– Да… Наверное, ты права, – запинаясь, согласилась Изабель, и пальцы ее бессознательно сжали поводья, которые Эвелина вложила ей в руку. – Мне только очень жаль, что мы с Джастином расстаемся поссорившись.
– Сейчас не время проливать слезы над одним из твоих неловких замечаний, так расстроивших его, – бросила Эвелина, с необыкновенной легкостью вскакивая в седло. – Теперь тебе следует подумать о том, как бы все исправить. Представь себе радость Джастина, когда, вернувшись в Тальвар, он узнает, что ему больше не придется переживать и волноваться за тебя.
– Да, – тихо подтвердила Изабель и, после двух неудачных попыток, сумела все-таки забраться в седло и удержаться на лошади, решив не обращать внимания на то, что юбки ее перекрутились и смялись. – Эвелина, – проговорила она, останавливая кузину, уже направившую свою лошадь к дверям конюшни, – ты ведь любишь Джастина, правда? Ты не просто хочешь завладеть им, как хотела того в Лондоне, или заполучить его состояние и все, что ему принадлежит? Эвелина коротко и презрительно хохотнула.
– Я люблю Джастина Болдвина больше, чем ты себе можешь представить. Клянусь перед Господом Богом, что с радостью отдам свою жизнь, лишь бы только он был счастлив. Ты довольна, кузина?
Изабель молча кивнула и, тронув поводья, последовала за Эвелиной. Как только они исчезли из виду, Сенет рванулся к приставной лестнице и кубарем скатился с сеновала вниз.
– Сенет! Куда ты?! – окликнула его Оделин, со всей возможной быстротой спускаясь следом.
– Я должен скакать за ними и разузнать, куда они направляются. Скорей, Оделин! – Он обхватил девушку за талию и опустил на землю. – Беги и разбуди всех в доме, всех до одного, и скажи Кейну и всем остальным, чтобы одевались и бежали сюда ко мне, да побыстрее. А я тем временем оседлаю лошадей. Ну, беги! – приказал он, подталкивая ее к двери. – Не медли, а то мы рискуем потерять их в темноте!
Прошло не более десяти минут. Джон, Ральф и Недди примчались в конюшню, на ходу шнуруя туники и приглаживая спутанные во сне волосы.
– Кейна опоили! – кричал Джон, парни же поспешно взбирались на коней. – Оделин обнаружила его без памяти на посту на крыше внутреннего дворика.
– Господи помилуй! – воскликнул Сенет. – Мы не можем бросить Тальвар без охраны. Ральф, ты должен остаться и охранять замок, как сумеешь, пока не вернется Эрик. Недди, – он обратился к младшему из воспитанников Джастина, что сидел в седле, сурово нахмурившись, – а ты скачи в Брайарстоун и разыщи там Эрика. Возьмите столько воинов, сколько сможет выделить нам сэр Кристиан, и во весь опор мчитесь сюда. Ты справишься?
Коротко кивнув, Недди ответил:
– А то, как же, – и, вонзив шпоры в бока своего мерина, галопом поскакал к воротам Тальвара.
Джон последовал за ним и выехал на темный двор. Сенет бросил еще один взгляд на спешившегося Ральфа.
– Постарайся побыстрее привести Кейна в чувство и разберись, что с ним стряслось. Когда вернется леди Эвелина, запри эту даму в ее комнате и ни за что не выпускай, пока не получишь приказа от меня или от сэра Джастина. Ни за что не выпускай ее, что бы она ни говорила тебе. Речам этой ведьмы нельзя верить.
– Хорошо, Сенет. Господь да поможет тебе. Да уж, помощь Божья им очень пригодится, мрачно размышлял Сенет, направляя своего коня вслед за Джоном на дорогу, уводящую прочь из Тальвара. Без помощи Господа им никак не обойтись, если они хотят догнать Изабель и Эвелину и не потерять их в темноте. Женщины опередили их всего на четверть часа, однако обнаружить их следы в ночном лесу может оказаться непосильной задачей.
– Черт бы тебя побрал, Джастин Болдвин, – пробормотал Сенет, пришпоривая своего коня, и добавил по-детски умоляющим тоном: – Милосердный Боже, сделай так, чтобы он поскорее вернулся!
Эрик, внезапно выскочивший на дорогу из-за дерева, быстро взмахнул рукой, указывая на неприметную тропинку, что вела в самую чащу леса. Как только преследователи беглянок оказались в густой тени ветвей, он поднял руку, призывая всех остановиться.
– Леди Изабель и ее кузина впереди, совсем рядом, – зашептал Эрик. – Нам надо молчать, а не то мы выдадим себя. Там дальше еще несколько вооруженных всадников.
– Что ты тут делаешь? – гневным шепотом поинтересовался Сенет.
– Потом все объясню, – пообещал Эрик, спешиваясь. – Нам надо спрятать лошадей и дальше идти пешком. Скорее!
