На страницах этой книги купюр не будет.
Шла 59-я минута матча «Динамо» – «Спартак», когда главный тренер красно-белых Андрей Чернышов произвел замену – вместо Деменко вышел Ващук. А мгновениями позже произошла странная сцена, которая, будь замечена кем-то посторонним, вызвала бы, мягко говоря, недоумение.
Вместо спартаковской скамейки запасных Деменко со стеклянными глазами зачем-то отправился на... динамовскую. Спустя секунды хороший знакомый Максима с динамовской стороны вежливо вытолкал его оттуда – но тем, кто стал свидетелем этой картины, дальнейшие события и слухи вокруг «Спартака» уже не казались сколько-нибудь удивительными.
– Да, было такое, – грустно отреагировал Деменко на напоминание о его походе на скамейку запасных «Динамо». – Все было как в тумане. Вижу, что показывают табличку с моим номером, аплодирую трибунам, а далее – короткий провал в памяти. Потом наши меня спрашивают: «Дема, а чего ты пошел туда, на динамовскую скамейку?» Не знал даже, что ответить. Был в какой-то прострации. То в жар, то в холод бросало.
Тот матч «Спартак» проиграл – 2:3. Но совсем не с горя вечером после игры Деменко, как и большинству других спартаковцев, было худо. По имеющейся информации, ветераны команды – Титов, Ковтун и другие – отправились поужинать в один из московских ресторанов. Выпили по кружке пива, после чего с ними началось что-то жуткое. Игроков затрясло, руки пошли ходуном. Кто-то в ту ночь, уже приехав домой, так и не смог сомкнуть глаз, кто-то с трудом заснул лишь под утро, а Деменко, в ресторан не ходившего, не на шутку тошнило и била лихорадка. Что-то отдаленно похожее с футболистами после предыдущих матчей уже случалось – но с такой дьявольской силой их колотило впервые. На следующий день едва ли не половина основного состава к условленному времени в Тарасовке не появилась. Не было сил доехать.
– Сам я в той игре с «Динамо» вышел на замену, а давали таблетки чаще всего тем, кто появлялся в стартовом составе, – вспоминает Ващук. – Ребят и после того, и после некоторых других матчей трясло так, что до шести утра они не могли заснуть. Все бодрствовали, было такое ощущение, будто энергия откуда-то изнутри, извините, перла. Помню, как Егор и Юра (Титов и Ковтун. – Прим. и. р.) рассказывали мне об этом. А бывало, что игроки вообще не засыпали, потому что рано утром нужно было куда-то ехать, а до этого времени заснуть не удавалось. Как в таком состоянии можно было тренироваться и играть, представляете?
– Потом, когда выяснилось все про допинг, стало понятно, откуда ноги росли, – говорит о бессоннице Деменко. – Атогда нервничал, не понимал ничего. Ночь наступает, спать пора – а совсем не хочется. Ощущаешь какое-то перевозбуждение. В лучшем случае засыпаешь под утро. Дня четыре или пять такое было, и не только со мной. На отсутствие сна жаловались многие ребята, с которыми никогда такого не было. Из-за этого мы постоянно ощущали себя на грани нервного срыва.
– А еще доводилось слышать, что после того самого матча с «Динамо» лично вам ночью было очень плохо.
– Это факт. Тошнило – помню точно. Естественно, возникли определенные подозрения. Прихожу к доктору Катулину, спрашиваю. Он отвечает, что ничего запрещенного не дает. А то, что с нами происходит, – может быть, от больших нагрузок. Откуда мы могли знать, что это не так?
– Вам тоже было плохо? – спрашиваю Ващука.
– Я очень скрупулезно отношусь ко всем препаратам, которые дают врачи, и если вижу что-то незнакомое, стараюсь не принимать. В Киеве нам, помню, даже запрещали самовольно брызгать что-то в нос во время простуды... Но что-то запрещенное как минимум разок спартаковские доктора «вкатили» и мне, несмотря на весь мой опыт.
– Что заставило вас сделать такой вывод?
