— Все правильно записано? — голос Михайлова звучит громко, но не грубо.

— Правильно.

— Может, дополнения какие есть?

— Нет, — Каблуков устало крутит лохматой головой, сгибается над столом, медленно расписывается, неуклюже возвращается на стул. Молчит. Ждет, что скажет следователь. Ждет два слова: «Вы свободны!» Но следователь тоже молчит. Неторопливо складывает в синие обложки исписанные бумаги и потом, слегка стукнув тонкой ладонью по кромке стола, звонко выдыхает:

— Что ж, придется, видимо, вам побыть у нас.

— Как? — Каблуков вздрогнул. Глаза округлились. Морщины покрупнели.

— Так, — спокойно ответил капитан Михайлов. — Мы пока не убеждены, что не вы сбили человека.

— Я должен… Я на работе…

— Знаем.

— Куда я денусь? — спокойно заговорил Каблуков. — Когда велите — тогда и приеду.

— Все. Не уговаривайте.

Каблуков замолчал. Плечи опустились. Широкие брови упали на глаза.

Через полчаса его увезли в КПЗ.

Оставшись один, Андрей Филиппович достал из стола чистый лист бумаги. Задумался. Надо иметь точный план раскрытия преступления. Перво-наперво надо самому побывать там, где стряслась беда, зримо представить обстановку на месте. Затем съездить в морг, изъять плащ погибшего Игоря Вяткина. Не от его ли плаща лоскуток, обнаруженный при осмотре машины? Передать экспертам на исследование и плащ, и лоскуток. А также все стеклянные осколки: и те, что найдены на месте происшествия, и те, что изъяты с машины. Не одно ли целое стекло они составляли ранее? Ведь уцелевшее стекло Каблуков мог переставить с левой на правую фару. Постановления о назначении экспертиз объявить задержанному Каблукову. Допросить хозяев дома, у которых он ночевал.

Мысли набегают одна на другую, перекладываются на бумагу. Пунктуально. В числе мероприятий — поиск через уголовный розыск владельца полуботинка, найденного на месте происшествия. И хотя против Каблукова имеются кое-какие улики, но пока все-таки не ясно, кто виновен в смерти восемнадцатилетнего Игоря Вяткина. Может, он вовсе не машиной сбит. Может, убийца тот, кто оставил полуботинок?

На многие вопросы должны ответить судебные медики после вскрытия трупа. Тогда кое-что прояснится, расшифруется. И еще: найти бы очевидцев. Ведь живые люди — главные свидетели. Они помогают разобраться в самых сложных ситуациях, в самых запутанных преступлениях.

Андрей Филиппович бережно опускает авторучку в прибор с мраморным основанием, смотрит на желтые стрелки часов.

— Ух ты-ы, как время летит!

Кнопка щелкнула. Папка застегнута, осталась в левой руке. Накинув шляпу, Михайлов заспешил на обед. Он только сейчас почувствовал, как сильно проголодался.

Вечером, когда многие кабинеты райотдела опустели, Андрей Филиппович торопливо зашел к начальнику уголовного розыска Константинову, который сидел за столом, подперев большую голову ладонью левой руки, согнутой в локте. Правая кисть лежала на исписанном до половины листе. В пальцах голубела авторучка. Крупное лицо сосредоточено. Увидев следователя, Константинов устало поднял голову, навалился на спинку стула, спросил:

— Как дела, Андрей Филиппович?

— Идут потихоньку, Федор Романович. Хочу ускорить, поэтому и зашел. Помогайте.

— Уголовный розыск всегда к вашим услугам, — пробасил полушутя Константинов. — А я-то думал, вы обрадуете…

— К сожалению, порадовать нечем, — серьезно произнес Михайлов, присаживаясь. — Убийство Вяткина пока не раскрыто.

— Худо.

— Да. Не важно.

— Что говорит Каблуков?

— Вины не признает.

— А вы как думаете: виновен он или нет?

— Сейчас трудно судить. Пока нет акта вскрытия трупа, И неизвестно, что скажут эксперты-криминалисты…

— Каблуков в КПЗ?

— Да. Решил задержать.

— Хорошо. Какая нужна помощь?

