Наиболее полно передают нам внешность «послепотопных» ближневосточных русов-индоевропейцев скульптурные изображения светловолосых и голубоглазых стремительных, высоких и идеально сложенных архаических куросов и кор VII–VI веков до н. э. (куросы Суниона, Мелоса, коры Афинского Акрополя, аполлоны из Пирея, Кипра, Пьомбино, Вей, Дельфийский возничий, боги и богини Олимпии и множество др.). По всему Средиземноморью были найдены тысячи статуй, бюстов, рельефов, изображающих русов-индоевропейцев. Все они дают нам достаточно четкое представление об антропологическом облике людей, вытесненных с Ближнего Востока. Мы можем с уверенностью сказать, что таковые не имели негроидных примесей, характерных для семитов I тысячелетия до н. э., но имели достаточно выраженные европеоидно-арменоидные черты.

Эту внешнюю особенность части «послепотопных» русов-индоевропейцев V–I тысячелетий до н. э. нам следует запомнить и принимать ее во внимание при изучении Истории Русов того периода. Но еще более основательно нам следует усвоить и запомнить, что и данная часть суперэтноса русов обладала всеми этно-культурно-языковыми признаками суперэтноса, то есть являлась его неотъемлемой частью. Ближневосточные русы, получившие после «потопа» внешние арменоидные черты, оставались столь же подлинными, полноценными русами, каковыми были и русы-бореалы Севера и Востока Европы. Иными словами, на данном этапе, несмотря на серьезные ассимиляционные включения извне, этномассив суперэтноса еще не был готов к вычленению из себя сыновних этносов.

БОРЕАЛЫ ЕВРАЗИИ

Остановимся на четырех крупнейших для того времени этническо-культурно-языковых ядрах суперэтноса русов-бореалов. Первое и основное прочно и основательно занимало земли Центральной и Восточной Европы вплоть до Северного Причерноморья на юге и Урала на севере. Второе находилось в Южной Сибири, распространяя свое влияние до Дальнего Востока и монгольских степей (напомним, что монголоидов там до I тысячелетия н. э. не было). Третье ядро занимало обширные территории Средней Азии с проникновением на Тянь-Шань и в Тибет. Четвертое находилось в долинах Инда и, частично, Ганга.

Русы-бореалы Центральной и Восточной Европы, оставаясь охотниками и культурными собирателями (мед, ягоды, грибы, травы), в VI–V тысячелетиях до н. э. активно переходили к земледелию и оседлому скотоводству.

Первые земледельческие поселения Европы зафиксированы на Сицилии и юге Апеннинского полуострова. Они появились в 6200 году до н. э. Но это было еще исключительное явление.

Широкое распространение земледелия в Европе начинается с Балкан. Уже в начале VI тысячелетия до н. э. русы-индоевропейцы Ближнего Востока, проникающие в Европу и естественно вливающиеся в общины-роды однокультурных и одноязычных русов-бореалов, приносят земледельческо-скотоводческие традиции на Балканы, в Нижнее и Среднее Подунавье.

Устанавливаются теснейшие контакты русов Европы и русов Ближнего Востока. В протогородище Старчево (VI тысячелетия до н. э.) археологи находят фигурки богини Матери Лады новых утонченных форм — мы впервые встречаем новый «канон» Лады, который будет распространен от Триполья до Кипра, Малой Азии и Палестины. Теперь лепные глиняные фигурки имеют четко обозначенную талию, они стройны, вытянуты вверх, имеют широкие бедра, но небольшие, едва намеченные груди, плоское лицо с выделенными носом и ушами, причем уши имеют отверстия, иногда со вставленными в них круглыми висячими серьгами, иногда без таковых. Часто (но не всегда) груди поддерживаются тонкими руками. И также часто (но не всегда) фигурки новой Лады украшаются волнистой или крестообразной росписью, или вдавленным (прорезанным) орнаментом. Обратная связь — культурная, ритуально-традиционная — очевидна. Балканы, Подунавье, Северное Причерноморье становятся мостом, связывающим русов-индоевропейцев и русов-бореалов.

