Но вот со средины октября солдатам пришла некоторая передышка, а с ноября месяца они подобной работы не выполняли вообще. Не разгружали солдаты вагоны по той причине, что их и не было. И виноваты в этом были ни они, ни начальник теплохозяйства, ни командир гарнизона. А виновато было совсем другое государство, а именно Польша. Дело в том, что уголь в их гарнизон, да и во многие другие поступал именно из Польши. Польша относительно неплохо была обеспечена минеральными ресурсами и её основной добываемый энергоноситель — уголь. При этом большинство её шахт сосредоточено в Силезском бассейне. Немалую часть экспорта, в том числе и в ГДР, составлял как раз уголь.
В 1950-1970-е годы в Польше происходил значительный экономический рост. Однако с 1974-го года из-за мирового экономического кризиса и увеличения внешней задолженности рост стал замедляться и, уже начиная со средины 1978-го года, экономический и социально-политический кризис вызвал спад производства. Правительтво Польши активно брало кредиты, как на Западе, так и в СССР, что первоначально и способствовало росту экономики, но уже к концу 70-х годов это повергло страну в кризис. Кроме того, добыча угля с конца 70-х годов начала уменьшаться, поскольку в энергетике страны начало расти значение привозной нефти и газа.
В результате нарастания социально-политических и экономических трудностей во 2-й половине 70-х годов в стране возникло массовое оппозиционное профобъединение "Солидарность", начали возникать забастовки на шахтах. А уже в начале 1980-х годов разразился экономический кризис, сопровождаемый гиперинфляцией и ростом дефицита бюджета.
Всё это, естественно, сказалось на поставках угля в ГДР, одним из потребителей польского угля был и Белитц-Хальштеттен, и многие другие гарнизоны Бранденбургского округа. С осени 1978-го года эти поставки сначала уменьшились, а к концу года практически прекратились.
До средины октября вагоны с углём ещё поступали, но для котельной Белитц-Хальштеттена его поступало всё меньше и меньше. Если в сентябре котельная госпиталя получила около 1800 тонн угля (примерно столько и в августе), то уже в октябре — всего 1300 тонн. Уголь стали меньше получать, но зато довольно активно его отдавали. Отдавали его по распоряжению командования ГСВГ в другие гарнизоны, куда поставка угля прекратилась ещё ранее, а его запасов в частях не было. Только в середине октября различным воинским частям были переадресованы 10 вагонов с углём в общей сложности в 340 тонн. Естественно, эти вагоны и не разгружались в Белитц-Хальштеттене. Анатолий только получал накладные на эти вагоны с указанием даты поступления, номера вагона (семизначное число) и количеством угля в нём. Далее накладные отмечались и передавались вместе с вагонами ответственному лицу той части, в которую они должны были быть переадресованы. К этим вагонам не прикасались ни солдаты, ни Андрей. Как говорится, "баба с воза — кобыле легче". Но, увы — это было только начало. В ноябре вагоны вообще перестали поступать, и не потому, что были заранее кому-то переадресованы, а по причине недопоставки угля Польшей. До конца текущего года котельная гарнизона и вовсе перестала получать хоть каплю угля. И вот здесь Морозевич убедился, что не во всех случаях указанная пословица права, точнее, она то права, но не всегда от этого легче извозчику. Уголь начал катастрофически быстро таять.
А ведь уголь не только сжигали, хотя уже начали его более экономить, но и продолжали отдавать. Теперь уже не вагонами (тех не было вообще), но машинами. Уже со средины ноября месяца в гарнизон повадились представители других частей с машинамы за углём. Отказать им было невозможно, потому что на это было всё то же распоряжение верхов. Там знали, что в Белитц-Хальштеттене запас угля пока что есть — вот что значило подавать верные отчёты. И здесь уже прибавилось головной боли у всех — доставалось и Морозевичу и зам. начальника госпиталя по АХЧ, майору Стабровскому. Должность зам. гл. врача по АХЧ (заместителя главврача по административно-хозяйственной части) была введена в 60-х годах. АХЧ по своей структуре аналогична отделу материально-технического и хозяйственного обеспечения, задачами которого является как раз своевременное и бесперебойное материально-техническое и хозяйственное обеспечение оперативно-служебной деятельности служб и подразделений.