— Надо установить, где, как и с кем провел Вяткин время перед смертью? Неплохо бы найти очевидцев. Может, кто и видел, как все произошло. Люди — главные свидетели.

— Так. Еще что?

— Разыскать владельца полуботинка…

— Еще?

— Все.

— Завтра с утра организую.

— Добре.

Андрей Филиппович встал, отодвинул стул к стене, поинтересовался:

— Домой не пора?

— Нет. Бумага важная, надо дописать.

— До свидания.

— Будь здоров. — Федор Романович склонился над столом, когда следователь взялся за дверную ручку.

Опускался сизо-синий вечер. Курган усыпан электрическими огнями. Тротуары заполнены неторопливыми прохожими. Освободившись от дневных забот, люди отдыхали, наслаждаясь воздухом, пропитанным ароматом цветов.

Андрей Филиппович шагал медленно, любуясь вечерним городом. В памяти почему-то ожил довоенный деревянный Курган. После дождя непролазная грязь, в сушь — облака серой пыли задергивали улицы. Теперь город каменный, опрятен и величав. Красавцы-клены выстроились ровными рядами перед новыми пятиэтажными домами. Улицы, блестящие асфальтом, как натянутые струны. Скверы и газоны окольцованы чугунными фигурными стенками. Досадно, что в таком уюте, среди доброжелательных и улыбчивых горожан, — жестокость!

Размышляя, Михайлов не заметил, как поравнялся с городским садом. Бойкая музыка оборвала мысли, унесла в прошлое, в степное село Булдак Половинского района. Там прошла молодость. Там впервые увидел бойкую Галку Шмакову. Оттуда ушел на военную службу охранять дальневосточные рубежи. Туда мечтал вернуться, но перед демобилизацией грянула война. Всколыхнула родину призывная песня:

И воин Михайлов уехал на фронт…

Перед боем приняли в партию коммунистов. В землянке. А потом больше суток выбивали фашистов из Демянска. Выбили. В жестокой схватке с коварным врагом ранило… Лишь в 1946 году возвратился в родные края, встретил Галину. С того времени она стала верной спутницей его жизни. Тогда же райком партии направил его на работу в органы МВД.

Акт освидетельствования трупа принесли во второй половине дня. Андрей Филиппович вдумчиво читал каждое предложение, задерживаясь на отдельных местах. В заключительной части эксперт писал: «Считаю, что ссадины на лице, перелом лобной кости могли образоваться от действия тупых предметов или при ударе о твердую поверхность (предметы), при собственном падении тела с большой силой.

Переломы костей основания черепа и кровоизлияние… могли произойти как в результате падения тела на твердую поверхность головой, так и в результате удара в затылочно-височную область.

Все повреждения могли возникнуть и от столкновения с автомобилем. Они образовались при жизни, незадолго до смерти Вяткина. Алкоголь в трупе не обнаружен…»

— М-да, — выдавил Михайлов, дочитав акт. Некатегорические выводы судебного медика насторожили его. Выходило, что Игорь Вяткин мог погибнуть и не от автомашины. «Если это принять за истину, — думал Андрей Филиппович, — то кто убил Игоря? Чем? Почему? При каких обстоятельствах? С каким умыслом?»

Третий телефонный звонок. Просил зайти начальник уголовного розыска. Михайлов быстро спустился по мелким ступенькам на первый этаж. В кабинете у Федора Романовича худенькая белокурая девушка. Она стрельнула любопытным взглядом на незнакомого человека и тотчас отвела в сторону быстрые глаза.

Андрей Филиппович поздоровался, искоса рассматривая незнакомку.

— Первое, — начал Константинов, когда следователь сел и приготовился слушать, — вечером, накануне смерти, Вяткин был в городском саду. Из сада ушел один, видимо, к своему дяде, Леонидову… У него находился с двадцати двух часов, смотрел телевизор. Ушел в двадцать три часа пятнадцать минут.

Голос Федора Романовича звучал ровно. Скрестив руки, следователь слушал с явным интересом, не мигая. Девушка тонкими пальцами задумчиво свертывала и развертывала острый кончик зеленого платка, не отрывая глаз от узких малиновых ногтей.