- Он охотится. Ты, конечно, можешь остаться. Но с тобой действительно все в порядке? - Эль говорил, а сам больше прислушивался к своим ощущениям в области паха. Оказывается, память живет не только в голове! Ему было приятно снова видеть Элоиз, хотя он и не мог не чувствовать исходившую от нее опасность.

- Все в порядке. - девушка вложила меч в ножны и улыбгулась встревоженной Сойле. - И с племенем все в порядке. Вчера вечером я, кажется, была немного не в себе? Клас не обиделся на меня? А ты, Эль? - Элоиз ждала, что вот-вот стрела Питти вопьется ей в спину. Что делать?

- Нет, я не сержусь... - с улыбкой проворчал веснушчатый охотник и опустил копье. - Проходи, присаживайся, Сойла уже скоро будет разводить огонь.

- Ты, кажется не умеешь этого делать? - степнячка шагнула к Элоиз, тоже с улыбкой - наконец-то все образовалось! - Я покажу тебе. Все наши женщины с детства умеют добывать огонь из сухих палочек. Только придется немного потрудиться!

Рот малыша Стэфи с готовностью расплылся до ушей, теперь не улыбался только Клас. Что с Питти? Жив ли он и стоит ли спросить напрямую об этом у Элоиз? Сделав вид, будто что-то заметил в траве, он отошел чуть в сторону, по прежнему держа копье наизготовку. От пришелицы исходил сильный импульс боли и обреченного отчаянья, но внешне она была вполне здорова. Из-под волос осмотрев горизонт, и не заметив никаких признаков возвращающегося шамана, он был вынужден вернуться к спутникам. Сойла встретила его ласковым взглядом через плечо, они с рыжей чужачкой сидели теперь спиной к нему, рядом с ними Стэфи. Юноша остался стоять.

Услышал ли он далекий крик или почувствовал зов о помощи с помощью каких-либо других чувств? Точно Клас сказать не мог, однако никто кроме него не обернулся. Горизонт был по прежнему чист, но юноша точно знал, что там кто-то есть, и этот человек зовет именно его. Сигналя брату приложенным к губам пальцем, он стал осторожно отходить в сторону, потом повернулся и побежал.

Примерно через минуту бега, когда дыхание вошло в ритм, а ноги приноровились перепрыгивать через подозрительные ямки и колючие кусты, Клас рискнул поднять на секунду голову и взглянуть вперед. Там, так далеко, что едва можно рассмотреть, взметнулись из травы две руки. Другой на его месте не смог бы даже утверждать наверняка, что это именно руки, а уж тем более не сумел бы сказать, чьи, но юноша был уверен - это Питти, и Питти попал в беду.

3

Мысленный контакт с девушкой разорвался несколько позже, чем она исчезла из виду. Теперь он остался один. Он видел, он слышал, но он не мог пошевелиться. В голову пришла мысль, что именно теперь он может понять кое-что в людях, по крайней мере в тех, которые испытали полное обездвиживание паутиной и медленную смерть заживо. Паук впервые почувствовал к этой процедуре отвращение. Шорох сзади, там где лежат лапы и брюхо, там где торчат из них две стрелы. Восьмилапые слышат при помощи волосков на ногах, поэтому смертоносец смог разобрать шаги целых трех движущихся существ. Скоро, очень скоро, как только они разберутся, что этот большой хищник мертв...

Животный протест на минуту затмил мозг ученого и он рванулся из невидимых пут изо всех своих могучих сил. Кажется, что-то пошевелилось, какая-то из лап, но невозможно понять, какая именно.

Паук затих, дав себе небольшой отдых. Озарение ударило словно молния. Как?!! Он, смертоносец, ученый из прославленного Ута, собирается позволить сожрать себя этим низким тварям?! Да что же с ним стало, как он дошел до такого состояния? И с этой мыслью вернулаись и уверенность и сила. Быстро прощупав импульсом ожившей воли подбирающихся к нему хищников, паук убедился, что это действительно скорпионы, совсем молодой выводок. Всего несколько секунд потребовалось восьмилапому, чтобы ударом воли, несущим огромный заряд ужаса, отогнать эту мелочь прочь.

Анза снова попробовал пошевелиться, и теперь успешнее, одна из лап явно начинала слушаться. Но еще слишком рано. Пока нужно поразмыслить, холодно, по-паучьему поразмыслить: что происходит? Как он мог забыть о своей силе? Ответ мог быть только один - в нем стало слишком много от человека. Постоянное общение и частые сливания сознания с Элоиз привнесли в смертоносца людские черты.

