Рут (мрачно). Не знаю. Он очень тяжело пережил смерть Мэри, но, по-моему, он ее уже забыл.

Эндру (посмотрев на нее испытующе). Скорее, ты забыла ее!

Рут. Проходит время, и все притупляется.

Эндру (с минуту пристально смотрит на нее, с огромной жалостью). Прости, что я так говорил с тобой, Рут, словно виню тебя в чем-то. Я не владел собой. Увидел Роба в постели, исхудавшего, больного — просто в бешенство пришел. Прости меня, Рут.

Рут. Прощать нечего.

Эндру (снова вскочив, принимается ходить из угла в угол). Счастье, что я приехал, пока не поздно. Доктор сделает все, чтобы он поправился. Как только Роб поднимется, мы снова примемся за ферму. Я все налажу, и вы не будете нуждаться. Да, добьюсь этого еще до своего отъезда.

Рут. Ты опять собираешься уехать?

Эндру. Да, я должен вернуться в Аргентину.

Рут. А писал Робу, что возвращаешься совсем.

Эндру. Я надеялся, но попал в Нью-Йорк, узнал там кое-что, и оказалось, что придется ехать обратно. (Коротко засмеявшись.) Сказать правду, Рут, я сейчас не так богат, как вы могли судить по моим письмам. Но я был богат, когда писал их. Я занимался честной торговлей, и деньги просто сами плыли ко мне. Но мне все было мало. Захотелось легкой наживы. Как многие идиоты, я тоже кинулся в спекуляцию. А это было глупо. Меня всегда воротило от таких дел, во мне, наверно, еще был жив фермер. И все-таки, все-таки я не удержался — ввязался в игру на хлебной бирже и уже не мог остановиться. Я богател, был чуть ли не миллионером, разорялся, поднимался и падал… Наконец мне все опротивело, я решил вернуться домой и зажить настоящей жизнью. Я выкарабкался — у меня в кармане было ровно на четверть миллиона больше, чем пять лет назад, когда я приезжал сюда. (Горько рассмеялся.) А теперь самое невероятное. В тот день, когда должен был отойти мой пароход, подвернулся случай снова стать миллионером. (Щелкает пальцами.) И я опять не удержался. Я был уверен, что на этот раз не сорвусь. Я дал точные указания друзьям. (Горько.) Друзьям? А может, и не их вина! Что заслужил, то и получил! Когда я приехал в Нью-Йорк… я телеграфировал вам, что у меня там есть дело? Так вот это дело меня доконало. (Угрюмо усмехается; заложив руки в карманы, снова ходит по комнате.)

Рут. Значит, ты разорился?

Эндру (садясь). Да. (Закуривает сигару.) Но это не значит, что у меня ничего нет. Десять, может быть, двадцать тысяч у меня осталось. Только это слишком ничтожный результат пятилетних стараний. И поэтому я снова должен уехать. (Доверительно.) Я за год верну все. Для начала мне нужна очень небольшая сумма. (Тяжело вздыхает, и лицо у него внезапно становится усталым.) Но если бы можно было ничего не затевать. Так все опротивело! А ведь у меня было столько планов — как эту ферму сделать для нас настоящим домом… Придется теперь подождать!

Рут. Как жаль! Как все против нас!

Эндру (стряхивая с себя минутную подавленность, живо). Могло быть хуже. У меня еще осталось кое-что, и мы поправим дела на ферме. Я не уеду, пока Роб не выздоровеет. Я здесь все так заверну! (Удовлетворенно.) Мне нужен отдых, а лучший отдых для меня — это работа на воздухе… как в былые годы. Надо наладить работу и найти человека, который будет в мое отсутствие работать по моему плану. (Обрывает себя; понизив голос.) Ни слова Робу о том, что я разорился, слышишь? Он так щепетилен, что и цента у меня не возьмет — будет думать, что я совсем обнищал. Ни слова, хорошо?

Рут. Хорошо, Энди!

Пауза. Эндру курит, погруженный в планы на будущее. Открывается дверь спальни. Входит доктор Фосет со своим чемоданчиком и тщательно закрывает за собой дверь. Он очень озабочен и серьезен.

Эндру (вскакивает с места). Доктор! (Подвигает ему стул.) Пожалуйста, садитесь.

Фосет (смотрит на часы). Только на минуту, мне необходимо поспеть на девятичасовой. Во что бы то ни стало! (Садится и, откашлявшись, говорит в равнодушно-профессиональной манере.) Болезнь вашего брата, мистер Мэйо… (Замолкает, взглянув на Рут. К Эндру.) Может быть, нам лучше поговорить наедине?