Майор Стабровский был неплохой человек, но вникал в службы КЭЧ очень мало, он как бы всё оставлял на откуп их начальникам. И не потому, что не хотел этим заниматься, у него просто не хватало времени на эти службы. Приходилось верить начальникам служб и, одновремённо, повышать их ответственность. Сначала Андрей это не очень понимал, но, когда он всё проанализировал, то понял, что Стабровскому и в самом деле катастрофически не хватает времени на всё. Казалось бы, разве у того же вертолётного полка меньше дел по обеспечению. Возможно, что и не меньше. Но там Лукшин, как заместитель командира ОБАТО по тылу, не занимался непосредственно боевым обеспечением техники, он занимался обеспечением людей. В госпитале Стабровский занимался, вроде бы, тем же, но обеспечить кроме тех же работников госпиталя ещё и 2,5 десятка отделений с больными было не так то просто. Конечно, у него были помощники и в отделениях, и в самом КЭО, но только помощники. А организацией всего, а часто и доставкой ему приходилось заниматься самому. В Борстеле материалы по его заявке Морозевичу часто привозили Грицюк или даже Лукшин. В госпитале такого не было никогда. Скорее Андрей привозил общестроительные материалы или ещё что-либо по заявкам КЭО или по личной просьбе Стабровского. Вот и в начале ноября он ездил в Тельтов и привозил по заказ-наряду разный пиленый лес, плиты и окна для службы Стабровского.
И вот теперь и Андрей, а зачастую и майор присутствовали на отгрузке угля другим гарнизонам. Нет, ни один служащий, ни один солдат их гарнизона в этом процессе участия не принимали. Но машины приезжали либо со своим экскаватором (очень редко), либо с солдатами, чтобы те грузили уголь вручную. Но рядом стояли транспортёры котельной. И, конечно же, приезжие любыми способами старались получить разрешение их использовать — оно то понятно, вот только и Стабровский, и Морозевич не могли знать, сколько ещё протянут те же транспортёры при такой авральной работе, ведь каждый старался погрузить уголь в машину поскорее. Кроме того, они пытались тягать эти транспортёры с места на место, потому что где-нибудь им уголь не нравился, они всё норовили отгрести себе свежий уголь. Пришлось устанавливать места, из которых представителям частей можно было его забирать. Но это очень не нравилось тем, и возникали яростные споры. Эти споры прекращались только после того, как тот же Стабровский (Морозевича приезжие мало слушались) прекращал отгрузку угля и предупреждал, что в таком случае те ничего не получат. Ещё один бич со стороны получателей угля — это урвать его как можно больше. В котельной количество угля можно было проконтролировать, а вот во дворе — нет. Весов для машин не было, а потому количество угля определялось на глаз. Точнее не совсем на глаз — Андрей со Стабровским для такой цели разработали специальную таблицу, где учитывалась марка грузовика и объём его кузова (без наращенных бортов). И они довольно точно (хоть и на глаз) могли определить (по удельному весу) сколько угля должна набрать та или иная машина, чтобы получить то его количество, которое написано в накладной или просто запросе, подписанном командованием. Но здесь уже споры порой чуть ли не доходили до рукоприкладства — приезжим за углём всё казалось, что их стараются обмануть. Хорошо ещё, что за углём старшими приезжали офицеры не выше звания старшего лейтенанта, и приказ майора на них хоть как-то действовал. Вот такие наступили непростые времена в работе теплохозяйства госпиталя. А уголь между тем испарялся прямо на глазах. Когда Андрей принял дела, то остаток угля на 1 августа составлял 3100 тонн, затем пошло его нарастание (летом угля сжигали мало), а затем кривая графика остатка угля начала стремительно снижаться. И если на 1-е ноября его было (остаток) более 6000 тонн, то на первый день нового 1979-го года — всего 2700 тонн. Зимой в котельной сжигали примерно 1300 тонн угля (~ 1,8 тонны в час!), то есть ещё пара месяцев и котельную при такой ситуации придётся останавливать.