- Остались наши следы, как думаешь?..

- У костра - вряд ли, снег идет, - прошептал стражник. - Но если они не дураки, поищут по кругу, вот и найдут посвежее... Или не найдут.

Для того, чтобы рассмотреть свои самые последние следы через поляну и понять, в каком они состоянии, беглецам надо было приподняться, а этого делать не следовало. Оставалось надеяться, что снег и ночь помогут им.

- Да пропади они пропадом! - вдруг донесся до них чей-то голос. - Надо к северу идти, лагерь раскоряк искать, а мы тут вошкаемся!

- Заткнись! - оба сразу узнали Важеля. - Ноешь, ноешь! Уже почти нашли, земля горячая, они рядом!

- Были рядом, а теперь где-то в лесу, - не согласился джет. - Бегут сейчас от нас, да и от озера наверняка. Хочешь по лесу побегать? Им-то терять нечего.

- Он прав, - поддержал нытика кто-то третий. - От берега сейчас уходить не следовало бы. Ты атаман, Важель, но ведь видели раскоряк весь день в воздухе. Нас мало для большого боя, а в темноте и подавно.

- Трусы! - проворчал Важель. - Ладно. Идите к ладье. Я только сапог переобую, все ноги сбил, пока по корням пробирались.

- Не задерживайся!

Люди исчезли среди деревьев, только одна, самая крупная фигура осталась. Люсьен задумчиво прицелился в спину атаману из лука, и сотник испуганно покосился на него, боясь тронуть. Но стражник сделал это просто так, для собственного удовольствия. Наконец Важель разогнулся, сделал было шаг вперед и вдруг остановился, будто заметил что-то. Потом попятился.

Сотник положил руку на плечо Люсьену, прижал губы к его уху.

- Смертоносцы. На холме.

Он мог этого и не говорить. Почти тут же сверху долетел шум ломаемых веток, вскрики людей, застигнутых врасплох, звон тетивы. Важель воплем выхватил меч, пробежал несколько шагов вперед, достиг берез и опять остановился. До беглецов докатилась волна ужаса - это восьмилапые применили свое самое страшное оружие, подавляющее всякую волю людей к сопротивлению.

Олаф только поморщился, зато стражник, чьи мысли не привыкли с детства сопротивляться влиянию пауков, уронил голову на руки, вжался в землю. Сотник забрал у него лук, опять взглянул на атамана. Тому сильно досталось, но джет выстоял, только замешкался и теперь, явно понимая, что опоздал, опять отступал к поляне.

Важель решил принять последний бой на открытом пространстве, наложил стрелу на тетиву, опустился на колено. Олаф вдруг сообразил, что если смертоносцы окажутся здесь, то открытый для их сознаний Люсьен окажется прямо перед ними. Он сгреб стражника в охапку и потащил в лес, не заботясь о тишине, времени терять было нельзя.

- Получи! - проревел сзади атаман и Олаф втянул голову в плечи.

Важель, стреляя в темноту, промазал, стрела ушла куда-то далеко вправо. Сотник решил было, что тем дело и кончится, поудобнее перехватил Люсьена и пошел дальше. Однако атаман видимо понял, с кем имеет дело, и решил непременно сорвать злость на чужаках. Когда Олаф на миг остановился, чтобы перевести дыхание и как следует встряхнуть стражника, чтобы тот побыстрее приходил в себя, то услышал сзади хриплое пыхтение.

- Важель, не подходи, ты у меня как на ладони! - Олаф выронил товарища на землю и схватился за лук, прижимаясь к дереву. - Я тебя вижу и у меня такое же оружие! Стой где стоишь!

- Видишь? А вот тебе!

Стрела воткнулась в соседний с сотником ствол, атаман приноровился стрелять на звук. Под ногами сотника тяжело заворочался стражник, попробовал подняться.

- Лежи пока, - попросил Олаф. - Важель, нам всем надо уходить, ты приманишь сюда раскоряк!

- Они ушли за холм, - Важель снова тренькнул тетивой, что-то прошуршало над головой сотника. - Они напали на ладью! Вы мне за все ответите, сволочи!

Олаф предпочел не отвечать. Они присел, держа наготове лук, прислушался. Джет будет вынужден пойти вперед, и выдаст себя. Кто-то тяжелый передвигался в кроне дерева, оно чуть покачивалось, вниз посыпалась труха.

