Шумит осенний ветр, долины опустели.

Унынье тайное встречает смутный взор:

Луга зеленые, дубравы пожелтели;

Склонясь под бурями, скрипит столетний бор!

В ущелье гор гигант полночный ополчился,

И в воды пал с высот огнекрылатый змий…

И вид гармонии чудесной пременился

В нестройство зримое враждующих стихий.

С порывом в берега гранитные плескает

Свирепый океан пенистою волной!

Бездонной пропастью воздушна хлябь зияет.

День смежен с вечностью, а свет его — со тьмой!..

Таков движений ход, таков закон природы…

О смертный! Ты ль дерзнул роптать на промысл твой?

Могущество ума, дух сильный, дар свободы

Не высят ли тебя превыше тьмы земной?..

Скажи, не ты ль дерзнул проникнуть сокровенье,

И Прометеев огнь предерзостно возжечь?

Измерить разумом миров круговращенье

И силу дивную и огнь громов пресечь?

По влаге гибельной открыть пути несчетны,

В пространстве целого атом едва приметный,

Взор к солнцу устремя, в эфире воспарить?

И искру божества возжечь уразуменьем

До сил единого, до зодчего миров?

О, сколь твой дух велик минутным появленьем!

Твой век есть миг, но миг приметен в тьме веков;

Твой глас струнами лир народам передастся

И творческой рукой их мрак преобразит.

Светильник возгорит!.. гармония раздастся!..

И в будущих веках звук стройный отразит!..

Но кто сей человек, не духом возвышенный,

Но властью грозною народа облечен?

Зачем в его руках сей пламенник возженный,

Зачем он стражею тройною окружен?..

Отец своих сынов не может устрашиться…

Иль жертв рыдающих тирану страшен вид?

Призрак отмщения в душе его Гнездится,

Тогда как рабства цепь народ слепой теснит.

Так раболепствуйте: то участь униженных!

Природы смутен взор, она и вам есть мать;

Чего вы ищете средь братии убиенных?

Почто дерзаете в безумии роптать

На провидение, на зло и трон порока?..

Жизнь ваша — слепота; а смерть — забвенья миг;

И к цели слабых душ ничтожеству дорога…

Свирепствуй, грозный день!.. Да страшною грозою

Промчится не в возврат невинных скорбь и стон,

Да адские дела померкнут адской тьмою…

И в бездну упадет железной злобы трон!

Да яростью стихий минутное нестройство

Устройство вечное и радость возродит!..

Врата отверзнутся свободы и спокойства

И добродетели луч ясный возблестит!..

Смотря на глупости, коварство, хитрость, лесть,

Смотря, как смертные с холодною душою

Друг друга режут, жгут и кровь течет рекою

За громкозвучну честь!

Смотря, как визири, пошевеля усами,

Простого спагиса, но подлого душой,

Вдруг делают пашой,

Дают луну, бунчук и править областями;

Как знатный вертопрах, бездушный пустослов,

Ивана a rebours[1] с Семеном гнет на двойку

Иль бедных поселян, отнявши у отцов,

Меняет на скворца, на пуделя иль сойку

И правом знатности везде уважен он!..

Как лицемер, ханжа, презря святой закон,

В разврате поседев, гарем по праву власти

Творит из слабых жертв его презренной страсти,

Когда невинных стон волнует грудь мою,

Я слезы лью!

Но если на меня фортуна улыбнется

И если, как сатрап персидский на коврах,

Я нежуся в Армидяных садах,

Тогда как вкруг меня толпою радость вьется,

И милая ко мне с улыбкою идет

И страстный поцелуй в объятиях дает

В награду прежних мук, в залог любови нежной,

И я вкушаю рай на груди белоснежной!..

Или в кругу друзей на Вакховых пирах,

Когда суждение людей, заботы, горе

Мы топим в пуншевое море,

Румянец розовый пылает на щеках,

И взоры радостью блистают,

И беспристрастные друзья

Сужденью смелому, шумя, рукоплескают,

Тогда смеюсь и я!

Взирая, как Сократ, Овндяй и Сенека,

Лукреций, Тасс, Колумб, Камоэнс, Галилей

Погибли жертвою предрассуждений века,

Интриг и зависти иль жертвою страстей!..

Смотря, как в нищете таланты погибают,

Безумцы ум гнетут, знать право воспрещают,

Как гордый Александр Херила другом звал,

Как конь Калигулы в сенате заседал,

Как в Мексике, в Перу, в Бразилии, Канаде

За веру предают людей огню, мечу,

На человечество в несноснейшей досаде,

Я слезы лью!..

Но после отдыха, когда в моей прихожей

Не кредиторов строй докучливых стоит,

Но вестник радостный от девушки пригожей,

Которая "люблю! люблю!" мне говорит!

Когда печальный свет в мечтах позабываю

И в патриаршески века переношусь.

Пасу стада в венце, их скяптром подгоняю,

Астреи внжу век, но вдруг опять проснусь…

И чудо новое: Хвостова сочиненья,

Я вижу, Глазунов за деньги продает,

И к довершению чудес чудотворенья

Они раскуплены, наш бард купцов не ждет!..

Иль Сумарокова, Фонвизина, Крылова

Когда внимаю я — и вижу вкруг себя

Премудрость под седлом,

Скотинина [Старова], - Тогда смеюсь и я!

Друзья, вот наш удел в сей бездне треволнений.

Рабы сует, мечты, обычаев, страстей,

Мы действуем всегда по силе впечатлений;

Творенья слабые, в ничтожности своей

За призраком бежим излучистой стезею,

И часто скучный Гераклит,

Обласканный судьбою,

Смеется и смешит, как страшный Демокрит.