Второй аспект анализирует различия объема синтаксических средств, причем автор отмечает, что «в языках мира имеются шесть различных типов совмещения четырех основных синтаксических функций». Так как в этом анализе собственно типология отсутствует, а есть лишь указания на то, какие комбинации указанных признаков встречаются в каких языках, то все это рассуждение можно опустить.

В другом месте этой статьи Т. Милевский разбивает языки мира еще по одному принципу на четыре группы: «изолирующие, агглютинативные, флективные и альтернирующие»[ 632 ]. Новым, по сравнению с Шлейхером, здесь оказывается выделение альтернирующих языков, к которым относятся семитские языки; Т. Милевский их характеризует так: «Здесь наступает совмещение всех функций как семантических, так и синтаксических, в пределах слова, которое благодаря этому образует морфологически неразложимое целое, состоящее чаще всего только из одного корня»[ 633 ]. Это утверждение в свете сказанного выше (см. гл. IV, § 45) неверно; выделить тип семитских языков необходимо, но отнюдь не так, как предлагает Т. Милевский (см. выше определения Ф. Ф. Фортунатова).

Вопрос о типологической классификации языков, таким образом, не разрешен, хотя за 150 лет было много и интересно написано на эту тему.

Одно остается ясным, что тип языка надо определять прежде всего исходя из его грамматического строя, наиболее устойчивого, а тем самым и типизирующего свойства языка.

Необходимо включать в эту характеристику и фонетическую структуру язык а, о чем еще писал Гумбольдт, но не мог этого осуществить, так как в то время не было фонетики как особой языковедческой дисциплины.

При типологическом исследовании надо различать две задачи: 1) создание общей типологии языков мира, объединенных в те или иные группы, для чего недостаточно одного описательного метода, а нужно использование и сравнительно–исторического, но не на прежнем уровне младограмматической науки, а обогащенного структурными методами понимания и описания лингвистических фактов и закономерностей, чтобы можно было для каждой группы родственных языков построить ее типологическую модель (модель тюркских языков, модель семитских языков, модель славянских языков и т. д.), отметая все сугубо индивидуальное, редкое, нерегулярное и описывая тип языка как целое, как структуру по строго отобранным параметрам разных ярусов, и 2) типологическое описание отдельных языков с включением их индивидуальных особенностей, различением регулярных и нерегулярных явлений, которое, конечно, тоже должно быть структурным. Это необходимо для двустороннего (бинарного) сопоставления языков, например с прикладными целями перевода любого типа, включая и машинный перевод, и в первую очередь для разработки методики обучения тому или иному неродному языку, в связи с чем подобное индивидуально–типологическое описание для каждой сопоставляемой пары языков должно быть разным.

ОСНОВНАЯ ЛИТЕРАТУРА К МАТЕРИАЛУ, ИЗЛОЖЕННОМУ В ГЛАВЕ VI (КЛАССИФИКАЦИЯ ЯЗЫКОВ)

Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. энцикл., 1990.

Вопросы методики сравнительно–исторического изучения индоевропейских языков. М.: Изд. АН СССР, 1956.

Глисон Г. Введение в дескриптивную лингвистику / Русский пер. М., 1959.

Иванов Вяч. Вс. Генеалогическая классификация языков и понятие языкового родства. Изд. МГУ, 1954.

Кузнецов П. С. Морфологическая классификация языков. Изд.МГУ, 1954.

Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков / Русский пер. М. – Л., 1938.

Морфологическая типология и проблема классификации языков. М. — Л.: Наука, 1965.

Народы мира. Историко–этнографический справочник; Под ред. Ю. В. Бромлея. М.: Сов. энцикл., 1988.

Общее языкознание. Внутренняя структура языка; Под ред. Б. А. Серебренникова. М.: Наука, 1972 (раздел: Лингвистическая типология).

Сравнительно–историческое изучение языков разных семей. Современное состояние и проблемы. М.: Наука, 1981.

Теоретические основы классификации языков мира; Под ред. В. Н. Ярцевой. М.: Наука, 1980.

Теоретические основы классификации языков мира. Проблемы родства; Под ред. В. Н. Ярцевой. М.: Наука, 1982.

ГЛАВА VII ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЯЗЫКА, ОБРАЗОВАНИЕ И ИСТОРИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ЯЗЫКОВ

§ 80. ПОСТАНОВКА ВОПРОСА

Ознакомившись с общими принципами подхода к изучению языка (гл. I) и зная, что такое лексика, фонетика и грамматика, а также понимая отношение письма к языку, типы языков и родство языков, можно поставить вопрос об исторической судьбе и развитии языков и об истоках языка вообще.

Не следует смешивать вопрос о происхождении языка и вопрос об образовании реально существующих или существовавших языков. Это два разных вопроса.

Любой реально существующий или существовавший ранее и не существующий теперь, но засвидетельствованный в каких–либо записях язык должен быть понят в реальных фактах его существования (фонетики, грамматики, лексики и прежде всего через письмо), а «первобытный язык» – это область общих предположений и гипотез. От такого «первобытного» языка никаких реальных остатков, поддающихся прямому изучению, нет и быть не может[ 634 ]. Археологи и антропологи, раскапывая стоянки и могилы и изучая остатки материальной культуры, костяки и черепа первобытных людей, не могут «раскопать» язык, не зафиксированный письменностью.

Отсюда ясно, что понимание того, как произошел язык, с одной стороны, и методы изучения того, как образовались исторически известные языки – с другой, должны быть различными.

§ 81. ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЯЗЫКА

Итак, первобытный язык нельзя исследовать и опытно проверить.

Однако этот вопрос интересовал человечество с самых давних времен.

Еще в библейских легендах мы находим два противоречивых решения вопроса о происхождении языка, отражающих различные исторические эпохи воззрений на эту проблему. В I главе книги Бытия сказано, что бог творил словесным заклинанием и сам человек был сотворен силой слова, а во II главе той же книги рассказывается, что бог творил «молчком», а потом привел к Адаму (т. е. к первому человеку) всех тварей, чтобы человек дал им имена, и как он назовет, так чтобы и было впредь.

В этих наивных легендах уже обозначились две точки зрения на происхождение языка:

1) язык не от человека и 2) язык о т человека.

В различные периоды исторического развития человечества этот вопрос решался по–разному.

Внечеловеческое происхождение языка первоначально объяснялось как «божественный дар», но не только античные мыслители дали иные объяснения этому вопросу, но и «отцы церкви» в раннем средневековье, готовые признать, что все исходит от бога, в том числе и дар речи, сомневались, чтобы бог мог превратиться в «школьного учителя», который бы обучал людей словарю и грамматике, откуда возникла формула: бог дал человеку дар речи, но не открыл людям названия предметов (Григорий Нисский, IV в. н. э.)[ 635 ].

Со времен античности сложилось много теорий происхождения языка.

1. Теория звукоподражания идет от стоиков и получила поддержку в XIX и даже XX в. Суть этой теории состоит в том, что «безъязычный человек», слыша звуки природы (журчание ручья, пение птиц и т. д.), старался подражать этим звукам своим речевым аппаратом. В любом языке, конечно, есть некоторое количество звукоподражательных слов типа ку–ку, гав–гав, хрю–хрю, пиф–паф, кап–кап, апчхи, xa–xa–xaи т. п. и производных от них типа куковать, кукушка, гавкать, хрюкать, хрюшка, ха–ханъки и т. п. Но, во–первых, таких слов очень немного, во–вторых, «звукоподражать» можно только «звучащему», а как же тогда назвать «безгласное»: камни, дома, треугольники и квадраты и многое другое?