Люсьен тронул сотника и прежде чем тот успел его остановить, скользнул в сторону. Олаф сел на землю. Выстрелить вверх? А если это шатровик, который рухнет низ? Получить второй удар по голове сейчас совершенно некстати. Однако опасность сверху приближалась, сотник не выдержал.

Стрела ушла вверх, но никто не упал. Понимая, что промахнулся, сотник откатился в сторону, выдернув из колчана еще одну, и почти столкнулся с Важелем. Атаман, когда очень хотел, умел передвигаться бесшумно. Олаф скорее представил, чем увидел прямо перед собой отравленное острие. О джет выстрелил, а с сотником ничего не случилось.

Не случилось в течении короткого мгновения, за которое Важель выпустил из рук лук, схватил нож и с воплем кинулся на противника. Сотник попробовал отступить, но уперся спиной в тушу паука, который все же спустился с дерева и получил стрелу от атамана. Барахтаясь между огромных лап, Олаф сумел перехватить кисть джета, но оказался прижат к телу хищника.

- Ты мне за все ответишь, гадина! - захрипел ему в самое лицо Важель. - За парней моих, за ладью!

Дотянуться в такой тесноте до мча было нечего и думать. Сотник попробовал ударить коленом снизу, но вышло слабо. Борода атамана колола шею, нож приближался.

- Я сперва тебя, паучий выкормыш, а потом... - Важель не договорил, потому что заорал от боли на весь лес.

Олаф не привык выбирать средства. Он вытянул шею и вцепился зубами в нос джета, сразу сжав их со всей силы. На языке появился соленый привкус, Важель дернулся было, но остановился, опасаясь потерять окончательно такую важную часть лица.

- Гадина, гадина... - хрипел он, с удвоенной энергией налегая на нож.

- Отпускай его, - услышал сотник спокойный голос Люсьена, когда у него уже темнело в глазах от напряжения.

Легко сказать: отпускай, а ведь челюсти свело судорогой. Важель, которому на шею наложил свой любимый захват стражник, все еще пытался достать лезвием до шеи врага. Олаф с отозвавшимся в ушах хрустом разжал зубы.

- Не убивай его!

- Почему?.. - опешил стражник, еще плотнее беря захват, подводя локоть под подбородок атамана.

- Пленный будет!

Сотник наконец смог освободить вторую руку, отвел от себя нож.

- Придуши его, но не до смерти.

- Эх, а так хотелось, - пожалел Люсьен, сжимая руки, но так и не сделав смертельного рывка.

Вдвоем они оттащили все еще хрипящего Важеля на чуть более свободное пространство, сотник обезоружил его и накрепко скрутил руки за спиной специально для этой цели носимым ремешком, тонким, но прочным.

- Думаешь, доведем его? - Люсьен уже согласился, что такой пленный мог бы быть очень ценен для Повелителя.

- Как вести себя будет, - пожал плечами Олаф, ощупывая свои ребра. - Ты, главное, не спеши, если будет рваться. Я знаю, как их утихомиривать, много было опыта в степи. По сторонам слушай, нашумели мы, перебудили всех.

Но ничего не происходило. До рассвета решили остаться на месте, чтобы не получить на свою голову еще каких-нибудь охотников. Важель пробовал было ругаться, но сотник так ловко зажимал ему нервы на кистях рук, что каждый раз атаман выл от боли и утыкался лицом в мох. Наконец джет прекратил попытки быть непослушным и затих.

На рассвете, помня, что это время - самое безопасное в зимнем лесу, беглецы продолжили путь на север. Важель опять попробовал взбунтоваться, но сотник просто зажал ему лицо пригоршней листьев и в течении короткого времени, которое правда показалось атаману очень долгим, упражнялся в своих навыках по вызыванию у людей боли. Кричать джет не мог, потому что рот тут же набился листьями, и только мычал.

- Это были пустяки, - сказал ему сотник, закончив процедуру. - Но эти пустяки будут повторяться каждый раз, как ты попробуешь шуметь. И постепенно они перестанут быть для тебя пустяками. Каждый раз будет больнее.

- Я вас не боюсь, - глухо сказал джет, отплевавшись. - И к раскорякам вашим идти не собираюсь. Меня они живого жрать не будут, приволочешь холодного.

- Смертоносцы далеко, - вздохнул Олаф. - Но пойми простую вещь: я тебя не убью, что бы ты ни сделал. Только мучать, а потом мы пойдем дальше. Подумай: какой в этом смысл?