— Нет, Женька не так глуп, чтобы одному, на ночь глядя идти лесом в Песково. Небось, в Никулкине у кого-нибудь ночевать попросился.

— А все-таки нехорошо мы с ним поступили! — вздохнула Оля. Он же ради нас всех старался. А мы его…

Я хотел ей напомнить, что она тоже голосовала за наказание Женьки, но промолчал. Это было бы не по-человечески. А Женьку мне тоже теперь было жаль. Не такой уж он слабак и рохля, как мне казалось. Все-таки есть у человека характер!

— Надо Женьку искать, — громко сказал я.

— Ничего с ним не станется, — возразил капитан. — Он ведь не заблудился, сам удрал. Сам и вернется, когда есть захочет.

— Ужин готов! — объявила Татьяна, и капитан галантно помог ей снять с огня котел с горячей лапшой. Каждый достал свою ложку, и мы уселись в кружок, готовые приняться за лоснившуюся жиром лапшу с мясными консервами. И тут кусты невдалеке от нас раздвинулись, показался Женька и требовательным голосом произнес:

— Я тоже хочу лапши!

Мы все повскакивали с мест и бросились к Женьке. Каждый старался потрепать его по стриженой голове или по плечу, дернуть за ухо. Только наш капитан невозмутимо оставался на месте. Всем своим видом он говорил: «Вот видите! Захотел есть и пришел. Я его знаю!»

Женька даже растерялся от такой радостной встречи. Мы посадили его рядом с Виктором, дали ему ложку и некоторое время молча и с умилением смотрели, как он ест. Потом и сами присоединились к нему.

После ужина Татьяна и капитан отошли немного в сторону от лагеря и сели на берегу рядышком, словно два голубка. Виктор задумчиво ковырял палкой в песке. Оля плотно закуталась в одеяло, сжалась в комочек и молча смотрела в угасающее пламя костра. Я бесцельно строгал ножом палочку. Разомлевший от еды Женька клевал носом у входа в палатку.

После захода солнца мы загасили костер, сложили вещи в палатку и стали готовиться ко сну. Завтра мне предстояло дежурить с Олей.

Глава 6

ПЕШКОМ И НА ЛОДКЕ

Однажды в школе я опоздал на целых двадцать минут. И не придумал ничего лучше, как сослаться на будильник, мол, забыл его завести и потому проспал. Тогда наш физик Евгений Осипович сказал, что настоящий мужчина должен уметь вставать в любое время без всякого будильника. Назначит себе встать в пять часов утра — и встанет. Назначит в три — и встанет в три. И еще он сказал, что эту способность нужно развивать с детства.

Я вспомнил об этом и накануне вечером несколько раз сказал сам себе: «Я должен проснуться в шесть утра». Запечатлев хорошенько эту цифру в мозгу, я крепко заснул.

В первый раз я проснулся в три часа ночи. Было еще темно, и я с трудом разглядел циферблат и стрелки часов. Во второй раз я проснулся в пять часов утра. Вставать было рано. Я повернулся на другой бок и тут же снова уснул. В третий раз я проснулся в пять часов тридцать минут. До назначенного времени оставалось всего полчаса. Я решил больше не спать, но глаза у меня сами собой закрылись и я снова капельку вздремнул.

Когда меня разбудила Ольга, было без пяти минут шесть. Все мои старания пропали даром! Ведь если бы она подождала еще немного, может быть, я бы и проснулся в назначенное время. Но она все испортила, бесцеремонно дернув меня за ногу.

— Вставай! Тоже мне… дежурный.

Она явно хотела сказать «горе-дежурный», потому что сделала паузу перед словом «дежурный». Но не сказала. И у меня сразу прошла досада от моей неудачи. Я быстро натянул на ноги носки и кеды и вылез из палатки вслед за Ольгой. Было туманно и холодно. За Боровиной на полнеба раскинулась утренняя розовая заря. Но само солнце еще пряталось за стеной темного леса. Ужасно хотелось спать.

— Толь, — понизив голос, почти шепотом сказала мне Ольга. — Давай наловим рыбы! А когда все будет готово, разбудим их прямо к завтраку! Идет?

