Хранитель оттолкнулся от дерева и шатающейся походкой направился к замку. Теперь торопиться было некуда: от Иригана даже Чакоса старался держаться подальше, не то, что нечисть какая-то…

Огромные волосатые руки схватили Лиалина за ноги и повалили на землю. Удар был настолько силён, что на какое-то мгновение Хранитель просто отключился. Сознание вернулось стремительным звенящим вихрем. Лин набрал в лёгкие воздуха и едва не задохнулся от зловония, изрыгавшегося из разверзнутой над ним клыкастой пасти шира.

— Ириган! — что было сил закричал Лиалин, но крик заглушила чья-то склизкая холодная рука.

Лиалин попытался вырваться, но шир крепко прижимал его к земле, пока более мелкие и пронырливые твари связывали Хранителя. Лиалину не хватало воздуха, он задыхался. Чья-то ладонь упорно и зло зажимала ему рот и нос. Лёгкие сдавливало… Заглянув в распахнутые бирюзовые глаза, шир глухим шлепком послал перестаравшегося помощника в кусты шиповника. Воздух ворвался в лёгкие. Лин хрипло вздохнул и закашлялся.

— Ир… — мощный удар наотмашь заставил его замолчать. Сознание быстро мутнело. Где-то уже далеко причитала и поскуливали застрявшая в терновнике тварь: кто-то его вроде бы вытаскивал…Где-то всё ещё горело окно…Где-то…Последнее, что Лин почувствовал — это как шир оторвал его от земли и взвалил на плечи. Хранитель провалился в чёрную пустоту.

В себя Лиалин приходил медленно. Голова раскалывались на части. Тело занемело и ужасно болело. Хранитель поднял голову и вздрогнул от боли: в мозг будто разом впились сотни раскаленных игл. Боль утихала медленно, нехотя. Лин осторожно открыл глаза и осмотрелся. Помещение было каменным с высоким потолком и… очень-очень древним. Старинная символика в виде человечков и животных, сложный искусный орнамент, высеченный на стенах, наделяли это место особой энергетикой. И Лин готов был поклясться, что некогда эти развалины принадлежали светлым росям… Даже наверняка Целителям…

С потолка одиноко в лужицу падали капли. Глухую непроницаемую темноту время от времени рассеивал тусклый свет небольшого эншара. В нос бил отчетливый запах рыбы и фруктов. Лин поднял к проплывающему в очередной раз эншару стянутые в запястьях руки и осмотрел захваты: сталит. Такие просто так не разобьешь. Хранитель откинулся на холодную стену и расслабился, стараясь ни о чем не думать. Если выбраться не можешь, то уж лучше ждать удобного момента и набираться сил. Скорее всего, это очередная выходка Чакосы…

Долго ждать не пришлось. Устало покряхтывая, из темноты вышел старик с обнаженной головой и опоясанный белой шерстяной повязкой. Лиалин поймал себя на том, что отчего-то не может оторвать взгляда от его босых ног. Он был определенно не свой.

— Та-ак, — протянул чужак, подойдя к Хранителю и посветив ему в лицо. От яркого света Лин зажмурился и отвернулся. — Уже пришел в себя? Молодец, крепкий мальчик!

Старик убрал свет и вновь удалился в темноту. Лиалин растерянно моргал глазами, стараясь разогнать малиновые пятна, хаотически мелькающие перед ним, когда вновь услышал голос старика:

— Он очнулся, Правитель. Можно начинать.

В ту же секунду зал озарил свет десятков факелов. Лиалин поднял глаза и увидел полководца с Каранту, облаченного в броню и мантию, свисающую с левого плеча. Варкула?!

Правитель восседал на высоком черном троне, держа в правой руке длинный шест, на конце которого горел огонь.

— Бред какой-то! — Хранитель встряхнул головой и тут же пожалел об этом, больно ударившись затылком.

Варкула театрально щелкнул пальцами, и захваты исчезли. К кистям рук и ступней стала медленно приливать кровь. Лиалин осторожно потер запястья, умело восстанавливая кровообращение. Ватные пальцы быстро приобретали чувствительность.

— Пользуешься своим даром, — с непонятным Лиалину удовлетворением произнес сайрийский правитель, поднимаясь с трона.