Мы можем даже говорить о феномене особой промежуточной культуры — балканской. Именно Балканы становятся родиной металлургии — там впервые из руды, добываемой в шахтах, выплавляют медь. Слияние двух ветвей русов, бореальной и индоевропейской, приводит к этому важнейшему в истории человечества открытию. Именно слияние, сложение опыта: русы-индоевропейцы к тому времени владели техникой ковки самородных металлов (золота, свинца, меди); русы-бореалы имели дело с рудами (болотными и шахтно-рудниковыми) и пользовались печам и-ямами для обжига керамики — печи подобного типа давали высокую температуру и на начальном этапе стали использоваться для выплавки металла из руды. Это был скачок в будущее.

Но главным достоинством неолита был переход к производящему хозяйствованию. Только оно давало возможность накапливать продукты питания и высвобождало время и рабочие руки для всего прочего.

Земледелие перенимается и распространяется все дальше на север, запад, восток. Ни о какой экспансии нет и речи. Исследования показывают, что шел процесс длительного мирного расселения земледельцев в благоприятной этнической среде²². Нам остается добавить — в родственной среде. И не только распространение, но и интенсивное (по меркам неолита) обучение. Сами русы-индоевропейцы не смогли бы освоить огромные пространства Европы, засеять их, обжить. Они — как именно, мы не знаем, можем только предполагать — обучали своих соседей, коренных русов-бореалов навыкам обработки земли, сбора урожая и т. д. Возможно, этот процесс шел через естественное породнение на семейном уровне. Возможно, роды автохтонов и мигрантов объединялись. Важно то, что следов боевых столкновений между пришлыми земледельцами и местными охотниками нет.

Медленное освоение земель, медленное продвижение все дальше и дальше не в войнах и боевых походах, а в совместном повседневном труде, в общих обрядах, традициях, с едиными праздниками и обычаями — вот существо истории русов, осваивающих мир. Об этом мы писали подробно и аргументированно. Не «белокурые бестии», побивающие всех «боевыми топорами», но упорные и культурные труженики, возделывающие землю, пасущие стада, воспитывающие продолжателей дел своих в традиции и обычаях пращуров-русов — вот истинные, подлинные исторические арийцы-русы, ярии-арии.

Антропологи иногда находят в поселениях первых мигрантов-земледельцев черепа со средиземноморскими признаками, а в поселениях северных охотников черепа только кроманьонского типа. Здесь нет ничего странного. Как мы уже писали, русы-индоевропейцы за тысячелетия пребывания на Ближнем Востоке (в разрыве с русами-бореалами) приобретали подобные признаки, как, скажем, арменоидные на Армянском нагорье, оставаясь подлинными этно-культурно-языковыми представителями суперэтноса, не уступая в этом русам-бореалам. И их естественное слияние в Европе наглядно подтверждает нашу мысль. Здесь следует также учитывать присутствие в европейском Средиземноморье негроидных предэтносов, которые в той или иной степени, не влияя пока на основные признаки суперэтноса, вливались в него, оставляя свой подвидовый след. Этот этногенетический процесс проходил именно на юге Европы, но к распространению земледелия он не имел отношения, так как у нас нет никаких данных, что негроидные предэтносы той эпохи и в данном районе обладали какими-либо сельскохозяйственными навыками (они занимались простейшим собирательством, в том числе и по соседству с зажиточными земледельческими общинами русов; процесс ассимиляции неандерталоидов проходил на бытовом уровне).

В еще большей степени подтверждением вышесказанного служит то, что земледелие распространялось не в неандерталоидно-негроидную среду — на юг, а в кроманьонско-бореальную — на север и северо-восток. Вывод один — в VI–V тысячелетиях до н. э. новый тип ведения хозяйства существовал и развивался только в рамках суперэтноса русов. В области скотоводства охотники-бореалы находили себе достойное применение, они отлавливали породистых и здоровых диких животных для скрещивания с имеющимися в загонах. Существование общинных загонов подтверждается археологическими раскопками.