Какое-то время они неслышно крались между деревьями и вскоре с превеликой осторожностью подобрались к опушке, освещенной вздрагивающим на ветру пламенем факелов в руках вооруженных воинов.
– Я разочарован, Изабель, – говорил сэр Майлз. – Разве ты не рада видеть своего любящего дядюшку?
Казалось, Изабель не знала, на кого смотреть – то ли на свою кузину, прекрасные черты лица которой были до неузнаваемости искажены брезгливым презрением, то ли на дядю, который, судя по всему, был весьма доволен и собой, и всем случившимся. Переведя взгляд с отца на дочь, Изабель потребовала:
– Что вы сделали с сэром Кристианом? Он должен был встретить меня здесь. Если по вашей вине с ним что-нибудь случилось…
– Можешь не тревожиться за хозяина Брайарстоуна, сестрица, – ответила Эвелина. – Он не получил твоего послания с просьбой сопровождать тебя в Гайр. То письмо, что я отдала Эрику, предназначалось отцу Хьюго. В нем сказано, что ему не нужно заезжать завтра утром в Тальвар и он может следовать в Сир один, без меня. Надеюсь, ты не против, ведь я подписалась твоим именем, конечно же, я не могла подделать подпись Джастина – вдруг отец Хьюго знает почерк брата?
И Сенет, и Джон разом обернулись к Эрику, осуждающе глядя на него, но Эрик с лукавой улыбкой достал из-под туники свиток пергамента и, высоко подняв его над головой, помахал, чтобы товарищи могли, как следует разглядеть его в темноте. Все ясно: он так и не доставил письмо с фальшивой подписью, и Сенет вздохнул с облегчением, вновь переводя взгляд на свою сестру. Изабель смотрела на Эвелину так, словно видела ее впервые в жизни.
– Все это ложь, – произнесла она потрясенно. – Джастин уверял, что не изменял мне. Ведь этот ребенок не от него, не так ли?
Эвелина расхохоталась.
– Какой ребенок, о чем ты говоришь, кузина?
– Господи помилуй! – упавшим тоном произнесла Изабель, в голосе ее звучало такое отчаяние, что Сенет рванулся вперед, к ней, и лишь Эрик и Джон удержали его на месте. Изабель обернулась к дяде, с лица которого не сходила довольная улыбка. – Вы проделали все это, чтобы заставить меня вернуться? – спросила она, медленно качая головой. – Но ведь Джастин все узнает. Он поймет, что я поехала вовсе не в Гайр, и станет разыскивать меня.
– Неужели? – переспросила Эвелина. – Разыскивать тебя? Ведь ты совсем не доверяешь ему, да к тому же сама, по своей доброй воле покинула его!
– Он полагает, что я отправилась в Гайр!
– Мышка-глупышка! – фыркнула Эвелина, подъехав ближе к Изабель, теперь она могла говорить, глядя прямо ей в лицо, – Клянусь, Джастин избавился от тебя навсегда. Неужели ты вообразила, будто мне не удастся убедить его, что ты покинула Тальвар одна, утаив ото всех, куда собираешься ехать, хотя я и пыталась остановить тебя? Кто посмеет опровергнуть мои слова? Эрик не знает, что было в послании, отправленном тобой сэру Кристиану, а отец Хьюго завтра поскачет в Сир. К тому времени, когда почтенный братец Джастина узнает, что ты исчезла, пройдет не один месяц, и он решит, что ты, по своей всем известной доброте, просила его не вмешиваться, и мы с Джастином сможем быть счастливы вместе.
– Но Сенет… – начала было Изабель.
– Он крепко спит, – ответила ей Эвелина. – И будет так же удивлен твоим исчезновением, как и все остальные, проснувшись поутру.
– Но Кейн наверняка что-нибудь заподозрит, – настаивала Изабель. – Ведь сегодня ночью он стоял на посту, и, конечно же, ему известно, что из замка уехала не только я, но и ты тоже.
– Мне думается, Кейн завтра утром будет испытывать лишь стыд и раскаяние. Он выпил слишком много вина и заснул на посту. Я сама отнесла ему подогретого вина и сама подмешала сонного снадобья. Надо отдать ему должное, он отпил лишь несколько глотков, однако я с легкостью сумею убедить его, что он выпил куда больше и именно поэтому так крепко спал. Он будет чувствовать себя таким виноватым, что не посмеет разбираться в этом деле. Поэтому никто не увидит, как я вернусь в Тальвар, как никто не видел, что я выезжала из замка. А утром я стану так же убиваться, как и все остальные, и с радостью утешу Джастина, когда он вернется и узнает, что ты пропала. Конечно, он не будет так уж сильно горевать, ведь ему уже давно мечталось от тебя отделаться. Разумеется, он захочет узнать, куда ты отправилась, ведь он все еще считает себя в ответе за твою судьбу. Впрочем, как только ему станет ясно, что нет никакой надежды разыскать беглянку, он тут же забудет тебя, и мы с ним обретем счастье, которое ты попыталась у нас украсть.