Хранитель не ответил, словно и не услышал, продолжая заниматься самоврачеванием.

— Похвально. Вот только зачем? — голос сайрийца раздался совсем близко, и Лину пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы сохранить безразличный вид, — Поднять его.

Несколько рук (если это вообще были руки) тут же подхватили рося и поставили на ноги, старательно поддерживая. Варкула, не спеша, с откровенным любопытством разглядывал Хранителя.

— И впрямь похож на Зорю, — Правитель больно сжал подбородок Лиалина и вздернул к свету. — Какой молодой… и какой вредоносный…

Лин дернулся, пытаясь освободиться. Варкула усмехнулся и расцепил пальцы.

— Лучше отпустите меня! — с тихой угрозой в голосе произнес Хранитель. — Убить без последствий для себя вы все равно не сможете. Какой бы быстрой не была моя смерть, я все же успею передать свой дар приемнику!

— Ты так думаешь? — перебил его сайрийец.

Лиалина развернули. Крада! Внутри что-то оборвалось. Алтарь когда-то был хорошо позолочен, что и теперь довольно приметно, четырехугольный, внутри полый и покоился на четырёх длиннобородых человеческих фигурках. Хранитель сразу узнал этот заговоренный багровый металл, аналога которому так и не смогли найти роси.

Жертвенник создал народ, с которым поколение Святовида и Дивии воевало ещё задолго до рождения второго поколения Повелителей, и вложил в него невероятную, способную уничтожить даже самого могучего рося, не выпустив его дара за свои пределы, силу. Их предки смогли отбить его, но не уничтожить. Специально для Крады они выстроили храм и приставили для охраны Повелителя Кродо. Однако во времена Великих Битв жертвенник был утерян, а Повелитель бесследно исчез.

— За что? — едва слышно выдохнул Лиалин.

— За что? — изумился Правитель. — За это!

Его ладони легли на виски Хранителя и слегка сжали его голову. Лиалин поднял непонимающие глаза на Варкулу и едва не задохнулся. Его словно схватили за тунику и со всей силы потащили против мощного течения. Течения Времени! В голове вспыхнуло видение: человек в столбе слепящего света-пламени, а вокруг лишь руины и изувеченные тела… Столб долго разбухал и, вдруг, взорвался всеуничтожающим пламенем в небо, разлившись по нему смертоносным прибоем. Лиалин завороженным взглядом следил за этой губительной красотой. Свет слился с ещё шестью такими «столбами». Ликующая белая вспышка отметила их соединение, заливая своими бликами поверхность незнакомой, но прекрасной планеты. Бурлящая слепящая пена разливалась по миру, выжигая дотла леса и города, оставляя после себя лишь выжженные склоны гор. Энергетический бурлящий поток действовал безжалостно: взрывая пещеры, где могли укрыться несчастные беглецы, уничтожая даже камни, где они могли найти себе прибежище, иссушая озёра, что могли дать им шанс на выживание… И Лиалин содрогнулся: оплавленные скалы, дымящиеся головешки только что сине-зеленых дебрей, черные развалины городов и пепел… и стоны тех, кто ещё был жив…Великая тоска наполнила все его естество, словно сама планета плакала над этим горем, умирая в том огне. А пламя уже рвалось за её пределы, протягивая свои гибельные щупальца к иным мирам…

Усилием воли Хранитель спустился на планету и прикоснулся к горячему пеплу. Лишь заметив обугленные человеческие останки, он понял, что это за пепел. Всё было таким реальным… Слишком реальным! Горячий пепел жег пальцы, жег сердце, жег душу. Слезы сами собой потекли по щекам.

— Как же это… — прошептал он, поднимая к вершине разрушенной башни глаза, желая увидеть того, кто уничтожил на этой планете саму Жизнь. Мир пошатнулся и ушел из-под ног. На вершине башни он увидел…самого себя! Нет! Это невозможно! Невозможно! Это не могу быть я!

Варкула убрал свои ладони и приказал отпустить Хранителя. Лин упал на колени и разрыдался, как плакала бы уничтоженная им планета, если бы только смогла. Правитель равнодушным взглядом смотрел на эти слезы. Ему было всё равно, что чувствовал этот белокурый мальчишка. Он не видел человека, он видел лишь воина Десницы Сварога, благодаря которому роси уничтожили его народ.