Вот еще одна цитата другого футболиста.
– Клесов сам никогда в футбол не играл, зато очень любил всех проверять. По номерам ходил, смотрел, кто во сколько приехал, кто не пришел в столовую, кто – на массаж... Записывал на листочке, кто был в сауне, кто не был. А когда он начинал на тренировках орать, у всей команды кулаки чесались. Особенно Рома Павлюченко его «любил»... Знаете, когда ненавидят главного тренера – это нормально. Но когда второго, который в общем-то никто, но строит из себя вершителя судеб!..
Аленичев в своем интервью подчеркивал двуличие Старкова. В команде эту черту бывшего главного тренера мне на условиях анонимности подтвердили. «Мы согласны с Аленичевым: у Старкова было не одно лицо. Не может быть авторитета у человека, который одним говорит про игрока одно, другим – другое, ему самому – третье, начальству – четвертое. Люди же общаются и все узнают. На Старкова злились не только за то, что в состав не ставил, а больше потому, что за глаза бог знает что говорил. Тот же Аленичев, про которого Старков Федуну нашептывал. Аленичев – очень правильный человек, которого трудно вывести из себя простой сплетней. И никогда бы он не сказал об этом публично, если бы точно не знал всей подоплеки».
Высказывание Федуна в мартовском интервью «Спорт-экспрессу» о «возрастных футболистах, которые приехали в чемпионат России исключительно ради денег и, находясь в предпенсионном состоянии, отбывают номер», стало для Аленичева последней каплей. Позже в клубе утверждали, что владелец «Спартака» имел в виду вовсе не спартаковского капитана, а, к примеру, Коштинью. Но в таком случае, по распространенному мнению внутри «Спартака», это недопонимание на совести пресс-службы клуба. Вычитывая текст интервью (а когда дело касается персон уровня Федуна, текст на сверку требуют всегда), пресс-атташе должен был после этой цитаты босса пометить в скобках, что речь не идет о футболистах «Спартака». И не было бы десятков звонков от родных и друзей, которые, как рассказывают близкие к Аленичеву люди, он получил после выхода в свет интервью хозяина клуба.
В клубе поговаривают, что отставка Старкова была предрешена и должна была состояться после матча с «Локомотивом» при любом его исходе. Но «дело Аленичева» якобы оттянуло развязку – руководство не захотело создавать впечатление, что идет у него на поводу. Так это или нет – никто не знает; задним числом можно говорить все, что угодно. Ряд людей в «Спартаке», напротив, уверены, что если бы не интервью капитана, Старков и по сей день продолжал бы возглавлять команду.
Одно то, что другие игроки красно-белых придерживаются точно такого же мнения о Старкове, как и Аленичев (в этом я удостоверился во время приватных разговоров), говорит о том, что интрига – выдумка людей, не знакомых с сутью дела. Убежден: человек с таким авторитетом, как капитан «Спартака», не стал бы ни бросать тень на свою репутацию, ни ставить на карту более чем миллионную зарплату, которую он больше никогда ни в одном клубе зарабатывать не сможет.
Он сказал то, в чем искренне убежден. И по сей день не жалеет ни об одном произнесенном в интервью слове.
И еще о двуличии и компромиссах. Какой смысл был Старкову формировать «тренерский совет» в составе Аленичева, Титова, Ковалевски, Парфенова и Ковтуна, если на поле выходили только Ковалевски и Титов, причем последний – тоже не всегда! Почему он давал команде два года подряд выбирать Аленичева капитаном (Титов, по его собственному признанию, тоже за него голосовал), но при этом почти не выпускал на поле? Это была не демократия, а игра в демократию, создание видимости того, что тренер считается с мнениями ветеранов команды. Они, в первый момент поверившие Старкову и полгода после его прихода отзывавшиеся о нем с симпатией, со временем поняли, что это – блеф.
