Полтева Екатерина, Черняков Сергей

Стажировка по обмену

ПРОЛОГ

Где-то в бесконечности вселенных и времён.

Комната. Стол. Стул. На втором, закинув ноги на первый, восседает рыжая девица неопределённо-молодого возраста, блаженно откинувшись на спинку.

На столешнице лежит открытая тетрадка и простой карандаш, который на самом деле серый. Мерцает голоэкран, на стоящем у стены диване лежит сложенный нетбук необычной рыже-голубой расцветки.

Девица полирует ногти, выкрашенные в фиолетовый, в тон к брючному костюму-двойке.

Из-под рыжих волос кокетливо торчат остренькие ушки.

В одной из стен — окно. Обыкновенный пропил. За окном тоже комната, и оттуда время от времени прилетает грохот старинной пишущей машинки.

Девица отложила пилочку и пропела в сторону окна:

— Коооотег, мне скучно…

Машинка поперхнулась, из-за пропила послышалось ожесточенное щелканье зажигалки и спустя минуту потянуло табачным дымком.

— Есть предложение?

В окно просунулась усатая физиономия. Судя по выражению морды лица, сосед девицы был несказанно рад поводу устроить себе очередной перекур.

— Есть, — хитро улыбнулась девица. — Давай замутим чего-нибудь, тряхнём шевелюрой?

Когтистая лапа ожесточенно поскребла затылок. Столбик сигаретного пепла обрушился вниз, и сосед с ворчанием принялся стряхивать серую пыль с рыжего меха.

— А чего мутить будем? — деловито осведомился сосед спустя минуту.

— Демиурги мы или где? — притворно удивилась девица. — Пора нашим рабочим инструментам потрудиться не на благо общества, а исключительно удовольствия для.

— Удовольствие — это клево, — задумчиво сообщила наглая усатая морда и выдохнула клуб дыма, помахав лапой, безуспешно пытаясь выгнать его из комнаты соседки. И подумав, осведомилась. — А конкретные предложения есть?

— Есть… Мы с тобой курируем две оччень необычные организации… Каждый свою…

— Допустим, — кивнула морда, неторопливо выпуская две струйки дыма из ноздрей. — Хотя, что касается меня, еще вопрос — кто кого контролирует… однако мы ведь не будем обсуждать проблему свободы воли наших… эээ… подопечных?

— Как обычно, с нас задница, с гэгэ поиск выхода, — пожала плечами девица. — В остальном пусть делают что душе угодно.

— Я так понимаю, проект совместный… — морда прикурила новую сигарету от старой. — Тогда осталось решить, кто первым обеспечивает задницу…

— Ты как старший из нас, — улыбнулась девица, — так что играем на твоём поле…

— Договорились, — морда нырнула обратно в проем, оставив после себя табачную вонь. Машинка было загрохотала, но тут же смолкла. — А потом меняемся? — донеслось издалека.

— А ты как думаешь? Естественно потом будет ответный визит…

Девица убрала ноги со стола и взяла карандаш. Прикусила кончик. Задумалась.

Из-под дивана вылез дятел.

— О, привет, Вдохновений!

Дятел кивнул в ответ и сел рыжей на голову. Тоже задумался. Робко тюкнул клювом по темечку.

— Эврика! — воскликнула девица.

Карандаш побежал по поверхности тетрадного листа.

I. ЛИСТ ДОЛОЙ, ПОД ЖОПУ ПЕНДАЛЬ

Наставник

Мляяя…

Лучше бы он не возвращался…

Нет, принца из Вечного леса мне нахер послать проще, чем под куст насрать. Командора Корпуса Стражи… нууу… при некотором напряжении в районе того, чего у женщин сроду не растет — тоже можно. Дядюшку — ну, наверное… если сильно достанет.

Но вот когда они все три в одном гандо… пардон — флаконе — это мне пока не по силам.

Что не может не радовать.

Значит, есть мне еще куда расти. Не исчерпан резерв для творческого развития.

Говорите, с какого это я озаботился?

