Есть и такие языки, где для данного грамматического отношения порядок слов является решающим; так, например, в казахском языке (где существительные и прилагательные, как правило, не различаются) только по порядку слов можно установить, что является определяемым («существительным») и что определяющим («прилагательным»): сагат калта – «часовой карман» (карман для часов), а калта сагат – «карманные часы», ыдыс темир – «посудное железо» (железо для изготовления посуды), а темир ыдыс – «железная посуда». Аналогичные явления встречаются и в английском языке, где есть особые прилагательные, многие существительные по конверсии могут выступать в роли прилагательных; бывает и так, что два слова могут стоять в прямом и обратном порядке (как в казахском языке).

Порядок слов для выражения этого грамматического отношения может быть различным в разных языках; так, глухие ученые по–французски les savants («ученые») sourds («глухие»), а ученые глухие – les sourds («глухие») savants («ученые»), т. е. противоположность тому порядку, который принят в русском.

В тех языках, где порядок слов фиксирован для выражения грамматических отношений, он с трудом может быть использован для стилистических целей, и, наоборот, в языках, где порядок слов свободен, перестановка слов, в широком смысле инверсия[ 489 ], – очень сильное стилистическое средство; ср. в русском: Я видел отца – Видел я отца – Отца я видел – Отца видел я и т. п.

Так называемый «твердый порядок слов» в латинском и в значительной мере в немецком языке – традиция стилистическая, а отнюдь не грамматическая.

§ 53. СПОСОБ УДАРЕНИЯ

Ударение только тогда может быть выразительным средством в грамматике, когда оно изменчиво. Поэтому тоновое ударение всегда может быть грамматическим способом вследствие

своей политоничности[ 490 ], т.е. изменяемости тона на том же слоге; например, в литовском языке dvi'em (с нисходящим тоном) – «двум», adviem (с восходящим тоном) – «двумя»; в сербском ствари (с нисходящим ударением) – «вещи» (род. п. ед. ч. от ствар – «вещь»), а ствари (с восходящим ударением) – «в вещи» (местн. п. ед. ч.); в языке шиллук (Восточная Африка) jit с высоким тоном – «ухо», а с низким – «уши»; в другом африканском языке, тсвана, kemotho с низким тоном – «я человек», а то же с высоким тоном на первом слоге (kemotho) – «он человек».

Так использовать динамическое ударение нельзя вследствие его монотончности[ 491 ]

т.е. однородности. Но в случае возможности передвижения ударения оно делается очень удобным грамматическим способом.

По этому вопросу интересные мысли находим у Е. Куриловича: «В языках с так называемым постоянным местом ударения оно падает на слог слова, который установлен: а) безотносительно, как начальный или конечный слог слова…; б) относительно, как следующий после начального (то есть второй) или предшествующий конечному (то есть предпоследний) слог слова. В языках с так называемым свободным и подвижным ударением оно… падает не на отдельные слоги слова, а прежде всего на отдельные морфемы в пределах слова. Различие между польской формой rekami и ее русским эквивалентом руками заключается в том, что польская форма имеет ударение на предпоследнем слоге слова, а русская форма – на первом слоге окончания»[ 492 ]. И дело здесь в том, что в польском ударение постоянное, т. е. падающее на определенный слог слова (предпоследний), независимо от того, какая это морфема, а в русском – ударение подвижное, которое в пределах одной парадигмы может падать в одних словоформах на корень, в других – на окончание; например, в единственном числе: дом, дома, дому, домом, о доме – на корень, а во множественном числе: дома, домов, домам, домами, о домах – на окончание.

В русском языке разным местом ударения (на основе или на аффиксе) могут различаться слова (что к грамматике не относится): мука – мука, кружки – кружки, казачки – казачки; может это же проявляться на разных слогах основы: замок – замок, передохнуть – передохнуть;во всех этих случаях передвижки места ударения нет, а место ударения закреплено на разных слогах в разных словах.

Иное дело, когда место ударения перемещается в парадигме с основы на окончание или наоборот и тем самым различает грамматические формы того же слова.

Так, родительный падеж единственного числа руки, ноги, блохи местом ударения отличается от формы именительного падежа множественного числа тех же слов: руки, ноги, блохи; то же самое в случаях: дома, села (род. п. ед. ч.) и дома, села (им. п. мн. ч.)[ 493 ].

Очень важным этот способ является для различения видовых пар глагола, когда ударение на тематической гласной основы: насыпать, нарезать, высыпать, выносить является приметой несовершенного вида, а перенос ударения на корень (насыпать, нарезать) или на префикс (высыпать, выносить) служит приметой совершенного вида.

В других случаях в русском языке тот же способ сопровождает иные способы, служащие для того же грамматического различения, как, например, встречать – встретить, где вид различается прежде всего изменением суффикса [-а-] – [-и-] и сопровождается переносом ударения и чередованием согласных [ч] – [т].

В случае колебания места ударения в формах слов на–о, типа кисло, мало, узко и т. п., оно служит для различения кратких прилагательных и наречий: если ударение на–о – это признак краткого прилагательного (Это платье узко), если же на основе – это признак наречия (Это платье узко сшито). Как и всегда в грамматике, где все положительное соотнесено с нулем, наличие и отсутствие ударения может быть достаточным противопоставлением для различения грамматических форм и категорий; так, в русском языке ударные что, когда, как – местоимения, а безударные что, когда, как – союзы, например: Я вижу, что он читает, но что он читает, не вижу; Я слышал, как он вошел, но как он мог войти, не понимаю и т. п.

Наличие ударения на слове или его отсутствие может отличать и знаменательное слово от служебного, например: А счастье было так возможно!(Пушкин) и Я было опоздал на лекцию (где было – частица).

В языках с фиксированным или малоизменяемым ударением такие случаи редки; ср., например, в турецком саniт [джаным] – «моя душа» и саniт [джаным] – «душечка» или в немецких сложных словах blutarm — «худосочный» и blutаrm — «очень бедный»; в английском языке, кроме случаев с разного типа ударением, различающим словосочетания: black bird – «черная птица», black board – «черный стол» и сложные слова: blackbird – «дрозд», blackboard – «классная доска» (см. выше, § 50), может быть различение по месту ударения глаголов (ударение на последнем слоге) и однокорневых имен (на первом слоге): to export – «вывозить», the export – «вывоз», to extract — «извлекать», the extract — «извлечение» и т. п. Во французском языке, где слово не имеет своего отдельного ударения, а ударение сопровождает лишь «ритмическую группу» слов (le lieutenant, le lieutenant colonel, le lieutenant colonel en chef и т. п.), как грамматический способ оно использовано быть не может, но, расчленяя «ритмические группы», оно содействует строению предложения.