Один из самых авторитетных спартаковцев всех времен Геннадий Логофет, третий игрок за всю историю клуба по числу проведенных матчей (после Черенкова и Нетто), вспоминает:
– «Во второй половине 1960-х, когда команду тренировал Никита Симонян, у нас была такая традиция. Перед каждым матчем собирались, по-моему, семь человек: Николай Старостин, Симонян, его помощник Анатолий Исаев, а также четверо игроков – Маслаченко, Хусаинов, Осянин, Крутиков и я. Позже Маслаченко заменил Кавазашвили, а Крутикова – Ловчев, но принцип остался тем же. Обсуждали каждую из остальных кандидатур на место в составе – мы-то играли всегда. Высказывали свое мнение – кто хорошо готов, кто слабее, а кто и вовсе недавно загулял на дне рождения. И всякое решение, в том числе о чьем-то отчислении, было коллективным. Мы, игроки и руководство, были вместе, за много лет совместной работы с Симоняном у нас не было ни единого конфликта – потому что отношения были честными. Может, от этого и стали говорить о знаменитом спартаковском духе, который помогал нам выигрывать самые важные матчи».
Логофет рассказал как раз о том, чего не было при Старкове. О прозрачности отношений между тренерами и командой. «Мы играли за себя, а не за него», – говорил мне один из футболистов. Аленичев такого отношения выдержать не смог. Он видел, что в него не верят, но в лицо ни слова об этом не говорят. И вспоминал Фабио Капелло, который в 1999-м вызвал его к себе и сказал: «Дима, тебе сложно будет попасть в состав, а у тебя – решающие отборочные игры чемпионата Европы». Через неделю Аленичев играл в «Перудже» и до сих пор с благодарностью вспоминает большого тренера, который честно ему обо всем сказал.
Когда он позвонил в редакцию в первый раз, его пытались отговорить. Но он был непреклонен. Первый звонок игрока журналистам был в понедельник, интервью же состоялось в пятницу. То есть ни о каком минутном эмоциональном всплеске не могло быть и речи. Уже дав интервью, он говорил в приватных разговорах: «Я готов ко всему. Но лучше уж пусть будет „Спартак“ без меня и без Старкова, чем со мной и со Старковым. Без меня „Спартак“ проживет – и не таких игроков терял. А со Старковым он бы окончательно потерял лицо и рассыпался».
Разумеется, сколько людей – столько и мнений. Писатель Виктор Шендерович говорит:
– С одной стороны, я больше десяти лет болел за все команды, где выступал Аленичев – один из моих любимых футболистов. Но Старкову, с которым лично не знаком, симпатизировал и продолжаю симпатизировать. И в «Сконто», и в сборной Латвии важнейшая пропорция – качества игроков к качеству игры – была явно в пользу Старкова. Спектакль был у него выше уровня актеров, команды побеждали именно за счет постановки игры. Это значит, что он качественный, профессиональный тренер. Когда говорят о том, что «Спартак» при нем не показывал спартаковского футбола, я предлагаю вспомнить, что в еще большей степени его не было во времена позднего Романцева. Оценивая работу тренера, надо смотреть на исходную и финальную точку. Старков привел «Спартак» ко второму месту и выходу в Лигу чемпионов. Но в Латвии все понимали, что их шанс – именно в организации игры. В «Спартаке» же, естественно, гораздо больше личных амбиций. Но эти амбиции и эта энергия направились не в то русло.
Такая позиция имеет полное право на существование. Но в том-то и беда, что Старков отнесся к «Спартаку», как к «Сконто». Он не смог перестроиться – и даже второе место в чемпионате-2005 не помогло тренеру быть принятым командой и болельщиками. «Старков не самый плохой психолог и аналитик, – сказал один из игроков. – Он не тот человек, который не чувствует команду. Но он не сумел правильно воспользоваться имевшейся у него информацией. Даже когда удачно выступали, у него не было запаса прочности – в отношениях ни с руководством, ни с коллективом. И команда, сама команда его отторгла. По-человечески его в конце было жалко, но вряд ли найдутся хотя бы один-двое, кто желал, чтобы он остался в команде. Мы не чувствовали своего профессионального роста, и в конце концов нам стало скучно. Не думаю, что хоть кто-то из футболистов продолжает с ним общаться. В том числе и те, кого он сам привел».