Изменить стиль страницы

"Об этом пока никому не говори. Я не хочу обнадеживать тех, кому возможно придется умереть раньше, чем зайдет солнце. Сядь на любого смертоносца и поезжай в Хаж. Возможно, там идет война, возможно, весть о падении Ужжутака откроет нам дорогу в горы. Спеши, мы все идем за тобой с нашим потомством. Путь должен стать безопасен."

Глава шестнадцатая

1

Четыре дня ждали в Хаже появления Повелителя Чивья вместе со всем его народом. Караван должен был быть огромным и медленным, урон, который нанесут ему стрекозы - невосполнимым. По ночам гонцы-смертоносцы пробегали по ущелью и выбегали в степь, где стрекозы пока не появлялись. Они докладывали Повелителю о том, как каждый день появляется летучий народ над дворцом, как гибнут те, кто пытается противостоять ему.

Утешительная новость пока была только одна: стрекозы все же боялись холода и не могли преодолеть горные перевалы. Люди, которых Иржа вывел было из поселков, вернулись обратно и теперь дежурили на всех скалах, готовые отгонять стрелами врагов, не дать им принести в снега своих двуногих, теплокровных воинов.

Появление однажды на рассвете Олафа, который прибыл от Повелителя в сопровождении Стаса и личной охраны из десятка смертоносцев и лучников произвело на горцев сильное впечатление. Сотник долго говорил с Иржей, и паук, многократно изучив специально открытые воспоминания человека, уверился в падении Ужжутака.

От этой новости Око Повелителя и загрустил, и возликовал. Нет больше предательства, никто даже в мыслях не сможет бросить Ирже такое оскорбление. Теперь есть лишь королевство Хаж, исчез Горный Удел. Смертоносец торжественно сообщил об этом принцессе, которая, впрочем, выслушала его не выходя из чулана Чалвена - во дворце, битком набитом воинами, просто не было для нее места.

- Мне жаль, Иржа, - принцесса погладила смертоносца по ноге. - Я опечалена. Я скорблю.

"Я скорблю," - повторил паук. - "Но еще я присягаю тебе. Твой медальон хранит отныне Большой Ярлык, такова традиция. Если ты прикажешь мне сражаться, я буду сражаться. Если ты прикажешь мне умереть, я умру. Ты - королева."

- Иржа, не пугай меня, - попросила Тулпан. - Творится такое, что я даже из чулана выходить боюсь, а ты мне присягаешь! Не желаю командовать. Лучше стань Повелителем, объяви Хаж городом.

"Такой традиции нет, Хаж не принадлежит степи," - смертоносцу не понравилось, что его присягу отвергли. - "Я твой слуга."

- Но все равно сейчас мы здесь не хозяева. Чивийцы куда сильнее.

"Мы хозяева," - упорствовал смертоносец. - "Чивийцы - гости. Прикажи, и я буду сражаться."

- Пока ничего не приказываю, - вздохнула Тулпан. - Или нет, приказываю все делать, как прежде.

"Да, королева."

Напряжение нарастало. Вот-вот народ Чивья войдет в горы, окажется в поле зрения стрекоз. Олаф тоже старался что-нибудь изобрести, но не мог даже допросить Барука, которого Повелитель оставил при себе. От тоски он целый день вдвоем с Люсьеном просидел у крохотного дворцового окна и подстрелил-таки одну летучку.

- Мне кажется, - сказал он стражнику, - что самое слабое место у них - крылья.

- Я тоже так думаю, - согласился Люсьен, вспомнив свой бой со стрекозой. - Только стрелой в них попасть трудно, а если и попадешь, то чаще острие скользит по хитину.

- Нужно что-нибудь другое, - почесал затылок Олаф. - А этого "другого" у нас нет. Если сумеем перейти горы, спрятаться от них, то будет время подумать. Но сейчас...

- Может быть, твой Повелитель торопится? - осторожно поинтересовался Люсьен. - Может быть, ни к чему подвергать весь народ такой опасности?

- Повелитель считает, что оставаясь в Чивья народ подвергается опасности куда большей. И я согласен со стариком, - важно заметил сотник. - А все-таки не могу спокойно думать, что стрекозы будут просто уничтожать идущих по ущелью. Ведь это не армия...

