Изменить стиль страницы

— А как дела в музее? — процедил он. — Со всех ли экспонатов ты стер пыль?

— Ты видел витрину?

— Что? Тебе кажется, что там достаточно вымыть стекла?

— Я оформил витрину. Сходи, посмотри. Я взял манекены из кладовки, одного одел в костюм Сида…

— Ну ты даешь, Мойстен!

— Не смейся. Это привлекает покупателей.

— Притащи еще один манекен, — посоветовал Ник. — Если он продаст больше, чем на сто баксов в неделю, я готов съесть эту его чревовещательскую куклу. Кстати, я удивлен, что он сам еще ее не съел.

— У него большие планы.

— Какие же?

— Он хочет продавать разные игры, книги, компьютерные программы и все прочее.

— Неужели?

— Я предложил, и идея ему понравилась.

Ник очень серьезно посмотрел на меня.

— Ты уверен? — спросил он.

— Он так говорит.

— Ну, может, он и не настолько безнадежен, как мне казалось, — медленно произнес Ник. — Но откуда он собирается взять деньги?

Я пожал плечами. Я не хотел обсуждать с Ником дела Сида. Ник рассмеялся.

— Э, да он, возможно, поднимет своим жильцам квартплату, — заявил он. — Уж они-то не поблагодарят тебя за твою замечательную идею.

— Жильцы переезжают, — огрызнулся я.

— Не удивляюсь, — сказал Ник. — Я бы не хотел растить ребенка в доме, где по первому этажу бродит такой странный тип, как Сид.

— Они уезжают не из-за Сида! — взорвался я. — Они уезжают из-за Вытрясателя. Они просто боятся ходить по улицам. Это… это смехотворно! — Я чувствовал, что прихожу в ярость. — Вытрясатель всем портит жизнь. Почему полиция не может поймать его? Чем они, в конце концов, занимаются?!

Ник уставился на меня.

— Утихомирься, Мойстен, — сказал он. — Вытрясатель — не твоя проблема. Вряд ли он нападет на тебя, так ведь?

— Но почему они его не поймают? — продолжал бушевать я. Начав, я уже не мог остановиться. — Не может же он в самом деле растворяться в воздухе. Никто не может бегать так быстро. Кто-то должен был видеть, как он убегал от этих простаков.

Ник пожал плечами:

— Ну ведь никто не видел? Пока, по крайней мере. Может, он носит нечто вроде маскарадного костюма, который срывает сразу после грабежа. Или же Вытрясатель тот, кого никто никогда не заподозрит. Кто-нибудь из Рейвен-Хилла.

Я вздрогнул.

Ник снова взглянул на меня.

— Приободрись, Мойстен, — пробормотал он. — Ты принимаешь все это слишком близко к сердцу. Забудь о Вытрясателе. С того момента, как полицейские сцапали тебя в Федерэйшн-парке, ты стал странно себя вести. Успокойся.

Я знал, что он прав. Конечно, следовало просто-напросто забыть о Вытрясателе. Но я долго не мог выбросить из головы этот разговор. Мысль о маскарадном костюме почему-то пугала меня. Но идея, что Вытрясатель — это кто-нибудь из Рейвен-Хилла, человек, которого все знают, но никому и в голову не придет заподозрить, была еще страшнее.

Во время выходных я не мог отделаться от этих мыслей.

Глава XVII

СТРАХИ

Снова наступил понедельник. Мама торопила Адама и Джонатана: им нужно было завтракать и собираться в школу. Из-за денег на школьные фотографии разыгралась настоящая драма. Мама дала Адаму ровно столько денег, сколько было необходимо, но у нее не было мелочи для Джонатана. Она протянула ему купюру в десять долларов.

— Ну, мам, — канючил Джонатан. — Мисс Кафари сказала, что у нас должна быть точная сумма. Она специально сказала об этом. Говорит, что она не банкир.

— Мне все равно, что она говорит, — сказала мама. — У меня есть только эти десять долларов. Я тоже не банкир.

— Ну, ма, — а-ам!

— Не нравится — не бери.

Но настоящая трагедия разыгралась потом, когда Джонатан обнаружил, что уголок банкноты оторван. Кто-то нарисовал улыбающуюся рожицу рядом с оборванным краем.

— Не хочу эту бумажку! Она странная!

— Не глупи. Деньги есть деньги.

