Это позволяет им уклониться от ответственности за участие в лечебном процессе, которое иногда требует от человека изменения устоявшихся поведенческих стереотипов. Таким образом, два человека с одинаковыми шансами определенного исхода могут, основываясь на своем отношении к риску, выбрать различные методы лечения.

Еще одна широко распространенная ситуация, в которой ни врачи, ни больные не остаются равнодушными к риску, это быстрое ухудшение состояния больного. Когда болезнь прогрессирует, а лечение не приносит ожидаемого результата, больные приобретают склонность к азартным, рискованным решениям. Врачи и больные, как баскетболисты, чувствующие, что время матча на исходе, часто спешат с броском'. Эта спортивная аналогия вполне подходит для объяснения многих героических усилий, имеющих мало шансов на успех. И врачи, и больные с трудом откажутся от попытки изменить ситуацию, если есть хотя бы минимальная надежда.

В сложившейся в США медицинской системе больные, готовые рискнуть, обычно имеют для этого все возможности. Врачу в одиночку слишком трудно устоять перед их требованиями. Профессиональные нормы, традиции лечебного учреждения, мнение коллег — средства, помогающие ослабить этот эффект лотереи.

Таким образом, ошибки при выработке тактики лечения часто обусловлены трудностью оценки вероятности и тяжести предполагаемого исхода, а также нерациональным отношением к риску осложнений. Сейчас мы увидим, что ошибки бывают связаны и со способом, который избирает врач для сообщения больному необходимой информации. Итак, обратимся к проблемам, возникающим при принятии решения больным.

Свобода выбора

Хотя открытые угрозы не оказывать медицинскую помощь непослушным легко распознать и отвести, сообщение больному информации в форме, никак не ограничивающей свободу его выбора, — исключительно трудная задача. Элемент принуждения присутствует всегда, когда врач представляет факты односторонне, так что у больного не складывается целостной картины происходящего. Врач может увлечься наглядностью и представить факты в таком устрашающем виде, что у больного возникнет неоправданное чувство страха перед болезнью или конкретным лечебным методом. Так, подчеркивая реальную, хотя и очень низкую вероятность заразиться СПИДом при переливании крови, можно заставить больного отказаться от хирургической операции. Аналогичным образом, небольшой риск прободения язвы двенадцатиперстной кишки можно использовать для получения согласия на хирургическое лечение этой болезни.

Всем известен эффект наполовину пустого — наполовину полного стакана', врач может подчеркивать либо 5 %-ную вероятность смерти, либо 95 %-ную вероятность выживания. От того, что именно он выделит, во многом зависит решение больного. Хотя от этого эффекта трудно полностью избавиться, свести его действие к минимуму можно, если представить факты обоими способами, например, сначала подчеркивая возможность смерти, а потом — вероятность исцеления.

Кроме того, иногда полезно попросить больного рассказать, что именно он понял из сообщенных ему сведений. Это позволит без труда определить, видит ли он наполовину полный стакан или наполовину пустой, и затем привлечь его внимание к неоднозначности ситуации.

Описанный эффект зависит не только от наших слов, но и от нашего тона. Бесстрастное, без пауз, перечисление фактов, обычно создает у больного впечатление высокого профессионализма врача и его уверенности в сказанном, но не отражает всей сложности стоящей перед врачом и больным задачи. Кроме того, врачи обычно увереннее говорят о дозах лекарственных препаратов, о путях их введения и т. д., чем о целесообразности применения того или иного лечебного метода. Мы бы хотели вашего согласия на внутривенное введение 60 мг адриамицина раз в три недели звучит намного внушительнее, чем мы считаем нужным попробовать лечить вас адриамицином. Трудно совсем избавиться от принуждения. Фактически те врачи, которые наиболее склонны к установлению продуктивного взаимодействия с больными, как раз и могут чаще других использовать свое влияние для незаметного принуждения.

Обсудив с больным вероятность того или иного исхода болезни при ее естественном течении, пользу и возможную опасность лечения, сообщив ему необходимую и достаточную информацию в форме, исключающей принуждение, врач, как правило, убеждает больного в правильности своих рекомендаций. Иногда врач и больной по крайней мере приходят к единому мнению о том, в чем именно они не согласны. Однако временами врачу бывает трудно понять, почему больной отказывается от данного лечения или настаивает на каком-то определенном его варианте. В таких случаях полезно вновь обратиться к способности больного принимать решения.

Способность принимать решения

Если больного изначально сочли способным принимать решения, то нельзя отказывать ему в этой способности только потому, что ход его мыслей непонятен, а сделанный им выбор нас не устраивает. Иногда выбор взрослого человека кажется нелогичным, но он может быть основан на вполне сложившейся системе взглядов, например религиозных. Однако, если уж у врача возникли сомнения в способности больного принимать решения, надо уметь перейти к трудному процессу ее оценки. Способность понимать явно нарушена у людей с помраченным сознанием. Однако понимание требует не только ясного сознания и умения сосредоточиться. Часто мы судим о понимании по устойчивости принятых решений.

Когда возникают сомнения, следует проверить устойчивость решения больного, задав ему тот же вопрос через некоторое время. Если больной каждые несколько часов меняет свой выбор, это обычно показывает, что его способность принимать решения серьезно нарушена.

Что касается способности рационально использовать информацию, то она может страдать из-за значительного ослабления внимания, интеллекта или памяти. Эти способности больного нужно с самого начала проверить, попросив его пересказать своими словами услышанное от врача. Естественно, от последнего требуется четкое изложение необходимых фактов. Следует также убедиться в том, что больной понимает, на что он собственно согласен; для этого надо спросить, что по его мнению произойдет, когда он даст согласие. Умение больного правильно оценивать ситуацию и ее последствия проверить труднее, однако вопросы типа какая у вас болезнь? или в чем вы видите смысл операции? часто помогают выявить людей со слабой способностью принимать решения.

Уровень оценки ситуации и ее последствий можно сначала уточнить, просто спросив больного, что сильнее всего повлияло на его решение прибегнуть (или не прибегать) к данному типу медицинского вмешательства. Если больной приводит доводы типа хочу избавиться от боли или эта операция слишком опасна, стало быть он адекватно оценивает ситуацию [10].

Оценить способность больного принимать решения бывает порой очень трудно, и в случае сомнений врачу может потребоваться консультация с коллегами или даже с юристами. Когда же такая способность налицо, а обычно так и бывает, полезно применить метод, известный как анализ суждений.

Анализ суждений помогает разобраться в ситуации, когда понять решение больного трудно. Выделяют два широко распространенных типа нарушений процесса построения суждений, и врач обязан их распознавать [11].

Во-первых, возможны случаи, когда выбор, который делает больной в данный момент, не соответствует его прошлому поведению или известным его взглядам. Женщина, требующая амниоцентеза для определения, нет ли у плода болезни Дауна, но в то же время выступающая за полное запрещение абортов, может либо чрезмерно полагаться на благоприятный прогноз, либо не замечать своей непоследовательности. Часто справиться с такой непоследовательностью в принятии решений помогает простое разъяснение: С одной стороны, вы настаиваете на амниоцентезе, а с другой — не собираетесь делать аборт, если обнаружится болезнь Дауна. Объясните, пожалуйста, ход ваших мыслей. Вопросы такого типа способны заставить больного пересмотреть свои выводы. В конечном итоге больные имеют полное право быть нелогичными и рожать детей с болезнью Дауна, однако врач обязан распознавать неоднозначные ситуации, не идти на поводу у больного, а стараться помочь ему принять внутренне непротиворечивое решение.