От Повелителя не поступало никаких приказаний, кроме одного: готовить переход через перевалы. Тут все было просто - смертоносцам следовало подняться так высоко, как только позволят им деревенеющие лапы, потом людям придется тащить их по снегу на веревках. Стрекоз удавалось держать на расстоянии, и Иржа уверял, что все будет в порядке.

Наконец по всем расчетам сидящих во дворце, караван должен был подойти к горам. Ночью от Повелителя прибежал гонец, передавший приказ прекратить всякое движение по ущелью. Олаф поговорил со смертоносцем, и узнал от него, что по пути к чивийцам пристало много людей и даже смертоносцев, оставшихся без собственных городов. Все они хотели просить убежища именно в Хаже.

- У тебя будет пополнение, принцесса, - сказал он Тулпан при встрече. - Прости, конечно же, королева. Не вели казнить!

- Хватит смеяться надо мной, - покраснела девушка.

- Я не смеюсь, - серьезно покачал головой сотник. - Мы с прошлой нашей встречи оба выросли в звании. Ты, наверное, скучаешь по Арнольду?

- Я его совсем не знала, - Тулпан покраснела еще больше. - Кстати, я ведь так и не поблагодарила тебя за свое спасение. Люсьен один бы не справился.

- Рад был помочь, - усмехнулся Олаф. - Всегда можешь на мня рассчитывать, только не приказывай вредить нашему старику.

- Кому?

- Моему Повелителю, я хотел сказать.

- Я так за них беспокоюсь! - молодая королева даже всплеснула руками. - Их будут убивать несколько дней, так все говорят, а мы ничего не сможем сделать.

- Он что-нибудь придумает, старый мудрый смертоносец, - задумчиво проговорил Олаф. - Наверняка уже придумал. Пауки не похожи на нас как раз потому, что много думают.

На рассвете всех разбудили возбужденные крики часовых. Выглянув наружу, люди и пауки увидели огромные клубы дыма, поднимающиеся над скалами. Там же кружилось множество стрекоз.

"Это Повелитель," - уверенно сказал Волс. - "Они идут. Но что там может так гореть?"

"Стрекозы подожгли что-нибудь, чтобы караван не смог пройти, и избивают их камнями!" - Арни не шевелил, а прямо-таки плясал на всех восьми лапах, что указывало на истерику. - "Надо идти навстречу!"

"Повелитель приказал ждать," - отрезал Волс.

Целый день из Хажа смотрели на дым. Что бы ни горело в ущелье, но сгореть оно никак не могло, дыма не становилось меньше, скорее наоборот. Стрекозы то появлялись, то исчезали, и по мнению Олафа вели себя довольно странно. Наконец, когда стало ясно, что область пожара приближается, сотник хлопнул себя по лбу.

- Это Смертоносец Повелитель! Он что-то зажег и несет с собой, дым не дает стрекозам видеть караван!

"Но это не мешает бросать на него камни," - заметил Иржа.

- Возможно... - замялся Олаф. - Не знаю, что сказать.

- Возможно, Повелитель растянул караван, между идущими много места и в них трудно попасть камнем, - неожиданно для самого себя высказался Люсьен и виновато посмотрел на Патера. - Я так думаю, воевода.

Во дворце воцарилось молчание, все размышляли над таким предположением.

"Если так," - сказал наконец Иржа, - "то стрекозам следовало нападать в степи, где дым развевал бы ветер. По ущелью караван дойдет до нас под прикрытием, летучкам ничего с этим не сделать. Тогда надо начинать движение к перевалам, потому что во дворце не укрыть даже часть народа Чивья."

"Мы подождем ночи," - решил Волс, как Око Повелителя Чивья. - "Мы должны ждать вестей и приказов."

Так и случилось. Ночью прибежали два смертоносца, которые принесли именно то, чего ждал Волс: вести и приказы. Предположение Люсьена полностью подтвердилось. Сам пришел Повелитель к мысли укрыться от стрекоз под дымом, или нашел ответ в разуме Барука, но вдоль всего каравана шли пауки, на спинах которых закрепили высокие шесты с железными листами. Там горели костры из запасенной в степи травы, люди следили за тем, чтобы они не тухли. Караван растянулся так, что последние едва только втягивались в ущелье, а сам Повелитель уже близко. Приказ был один: переходить через горы.