"Уезжайте! А я останусь.

Я на этой земле останусь.

Кто-то ж должен, презрев усталость,

Наших мертвых стеречь покой".

(А. Галич)

У этого человека ситуации окончательного разрушения и траура по ушедшей реальности потребуют заботы и опеки, и на низком уровне проработки аспекта в указанные виды энергии он будет стремиться направить самого себя — и всегда на удивление неудовлетворительно.

Если считать, что восьмой дом в целом управляет ритуалом траура, то Луна в восьмом доме берет на себя функцию заботы в рамках этого ритуала, и эта забота должна в первую очередь относиться непосредственно к распадающемуся объекту и среде, в которой он ассимилируется. Здесь нет идеи компенсации, и с этим человеку, а точнее, его низшей природе, может быть очень трудно смириться, поскольку хоронится обычно именно ее часть, уходя безвозвратно и не оставляя даже особых воспоминаний и сожалений. В целом это трудный для проработки аспект, так как идея Луны это все-таки поддержка чего-то, а здесь она выступает скорее в противоположной роли: "Кушай, кушай, Мокушка, к осени зарежем!"

На низком уровне проработки аспекта особенно остро ощущается влияние восьмого дома на Луну, выражающееся в неспособности человека к конструктивной заботе (она будет скорее разрушительной) и постоянных связях с неотделившимся прошлым, в котором его только обижали и лишали необходимой защиты и поддержки. За этим фасадом лежит глубокая фобия исчезновения: забота мира обо мне настолько неадекватна, а моя защита настолько слаба, что он скоро меня погубит целиком и полностью, и после этого совершенно обо мне забудет.

Иногда именно работы корифеев дают понятие о ничтожестве науки.

Для этого человека похоронить объект не так просто; процесс его умирания и поглощения средой не пойдет сам собой, и от хозяина аспекта потребуются определенные усилия по систематизации останков, изучения их структуры и законов ассимиляции в окружающем мире. Какой именно аспект умирания и ассимиляции будет в наибольшей степени затрагивать человека, покажут положение восьмого дома в Зодиаке и аспекты Меркурия: например, восьмой дом и Меркурий в Тельце может дать специалиста по закрытию больших производств, а восьмой дом в Водолее при Меркурии в Рыбах — человека, занимающегося проблемами ассимиляции исчезающих народов.

Влияние восьмого дома на Меркурий даст специфический траурный, а на низком уровне — нигилистический оттенок любым занятиям человека, связанным со структуризацией, поиском законов и наведением порядка. Восьмой дом нередко дает "черный юмор"; в данном случае любой структурный порядок может ассоциироваться человеком с тюрьмой и лагерем, ведущим в конечном счете к уничтожению и бесследному исчезновению объекта, а в глубине подсознания — и самого человека.

"Эта рота, эта рота, эта рота,

Кто позвал ее сюда, кто положил ее под снег?

Нет, не встанет эта рота, нет, не встанет,

Не проснется эта рота по весне".

(Песня)

Этот человек провожает объекты в последний путь на энергии своей любви — или, правильнее сказать, прозревая в этом процессе любовь Божественную.

Здесь очень велика разница между низкой и высокой ступенями проработки аспекта. На низшей стоит паучиха, пожирающая своего самца сразу после акта оплодотворения, и, к сожалению, психологические аналоги подобного поведения, пока аспект не проработан, у этого человека вполне вероятны. Если Венера стоит в восьмом доме в гороскопе государства, то такие атрибуты как могила Неизвестного солдата и вечный огонь при ней будут там, вероятно, распространены и почитаемы. На высоком уровне проработки человек может превратить чужую (и свою) смерть в высочайший ритуал прикосновения к Божественному, что существенно облегчит не только процесс умирания, но и посмертные странствия развоплотившейся души.

Конечно, совсем не обязательно любовь в жизни этого человека будет трагичной; но некоторый элемент окончательного расставания с прошлым в ней будет чувствоваться, и ему нужно ощутить и проявить достаточно много любви к "отеческим гробам" для того, чтобы карма прошлого изживалась, а не переходила снова и снова на будущее.

"Умру за рубежом или в отчизне,

с диагнозом не справятся врачи;

я умер от злокачественной жизни,

какую с наслаждением влачил".

(И. Губерман)

"Я бью два раза; второй раз — по крышке гроба". Эта угроза в устах человека не выглядит пустой; во всяком случае, ситуации похорон потребуют от него деятельного участия и непосредственной работы — в первую очередь в сфере, на которую укажет положение восьмого дома и Марса в Зодиаке.

Например, восьмой дом и Марс в Стрельце дадут работу, связанную с окончательным распадом ментальной почвы, то есть умонастроений человека — их надо будет старательно перетирать, превращая в фоновую, то есть почти не окрашенную определенными эмоциями, умственную энергию, из которой затем что-то вырастет. При Марсе в Козероге, а восьмом доме в Стрельце главный акцент усилий будет стоять на процессе выращивания итоговых выводов, но работа по жертвоприношению умонастроений также понадобится и потребует определенных усилий.

Вообще восьмой дом означает переход из одной реальности в другую, и лучше представлять его себе как направленный траур, то есть похороны старой реальности с учетом интересов новой, куда пойдет тепло и полетит прах сжигаемых объектов первой.

Любые усилия и деятельность по созданию форм будут у этого человека носить оттенок окончательного завершения некоторых программ, и чем добросовестнее он станет работать, тем меньше окажется зависимость будущего от тягостных, уже изжитых остатков прошлого — как в его собственной жизни, так и в мире в целом.

Фобия исчезновения: мир разломает все мои формы и не оставит даже воспоминания.

"Все, что я мог потерять, утрачено

начисто. Но и достиг я начерно

все, чего было достичь назначено".

(И. Бродский)

Этот человек должен подходить к процессу гибели и окончательного уничтожения объекта всесторонне; если он упустит какие-то аспекты или стороны, то синтез ритуала траура не произойдет и трансформация старой реальности в новую окажется ущербной и неполной.

Влияние восьмого дома на Юпитер проявится в том, что все синтезы этого человека будут иметь отношение к процессу умирания того или иного объекта или целой реальности, и вне ситуаций такого рода синтез у него не пойдет. Здесь возникает тема жертвоприношений, необходимых для создания цельной новой реальности, и проработка аспекта заключается, в частности, в поиске оптимальной жертвы, то есть уже отжившего объекта, чьи останки, однако, всесторонне обеспечат потребности созидаемого мира.

Фобия исчезновения: дальнейший синтез мироустройства пойдет так, что от меня ничего не останется.

"С высоты ледника я озирал полмира.

Дважды тонул, трижды бывал распорот.

Бросил страну, что меня вскормила.

Из забывших меня можно составить город".

(И. Бродский)

Для этого человека тема окончательного распада объектов актуализируется в "поле", то есть в качественно новой для него обстановке, от которой он существенно зависим и подвергается значительным испытаниям. Важной их частью будет испытание на готовность человека окончательно проститься с частью себя, уже по сути не нужной, но привычной и очень "своей". Другим аспектом испытаний станет вынужденное участие человека в процессах гибели и разложения объектов непонятного окружающего мира, и он должен что-то в них понять, помочь в их ассимиляции окружающей средой.