Как тут было не согласиться? Хотя, если говорить откровенно, я бы предпочел снова нырнуть в палатку и поспать еще хотя бы минут пяток. Но… дело есть дело. Не мог же я отдежурить хуже Татьяны! К тому же просьба исходила не от кого-нибудь, а от самой Оли. Это тоже кое-что значило.

Я взял удочки, банку с червями, и мы пошли вверх по реке. Еще с вечера я заприметил там подходящие для ловли места. Показав Ольге, как надо насаживать червяка на крючок и как забрасывать удочку, я со второй удочкой ушел на разведку. Надо было отыскать для Оли наиболее уловистое место. Вскоре оно нашлось, и я, выудив одного за другим двух порядочных окуней, вернулся, чтобы привести на это место Олю.

Она стояла на берегу, держа в руках удочку, леска которой запуталась в ветках осокоря. Пришлось мне заняться самым неприятным для рыболова делом — распутывать чужую леску, когда на твоей закинутой удочке, может быть, уже сидит рыба! Но я набрался терпения, хотя мне тысячу раз хотелось порвать леску. Ведь именно в таких ситуациях человек воспитывает в себе силу воли…

На распутывание лески ушло четверть часа лучшего для ловли утреннего времени. Наконец удочка была приведена в порядок, и мы с Ольгой поспешили к найденному мной уловистому месту. Как я и предполагал, на моей удочке действительно сидел окунь. При хорошем клеве окуни часто попадаются на удочку сами, без подсечки. Уж очень они жадно хватают наживку. А сегодня клев был отменный. Окуни брали один за другим. И хотя Ольга визжала и прыгала от радости каждый раз, когда выбрасывала удочкой на берег пойманную рыбку, клев все равно продолжался. Правда, только у нее… У меня как отрезало.

Обидно было смотреть, как девчонка, никогда до этого не державшая в руках удочку, вытаскивает у тебя на глазах одного за другим вполне хороших, граммов на сто, окуней, а у тебя — ни одной поклевки!

Конечно, нужно было принять в расчет, что я уступил ей самое хорошее место. Но в такое прекрасное, мягкое, немного пасмурное и тихое утро рыба должна была клевать везде. Я прошел метров сто по берегу, пробуя закидывать в разных местах. Но результат был тот же. Не поймав ни одной рыбешки, я вернулся к Ольге. За это время она выловила еще четырех окуней.

Тогда я, несмотря на то что это и непозволительно для настоящего рыболова, закинул свою удочку совсем рядом с ее удочкой. Поплавки наши стояли почти вплотную. Да, я знал, что нельзя мешать более удачливому рыболову. Но что мне оставалось делать?! Ведь это было мое, мною найденное место! А на других клева не было. Так неужели я не могу немножечко поудить на этом местечке?

Но, наверное, даже у самых лучших девчонок нет чувства справедливое

— Убери сейчас же свою удочку! — сердито сказала Ольга и даже попыталась отпихнуть меня своей худенькой ручкой. Я отодвинулся, но удочку свою все же оставил на прежнем месте. Но если уж не везет, то не везет. Мой поплавок и здесь продолжал неподвижно дремать на воде. А в нескольких сантиметрах от него поплавок Олиной удочки вдруг дернулся и сразу ушел под воду. Она изо всех сил рванула удилище вверх, рыба мелькнула в воздухе и тяжело шлепнулась позади нас на траву. Ольга, бросив удочку, с радостным визгом кинулась к добыче.

Я был вне себя от возмущения. Ну кто же так ловит?! Разве я так учил ее подсекать? А забрасывание! Едва поглядев на болтавшийся на крючке обрывок червяка, она двумя руками, через голову, как кнутом, изо всей силы хлобыстнула удочкой по воде. И даже удилище в воду макнула. Позор рыболова! По всем законам рыба должна была испугаться и уйти с этого места. Но поплавок ее удочки снова ушел под воду, и она опять с победным визгом выдернула на берег окуня.

Я сложил свою удочку и сел на берегу, наблюдая за Ольгой. Потом от нечего делать пересчитал наш улов. В наполненном водой полиэтиленовом мешочке оказалось пятнадцать вполне приличных окуней и плотичек. Неплохо! Причем мною были пойманы всего четыре рыбешки. Остальные поймала Ольга.