Восстановившаяся способность к самоанализу тут же прибавила к произошедшему еще одно открытие: Анза констатировал факт произошедших с ним изменений без каких-либо внутренних противоречий. Что случилось - то случилось, как бы говорил себе восьмилапый, так тому и быть. Возможно, это было хуже всего, это нежелание бороться со своим очеловечиванием. Видимо, процесс зашел слишком далеко.

Но что-то совсем древнее, мучительно вросшее в личность, еще боролось. Нет, он не человек! И никогда им не станет, даже если очень захочет. Анза вспомнил, как был с Элоиз во время ее случки с самцом. Маленькая долго была без мужчины, и несмотря на все несоответствие выбранной особи ее представлениям о необходимых для обладания ее вниманием качествах, девушка смогла полюбить степняка на короткое время. И Анза тоже.

Было в ее отношении что-то от материнского чувства, а что-то напротив, от тяги девочки к отцу - смертоносцу прежде нравилось анализировать ее эмоции, перелистывая их словно книгу через некоторое время после событий, забравшись в свою ничего не теряющую память. Теперь смертоносец не столько разбирал случившееся, сколько вспоминал приятные минуты. Да, он полюбил и желал этого самца, он помнил его кожу, и даже резкий мускусный запах в какой-то миг стал ему приятен.

В обычной жизни восьмилапый не испытывал к людям отвращения, как, впрочем, и все другие пауки. Но возможно, он был единственным смертоносцем, познавшим половое влечение человеческой самки на себе. При этом сам Анза был противоположного пола, но имеет ли это значение при столь больших отличиях их видов?.. Проникновение степняка, которого они сами же с Элоиз так настойчиво добивались, в какой-то миг дало пауку человеческое счастье. А потом - человеческое разочарование, острую жажду по несостоявшейся нежности и утешение в друге, которым сам же восьмилапый и был... Круг замкнулся, но имел продолжение, снова человеческое.

Паук опять попробовал сдвинуться, и на этот раз смог поскрести лапой по траве. Еще совсем немного, и он сумеет избавиться от стрел, а потом дело пойдет быстрее.

"Жди меня, маленькая, сумей спастись в Степи, сумей продержаться несколько часов, и мы снова будем вместе."

Анза бросил в никуда этот необычайно длинный для него импульс, пожалуй даже выкрикнул. Это тоже не похоже на паука. Пусть, смертоносец сейчас отдал бы тысячелетия главенства совего вида на планете за благополучие одной рыжей девушки.

4

До попавшего в беду шамана было еще довольно далеко, а Класу уже стало абсолютно ясно, что одному не справиться. Питти размахивал то одной, то двумя руками, и что-то выкрикивал, при этом похоже было, что над землей виднеется только верхняя его половина.

Охотник встал и обернулся. Как недалеко он оказывается отбежал! Вот они, все на своих местах: Эль напряженно следит за братом, Сойла, Элоиз и Стэффи сидят рядком, поглощенные искусством добывания огня. Терять нечего, Питти в беде, а без него им останется только вернуться в племя, вести обреченную войну со Степью. Клас закричал, размахивая копьем, потом снова пробежал несколько шагов и обернулся.

Эль уже скакал на выручку словно паук-верблюд, не разбирая дороги, за ним спешила Сойла, успевшая тоже прихватить копье, и даже мальчик заковылял следом. На месте осталась только рыжая девушка, а в руке у нее поблескивал снова выхваченный меч. Ну что же... Сначала надо разобраться с тем чужаком, что в беде, а потом придет очередь беду приносящей.

Теперь уже Клас бежал не оборачиваясь, и отчетливо видел, что нужно спешить. Голова Питти уже едва виднелась над низкой травой, а руки перестали вздыматься в мольбе о помощи.

Шаман преследовал Элоиз не спеша. Прежде всего он по пути собрал стрелы, их нужно было беречь, ведь он и так пожертвовал две, оставив их для верности в смертоносце. Пусть сочится яд. Потом уже было поздно бежать, девушка успела уйти слишком далеко. В то же время следы она оставляла своими сапожками вполне отчетливые, по крайней мере для человека-белки. Питти был уверен, что сможет выследить и догнать подружку паука даже на следующий день, успев при этом поужинать и выспаться в кругу спутников. Но девушка шла прямо на них, а шаману отчего-то не хотелось убивать ее в виду этих степняков, таких наивных и по своему милых.