанцеваться. 7 марта Морозевичи побывали на торжественном собрании и концерте, посвящённому Женскому Дню, 8 марта отпраздновали его дома, а 9 марта сходили тоже в КУОМС на танцы.
А вот 10 марта Валерия решила съездить в один из близлежащих городов. Точнее, это не она решила, а её попросила составить ей компанию её коллега Файруза Юлдашевна. Она захотела побывать в городе Бельциг (Belzig), который располагался примерно в 25 км (по железной дороге) на юго-запад от Белитц-Хальштеттена — в противоположную сторону от Потсдама. Как говорили Файрузе там хорошие магазины, а одной ей ехать туда было скучновато, да и немного боязно. Валерию не очень то интересовали магазины какого-то небольшого городка, но ознакомиться с новым для себя местечком, она была не против, потому и согласилась. Выехали они туда утром, а сразу после обеда возвратились. Магазины в Бельциге и вправду были не плохие, и Файруза некоторые вещи себе купила. Лера себе ничего не покупала. Бельциг был небольшим городишком с населением всего в 10–11 тысяч человек. Поэтому Валерия сказала, что, если побродить по магазинам Потсдама, то тоже можно найти те товары, что купила Файруза, а уж про Берлин то и говорить нечего. Они с мужем не афишировали свои поездки в Берлин, ничего не знала о них и коллега Леры. Городок, в котором они побывали, как сообщила Лера неплохой, но ничего примечательного там нет. Примечательным для женщин стало одно событие, приключившееся с ними.
А было это вот как. Обходя различные магазинчики, они заглянули в один из частных обувных магазинов — Файруза Юлдашевна хотела подобрать там себе туфли на весну. Но как только они вошли в магазин, на них напустилась его хозяйка. Она почти кричала на немецком языке, но было понятно, что она ругает их, точнее, вычитывает за какую-то допущенную ими оплошность. Лера почти ничего не смогла разобрать в этом вычитывании. Они ещё ничего не смотрели из товаров и не успели ничего сказать. Так что хозяйка не могла их ругать за то, что они рассматривают товар, но ничего не покупают — это Лере было знакомо. Но в этом случае было что-то другое. Файруза, очевидно, поняла, о чём говорит хозяйка магазина — она уже неплохо понимала немецкий язык, да и знала его получше Валерии. Но она была довольно бойкой женщиной, и постоять за себя умела. Как ни странно, но очевидно в Башкирии обучению иностранных языков уделялось больше внимания, нежели в столице Украины. Она начала тоже что-то говорить хозяйке и тоже не очень тихо, и, удивлённая таким сопротивлением владелица магазина немного приутихла. Файруза сказала той на прощание ещё пару фраз и потянула Леру за рукав к двери — они в этом магазине так ничего и не стали смотреть. Только на улице Файруза объяснила попутчице в чём было дело. Оказывается, хозяйка магазина отчитывала покупателей за то, что те, переступив порог помещения, не вытерли ноги о половичок, который лежал у порога. Ранее покупательницам не приходило в голову вытирать ноги в самом магазине — перед ним, это да, но не в самом помещении. Но частный магазин — это, порой, и часть жилого дома, и немка, возможно, была не так уж неправа. Только вот не стоило так напускаться на покупателей, можно было вежливо попросить их вытереть обувь.
— Ну, ничего, — улыбалась Файруза. — Я ей тоже выдала по первое число. Запомнит меня, а то привыкла орать на нас, как они говорят на "русских". Видела, как она притихла? А в конце я вообще сказала ей пару "ласковых" слов. И покупать мы у неё ничего не стали — поделом ей. Привыкли нас ругать.
После рассказа Леры, улыбался уже и Андрей — ему подобное поведение владельцев частных магазинов хорошо было известно, хотя бы по тому же Зальцведелю. Вот такие бывали приключения не только мужчин, но и женщин в немецких городках. Да, разное было отношение немцев к нашим соотечественникам, хотя, честно говоря, хорошего было больше. Но, если разными бывают русские, но так же разные бывают и немцы, и ничего с этим не поделаешь.
Тем временем, весна уже полностью отвоевала у зимы право на господство — шла средина марта. Ещё месяц, и закончится очередной отопительный сезон. Но и до конца срока работы Морозевичам оставалось не так то уж много времени. Они, конечно, решили просить командование городка продлить им срок работы ещё на год. Но Андрей не подавал заявление по той причине, что до сих пор не прошёл утверждение партийной комиссии в Вюнсдорфе. По приезду из Полтавы он сразу спросил Стабровского, не было ли ему вызова на парткомиссию. Но его не было как в феврале, так не было уже и в средине марта. Андрей же хотел подать заявление на продление срока работы, имея уже на руках партийный билет, так всё же весомее. Время, правда, у них для этого ещё было, но они решили, что всё равно нужно подбирать какие-нибудь вещи для их новой квартиры. И Андрей занялся этим по своей линии, благо в теплохозяйстве имелась возможность выписать и получить в КЭЧ кое-что и для квартиры. Некоторые вещи и выписывать не было нужды, их с лихвой хватало уже полученных и лежащих в каморке мастерской. Это, в первую очередь, относилось к соединительным элементам труб с радиаторами, к, так называемым "американкам". Дело в том, что вместо чугунных секционных радиаторов в полученной Морозевичем квартире стояли плоские стальные сварные регистры, качество которых, как он знал, было очень неважное — они выходили из строя через 2–3 года, да и обогревали они квартиру плохо. Значит, в первую очередь при ремонте нужно заменить эти регистры нормальными радиаторами. При этом соединять их, конечно же, лучше немецкими соединителями-американками — удобнее и проще ставить радиаторы и снимать в случае чего-либо непредвиденного. В комнаты и кухню нужны четыре радиатора, а, значит, восемь "американок". Андрей наготовил на всякий случай десять таких соединителей размером ¾ дюйма.