– Как раз в то время, когда нас начинали «чистить», я решил пойти на независимое обследование, о котором в «Спартаке» не знали. В результате доктор мне сообщил, что на печени образовались «зерна» и связано это именно с допингом. И, как запрещенные препараты из организма ни вычищай, такой удар по здоровью уже необратим. Рассказал об этом тогдашнему президенту клуба Андрею Червиченко. Но он, к моему удивлению, никак не отреагировал: разбирайся, мол, сам. Между тем у меня остались бумаги с медицинским заключением того обследования и его датой. Так что, если это кому-то окажется интересно, охотно их предоставлю.
Тему подорванного здоровья подхватывает и Деменко:
– Я пропустил из-за травм весь 2004 год и напрямую связываю это с тем допинговым беспределом, который с нами устроили. Организм ведь перестает чувствовать порог опасности. У меня произошел разрыв боковой связки колена и вдобавок мениск. Лечился много месяцев, и врач в какой-то момент даже засомневался: «Что-то слишком долго». На мое предположение, что это может быть связано с той историей, он ответил: да, вполне возможно. А еще я помнил фразу Владимира Федотова, которому пришлось расхлебывать ту кашу, которую заварили до него, – выводили-то допинг, уже когда он был назначен главным тренером. Когда я только получил ту травму колена, Григорьич сказал: «Максим, неужели на тебя так подействовали эти проклятые таблетки, этот допинг?»
Сразу после известия о положительном допинг-тесте перед вылетом в Дублин главный врач «Спартака» Артем Катулин срочно приехал в Бор. Там Титов с Ковтуном, по имеющимся данным, незаметно отвели его в сторону. И, как выразился один из источников, «взяли за горло». Только тогда Катулин якобы впервые подтвердил то, что вместе со своим помощником Анатолием Щукиным на протяжении двух месяцев отрицал: да, они давали игрокам допинг. Впрочем, доктор, согласно тем же данным, заверил футболистов, что в течение семи-десяти дней все его следы полностью выветрятся.
Футболисты не могли знать того, что сообщил мне источник в Московском антидопинговом центре: «Даже следы приема одной таблетки бромантана в 50 миллиграммов можно найти в организме через 40 дней после приема» (правда, подобного мнения придерживаются далеко не все специалисты). Между тем игроки свидетельствуют, что на протяжении двух месяцев, начиная со встречи против «Черноморца» в Новороссийске, перед началом и в перерыве каждого матча врачи выдавали футболистам стартового состава крохотные белые таблеточки, которые характеризовали как «соли» и «минералы». Ни до, ни после ни один из игроков таких таблеточек больше не видел.
Об этом говорили те игроки, кто высказывался не под диктофон. Уточняю у Деменко:
– Перед матчем вам давали какие-то таблетки?
– Да. По-моему, желтые и белые. Но о желтых я знал, что это витамины. А вот белых раньше не видел. Я как дисциплинированный футболист принимал все, что давали, потому что привык доверять врачам. При Романцеве и докторе Юрии Василькове все было нормально, витамины были витаминами и ничем другим. Никогда в жизни не мог предположить, что позже, с другими тренерами и врачами, нас могут так подставить. Если уж возникла у докторов такая бредовая идея, они, по крайней мере, были обязаны подойти к нам и объяснить, что нам дают и чем это грозит. И вот тогда бы ответственность уже лежала на футболистах, и каждый мог бы пенять только на себя. Но нас обманули.
Вопрос Ващуку:
– Правда ли, что игрокам давали таблетки прямо перед выходом на поле, а порой и в перерыве?
– Да, так и было. Но не всем, а только тем, кто выходил в стартовом составе.
– Вы сами какой-то эффект чувствовали?
– Никакого. Может, дело было в том, что в период руководства Чернышова я редко попадал в число первых 11.
Часть игроков убеждены что запрещенные препараты прекратили давать после игры с «Динамо», – мол, футболисты пожаловались на плохое самочувствие, и наверху решили, что хватит. Но есть основания полагать, что это не так. До поездки сборной в Ирландию была ведь еще встреча с «Шинником». Один из источников в команде свидетельствует: именно после победы в Ярославле штаб команды устроил короткую «летучку», на которой доктор Щукин якобы сказал: все, с бромантаном надо заканчивать – скоро евро-кубки, и слишком велик риск попасться. И главный тренер Чернышов якобы решил: действительно надо заканчивать.