Но на поверку выяснилось, что преемника-то – не было. И что поступок тренера был не чем иным, как грубой стратегической ошибкой. Ведь в те осенние дни 2000 года из «Спартака» ушел не только Андрей Тихонов – из команды начала уходить ее душа.
Произошло это, правда, не сразу – вначале сработала сила победной инерции, помноженная на вызванный отчислением Тихонова общий страх. После инцидента в Мадриде в команду словно вкололи какой-то психотропный препарат, снявший болевой порог, – глядите, для Романцева не существует ничего святого, каждый из нас может исчезнуть отсюда в любую секунду, надо умереть, но доказать! Такие периоды не бывают долгими, но на коротких отрезках команда способна обыграть кого угодно.
И «Спартак»—2000 выдал феерическую европейскую осень, заставившую многих сделать скоропалительный и, как окажется позже, неверный вывод, что в истории с Тихоновым крутой на расправу Романцев был прав. Исходя из сиюминутного результата так оно и было: впервые с 1995 года «Спартак» вышел из группы в крупнейшем клубном турнире Европы.
На лиссабонском стадионе «Жозе Алваладе» был в пух и прах разнесен местный «Спортинг» – 3:0. В составе португальцев играли шестеро футболистов тамошней сборной, несколькими месяцами ранее завоевавших «бронзу» чемпионата Европы. Но всех и каждого из них затмил Егор Титов, проводивший в 2000-м лучший сезон в своей карьере. Цена на спартаковского дирижера после того сезона в Старом Свете взметнется на уровень 15–20 миллионов долларов, но Романцев так никуда его и не продаст: тренер в нем возьмет верх над президентом. И того Титова мы больше никогда не увидим – вначале у него снизится мотивация, затем он получит тяжелую травму колена, а когда восстановится, на него обрушится самый страшный удар – допинговый скандал и годовая дисквалификация, речь о которых впереди. Расскажи кто Егору о такой перспективе той счастливой для него осенью 2000-го – побежал бы парень в западный клуб, сверкая пятками...
– Можно было, конечно, как Дима Аленичев, прийти и поставить Олега Ивановича перед фактом: я уезжаю и вы меня не удержите! – рассуждает теперь Титов в интервью еженедельнику «Футбол. Хоккей». – Это был бы выход. Наверное, я был в состоянии на все это повлиять. Локти, конечно, не кусаю, но что-то меня гложет. Вернись я сейчас назад, наверное, рискнул бы и поступил как Аленичев.
...Но больше всего запомнился той осенью даже не Лиссабон, а Москва, заснеженные, замороженные Лужники. 21 ноября в первом матче второго группового этапа Лиги чемпионов «Спартак» встречался со знаменитым лондонским «Арсеналом», одной из самых ярких и эстетичных по стилю команд Европы, законодателем мод в Туманном Альбионе, атаку которой возглавлял едва ли не лучший нападающий мира – француз Тьерри Анри.
На Москву в те дни обрушился мороз: матч начался при температуре минус девять градусов, а дальше стало и того хуже. Британцы, конечно, к холодам отнеслись без восторга, но надеялись, что и зрителей в такую погоду будет немного. Главный тренер «Арсенала» француз Арсен Венгер спросил сопровождавшего лондонцев помощника начальника «Спартака» Валентина Покровского, сколько ожидается народу. Тот ответил: «Полный стадион, 84 тысячи. На ничего не значившем матче последнего тура первого этапа с „Реалом“ было столько же». Венгер, по рассказу Покровского, схватился за голову. «А я-то думал – максимум 50 тысяч», – изумленно промолвил тренер.
В лютый мороз на матч пришли 80 тысяч болельщиков. И не пожалели: игра осталась в их памяти на всю жизнь, они будут рассказывать о ней внукам.
В самом начале игры «Спартак» пропустил гол, да и вообще «Арсенал» показывал футбол даже не XXI, на пороге которого тогда стоял, а XXII века. Как можно противостоять такой команде, на всем стадионе, уверен, в те минуты не понимал никто. Но «Спартак» сделал невозможное, забив за оставшееся время «канонирам» не один, не два – четыре мяча! Бог ты мой, что бы сделали с человеком, который сказал бы неистовствующей публике, что это будет последняя победа красно-белых в Лиге чемпионов на ближайшие пять лет...