Рут. Я знаю все, что вы скажете, доктор, я не уйду. Я его жена — и у меня есть право выслушать то, что вы собираетесь сказать. Не бойтесь, я вынесу все. Я привыкла к горю. Я догадываюсь, что вы скажете. Думаете, по его глазам я не поняла… (колеблется с минуту, затем подавленно) что он умирает?

Эндру (возмущенно). Рут!

Фосет (подняв руку и призывая обоих к молчанию). Принимая во внимание сказанное вами, я не вижу причин скрывать от вас положение дел. (Поворачивается к Эндру.) Боюсь, мой диагноз не противоречит выводу миссис Мэйо.

Эндру (со стоном). Но, доктор, есть же…

Фосет (спокойно). Я имею дело только с реальными фактами, и это один из них, очень печальный, разумеется. Вашему брату жить осталось не так много, несколько дней, возможно, даже часов. Я не рискую предсказывать. Чудо, что он до сих пор жив — у него очень сильно поражены оба легких. Если в результате какого-либо волнения произойдет кровоизлияние — это окажется роковым.

Эндру (застонав). Боже правый!

Рут словно окаменела: она неподвижно смотрит вниз.

Фосет. Поверьте, я крайне огорчен, что мой визит оказался бесполезным. Если что и возможно было бы сделать…

Эндру. Хоть что-нибудь!

Фосет (покачав головой). Боюсь, нет. Слишком поздно. Полгода назад…

Эндру (с отчаянием). Но если мы увезем его в горы… в Аризону… или…

Фосет. Полгода назад это продлило бы ему жизнь.

Эндру застонал.

А сейчас (пожав плечами) — я не хотел бы пробуждать в вас надежды на невозможное. Он не перенесет дороги.

Эндру (с болью). Но ему вы ничего не сказали, доктор?

Фосет. Как можно? Наоборот, я сказал ему, что горный воздух будет для него целителен. (Растерянно.) Он, правда, засмеялся в ответ — это почему-то показалось ему забавным. Он безусловно понял, что я ему солгал. Люди, обреченные на смерть, очень проницательны. (Вздыхает.) Всегда чувствуешь себя дураком, когда лжешь больным. И тем не менее мы обязаны лгать. (Посмотрев на часы, нервно.) Я должен вас покинуть.

Эндру (поднявшись, настойчиво). Но все-таки, есть ли хоть какой-нибудь шанс, доктор?

Фосет (словно убеждает ребенка). Всегда есть шанс — чудо! Мы, врачи, знаем, что оно иногда случается, и не можем не верить в него. (Надевает пальто, шляпу и кланяется Рут.) До свидания, миссис Мэйо.

Рут (не поднимая глаз). До свидания.

Эндру (автоматически). Я провожу вас до машины, доктор.

Выходят. Рут сидит неподвижно.

Слышится шум мотора, который постепенно затихает в отдалении. (Возвращается, садится, в отчаянии закрыв лицо руками.) Рут!..

Она поднимает глаза.

Пойдем к нему. Я боюсь! Он все узнает по моему лицу.

Бесшумно открывается дверь спальни, и, незамеченный ими, показывается Роберт. На щеках у него лихорадочный румянец, в больших глазах необычайный блеск. (Со стоном.) Это невозможно, Рут. Неужели дело так безнадежно, как он сказал? Надо бороться. Мы увезем его в Аризону, он должен поправиться, чудо должно случиться.

Роберт (очень мягко). А почему оно должно случиться?

Рут и Энди оборачиваются к нему и смотрят на него с ужасом.

Эндру. Роб! (С упреком.) Зачем ты встал? (Подходит к нему.) Иди ложись и изволь слушаться доктора.

Роберт (не обращая внимания на его слова). Пожалуйста, Энди, помоги добраться до стула.

Эндру. Черта с два! Немедленно отправляйся в постель. Слышишь? (Берет Роберта под руку.) И лежи…

Роберт (с насмешкой). И лежи там, пока не умрешь, так, Энди? (Холодно.) Ну что ты как маленький; пойми, мне осточертело лежать. Я лучше посижу здесь. (И так как Энди колеблется, добавляет очень сердито.) Даю тебе слово — я сейчас же встану, как только вы меня уложите. Вам придется удерживать меня силой, а это вряд ли поможет моему здоровью. Перестань, Энди, не валяй дурака. Я хочу поговорить с тобой. (С мрачной усмешкой.) Надо выполнять желания умирающего!