А прикиньте сами.

Выдергивает меня этот… три в одном… и эльфийским по-белому выкатывает: вас, бригадир-четыре, решено дальше продвигать. Для вас, бригадир-четыре, приготовлен стул в штабе Корпуса. Который вы будете протирать своей сракой с утра до вечера, и в поле — ни ногой. А когда его промозолите насквозь — пересядете в кресло. Если на то будут соответствующие рекомендации, и если мы заметим особое старание.

В рот вас всех пирогом…

То есть, я ему так и ответил.

С прибавлением глагола совершенного вида.

Только местоимение изменил.

В рот мне это все не вперлось и в жопу нее вставилось.

Хотите, рапорт напишу?

А самого штырит не по-детски: ща как скажет мне любезный мой дядюшка, хер в обмотках: да пиши, племяш, и вали отсюда, не порти воздух. И придется написать…

И куда я потом?

В Вечный лес, на арфе тренькать? Так матерные частушки там не в ходу.

Нет, и на гражданке есть куда податься — в Академию, благо степень ученая не одна и опыту хоть жопой ешь. В частную охранную компанию сесть замом по боевой. А то свалить в какой-нибудь квазинестабильный мирок и оттянуться там пару-тройку веков в вечно бурлящих котлах тамошних войн и войнушек….

Я ж со скуки подохну…

И бригада моя…

И Шняга, демон мой персональный…

И такая, ребята, тоска у меня на морде нарисовалась, что даже дядюшку моего пробило.

Извиняй, говорит, племяш (по-родственному заговорил, значит точно по-чесноку базар пошел). Сам знаешь, установка: опытных практиков, да еще со степенями, на командные посты выдвигать требуют. И для дела это полезно. Вот.

И от этого, братцы-сестрицы, меня еще больше торкнуло.

Установка — это вам не каприз. Это вам круче, чем воля всевышнего.

Плеснул мне Его высочество на донышко пузатого бокала, ткнул пальцем на кресло, а сам напротив устроился. Грею я бокальчик в руках, и даже запаха терпкого от согревающегося алкоздравура не чувствую, до того мне херово.

Сидим.

Молчим.

Ни глотка не сделали.

И тут поднимает на меня Командор глаза свои ледяные, усталые-усталые.

И говорит Командор.

Единственная, говорит, у тебя лазейка — если провинишься передо мной официально. Сошлю тогда в наказание снова с практикантами возиться. А там — опять на бригаду. Как там твоя Шняга — справится пока без тебя?

И протягивает мне письменный приказ об откомандировании бригадира-четыре в распоряжение штаба Корпуса Стражи. И смотрит на меня пристально-пристально.

Тогда достаю я из кармана карандаш и там, под графой "с приказом ознакомлен" подписываю: "а шли бы вы нахер с вашими сраными приказами". И расписываюсь.

Вздыхает дядюшка и извлекает из папки второй приказ: снять бригадира-четыре с должности за грубое нарушение дисциплины и в качестве наказания перевести с понижением на должность инструктора-наставника.

Я только головой качаю: просчитал он меня, давно уже просчитал, раз заранее приказ заготовил.

Только вот что я теперь Шняге скажу?

И бригаде?

Скажу, что им пора расти… а мне — уступить место.

Если любят — простят.

Одним глотком опрокидываю в себя содержимое бокала, не чувствуя вкуса, вскакиваю с кресла, собственноручно сдергиваю один золотой листик мэллорна с петлицы, щелкаю каблуками и ору во всю глотку:

— Виноват, господин Командор! Разрешите приступать, господин Командор?

И не дожидаясь ответа, поворачиваюсь четко, как на экзамене по строевой, и марширую на выход.

А глаза у Его высочества печальные-печальные…

Я знаю, дядя, что работать с такими говнюками, как наш Главный Духовный Окормитель, все равно что дерьмо половниками хлебать. Знаю, что в штабе тоже нормальные офицеры нужны. Знаю, что полезен там был бы куда больше, чем на бригаде.

Но — не могу.