Два гола в том матче оказались на счету бразильца Маркао, который дважды поразил и ворота «Спортинга». Казалось, команда Романцева надолго нашла нового снайпера. Хотя и резанула ухо после матча парадоксальная фраза главного тренера: мол, бразильцу еще расти и расти до уровня «Спартака». Да что же он должен сделать, чтобы дорасти?!
Что хотел сказать тренер, не понял никто. Но Романцев был горазд на подобные парадоксы, и фразу привычно отнесли на счет его непостижимого тренерского гения. Того, что явно перестаравшийся (а скорее, к тому и стремившийся) репортер Алексей Зинин, выбившийся вскоре в спартаковские пресс-атташе, любвеобильно назвал в своем издании «восьмым чудом света, объединяющим в себе семь предыдущих». Да-да, хоть вы и не верите своим глазам, но именно так в «Советском спорте» окрестили Романцева после очередного чемпионства, возведя в ранг небожителя!
Можно, конечно, объясняя изменения в романцевском характере, сослаться на такую вот атмосферу лизоблюдства, окружавшую работу тренера, – как, мол, в этой обстановке остаться адекватным человеком? Но те, кто был близок в те годы к «Спартаку», не дадут соврать: подобную обстановку Романцев создавал и поощрял сам. Без него никогда бы не было в его «Спартаке» конца 1990-х – начала 2000-х сугубо потребительского отношения к прессе: похвалил – друг, покритиковал – враг. Причем навсегда.
А если возвращаться к Маркао, то очень скоро у него последовал еще один резкий поворот колеса судьбы. На зимнем Кубке чемпионов СНГ Маркао стал лучшим бомбардиром, но чем ближе был новый сезон, тем реже он появлялся в стартовом составе. По так и оставшимся неведомыми причинам бразилец потерял расположение Романцева, за первый круг сезона-2001 вышел на поле лишь трижды, а летом несолоно хлебавши убыл в немецкий «Санкт-Паули». По сути дела, одному из героев осени-2000 в новом году не дали шанса. Это еще одна из загадок правления позднего Олега Ивановича. И еще одно прямое продолжение «синдрома Тихонова». Синдрома превращения людей в материал, которого, по тогдашнему убеждению Романцева, не убудет.
Пройдет два года. Новый президент «Спартака» Червиченко еще не уберет Романцева из команды, но к подбору игроков главный тренер отношение уже будет иметь весьма отдаленное. Тьма африканских, бразильских и балканских легионеров будет сменяться новой тьмой – Максим Калиниченко позже в разговоре со мной назовет тот «Спартак» «затерянным миром» Конан Дойля. О том, что в команде когда-то верховодил Тихонов и она выходила из группы в Лиге чемпионов, будут вспоминать как о чем-то очень далеком и нереальном.
И тогда в секторах спартаковских болельщиков появится вдруг пробирающий душу насквозь плакат: «Тихонов навсегда».
В этой фразе нет восклицательного знака. Нет надрыва и пафоса. Оттого она и пробирает насквозь. Шепот – он ведь убедительнее крика. А грустная улыбка – перекошенного от ярости лица.
Тихонов навсегда остался символом того «Спартака», который играл и дышал в такт, который не был, конечно, великой европейской командой – но, вне всяких сомнений, был самим собой. А «лица необщее выраженье» в нашем новейшем футболе такая большая редкость...
Тихонов до сих пор не устал что-то кому-то доказывать. Потому мы и не устаем изумляться его игровому долголетию.
Может быть, когда-нибудь изумимся еще не раз – уже на тренерской стезе? Тихонов, кстати, стал первым на моей памяти действующим игроком, который честно сказал, что в роли тренера видит себя диктатором. Обычно футболисты думают, что, сменив статус, обязательно будут демократами. Получается, как правило, наоборот.
Тренер-диктатор Тихонов? Уже интересно. Будем ждать. В конце концов, диктатор или демократ – не так важно. Важно, чтобы, помимо спортивной составляющей, был порядочным человеком. Чтобы не делал подлостей и не расставался с людьми так, как расстались с ним самим.