— Мисс Кафари она не понравится. Я забрал у мамы банкноту и заявил:

— Не беспокойся, Джонатан. Я это исправлю.

Я незаметно переложил деньги в другую руку, а сам притворился, будто сунул ее в рот.

Затем я принялся жевать, жевать, глотать и "давиться". Адам и Джонатан были зачарованы. По их лицам было видно, что они верят в то, что банкнота мной проглочена.

— Все, — сказал я. — Ее нет. Странная десятидолларовая бумажка исчезла.

Брайан поднял глаза, оторвавшись от своей овсянки.

— Не учи их совать деньги в рот, — произнес он. — Купюры грязные. Ты подаешь им плохой пример.

— Я не совал ее в рот, — шепнул я.

— Я знаю, — ответил он. — Но они-то точно сунут.

Этот человек просто дебил.

— Я хочу взять ее! Верни деньги! — завизжал Джонатан.

— Их нет. — Я достал деньги из кармана. — Но у меня есть другая купюра.

Джонатан взял ее и развернул.

— У-у, это те же самые десять долларов! — завопил он. — Я знаю. Здесь нарисована та же рожа!

— А разве ты не знаешь? — спросил я. — Теперь все десятидолларовые бумажки выпускают такими.

— Врешь! Врешь! Врешь! — закричал Адам, в восторге колотя ложкой по своей тарелке. — Сделай это еще раз, Том! Еще!

Тем не менее фокус сработал. Джонатан согласился взять деньги.

Когда я выходил из дома, мама сказала:

— Спасибо, Том. И не забудь: сегодня вечером мы едем в больницу навестить миссис Мойстен.

Миссис Мойстен — моя бабушка, папина мать. Почему-то в присутствии Брайана мама всегда называет ее миссис Мойстен. Вроде как стесняется, что поддерживает с ней дружеские отношения несмотря на то, что они с отцом разошлись. Бабушка только что перенесла операцию на глаза, и мама считала, что мы вдвоем должны навестить ее.

— Хорошо, — сказал я.

— Закончи свою работу в "Лавке чудес" так, чтобы ты мог в шесть часов встретить меня возле банка. Как обычно. Брайан берет машину, так что нам придется поехать автобусом.

— Конечно.

— И купи по пути цветов в магазинчике Грэйс. Я отдам тебе деньги.

— Каких цветов?

— Чего-нибудь повеселее. Скажи Грэйс, что это для твоей бабушки. Она выберет.

В школе я услышал историю о том, как Ник и Ришель сидели с Тарквином в пятницу. Поначалу они применили "разговорную тактику" Элмо, и она сработала. Они гуляли с Тарквином повсюду, пока у них не начали отваливаться ноги от усталости. Затем они зашли к Ришель домой.

Дома были сестра и мать Ришель. Что он мог натворить, когда за ним присматривали четыре человека? Короче, Ник и Ришель сели смотреть телевизор, и все остальные тоже были чем-то заняты. Когда они отвлеклись от своих дел, то увидели, что повсюду на полу валяются листья. Тарквин оборвал листья со всех комнатных растений в доме!

— Сейчас зима, — объяснил он. — И листья упали на землю.

Как и говорила его мамочка, малыш был с творческими наклонностями.

Днем, явившись в магазин, я застал Сида в добром расположении духа. Он надел свой протез и постоянно разговаривал с Джеко. По-видимому, он оправился от удара, нанесенного ему потерей жильцов в конце этой недели. Я подумал, что глупо было сердиться на насмешки Ника и так заводиться.

Сид сказал, что благодаря моей витрине он много продал за выходные. Он считал, что с того момента, как появилась витрина, у него стало вчетверо больше покупателей. По крайней мере, он так говорил.

Однако пока я работал, в магазин зашли только двое. Правда ли, что покупателей стало больше? Должно быть, да, подумал я. Зачем ему врать?

Кладовка теперь была вычищена. В выходные мусор увезли. Я вытащил несколько наборов для фокусов, испорченных Тарквином, и высыпал их на пол. Затем я принялся собирать их заново. Работа была несложной, и через час у меня было готово уже десять наборов. Их можно было запечатать по новой и продать.

Почему-то сегодня мне особенно досаждала пыль. Я постоянно сморкался, и у меня слезились глаза.

— Сделай перерыв! — окликнул меня Сид. — Я не хочу, чтобы на меня обрушилась вся "Великолепная шестерка" с обвинениями в том, что ты перетрудился.