— Да, ваше величество, — сказала Андора. И ее сердце упало. Сэр Хенгист был сейчас последним человеком, которого она хотела бы видеть, и она надеялась, так как королева направилась к своему письменному столу позже обычного, что ей не придется встретиться с ним.

Тем не менее ей не оставалось ничего другого, как выполнить поручение. Она только размышляла, как она сможет после всего происшедшего вчера посмотреть в лицо сэра Хенгиста. Она все еще не могла забыть его насмешливый голос, сердитое выражение и, как ей казалось, отвращение, написанное на его лице.

И неудивительно, думала она. Если бы он только знал, как она оттирала губы, потому что их целовал лорд Брей, как она мыла холодной водой шею, и плечи, и все свое тело, чувствуя, что она никогда не сможет смыть память о том, что произошло.

Прошлой ночью она уже почти решила сбежать. Как легко было бы приказать подать ей карету, объяснив, что она получила плохие вести из дома и должна немедленно вернуться. И все-таки она знала, что, раз ее отец был солдатом и раз уж он доверял ей, она не должна так поступать.

Что бы он сказал, если бы узнал, что она попала в беду только по своей вине? Как часто он предупреждал ее об интригах и сплетнях двора! Женщина может потерять репутацию за одну ночь, а мужчина покроет себя позором только потому, что не выхватит шпагу так быстро, как нужно.

Вообще-то пространные рассуждения ее отца о былых временах всегда казались Андоре не имеющими к ней никакого отношения. Он никогда не говорил об известных ей людях, и только сейчас она поняла, какую могла бы извлечь пользу из его мудрости и опыта, будь она чуть повнимательнее. Она вышла в переднюю и остановилась на мгновение сказать мисс Перри, что она уходит по распоряжению королевы.

— Не задерживайтесь, Андора, — напомнила мисс Перри.

— Хорошо, мадам, — ответила Андора и через открытую дверь прошла в коридор. Но не успела она сделать и нескольких шагов, как услышала шепот позади себя:

— Андора!

Она обернулась. Мэри Говард вышла следом за ней и стояла у двери в переднюю.

— Что случилось? — спросила Андора, замедляя шаг.

— Возьми эту записку, — сказала Мэри, вкладывая сложенный листок бумаги в ее руку. — Отдай это сэру Хенгисту вместе с посланием ее величества и скажи, что обе они для лорда Эссекса.

— Но, Мэри, я не могу сделать это, — тихо сказала Андора, боясь, как бы их не услышали.

— Ты должна. Я все тебе потом объясню. Я думала, что королева пошлет меня сегодня, тогда все было бы проще. Делай, что тебе говорят. Скажи сэру Хенгисту, что обе записки для лорда Эссекса.

— И о чем этот шепот? — Голос сзади заставил обеих девушек вздрогнуть. Королева открыла дверь, пока они беседовали, и они не заметили ее. Теперь она стояла рядом, великолепная в своем зеленом шелковом платье, вышитом золотой нитью и украшенном хрусталем.

— О чем вы говорили? — повторила она. Ответа не было. Елизавета подошла ближе и длинными, в кольцах, пальцами взяла обе записки у Андоры, которая была не в силах пошевелиться.

— Как я и подозревала! — воскликнула она. — Леди Мэри посылала кому-то записку. Кому это?

Вопрос поверг их в ужас. Леди Мэри вспыхнула, когда королева, распечатав послание, взятое у Андоры, вслух прочитала:

«Я хочу видеть вас, так как многое должна сказать вам. Если вы будете ждать меня у пруда с лилиями сегодня вечером, в 5 часов, я смогу ускользнуть туда. Пожалуйста, придите, потому что я не сплю, мечтая увидеть вас. Мэри».

Королева выговаривала каждое слово каменным голосом, и они, как отточенные стрелы, впивались прямо в сердце. Затем угрожающим тоном она спросила:

— Кому это адресовано? Говори, или, клянусь, я выпытаю у тебя это на дыбе, если будет необходимо.

Румянец, который заливал щеки леди Мэри, исчез. Она мертвенно побелела и задрожала так, что едва могла стоять. Андора не удивилась состоянию подруги. Гнев королевы был ужасен, и ее горящие глаза заставили бы дрогнуть и более храброе сердце.

В голове Андоры пронеслись все истории о том, что происходило, если королева была оскорблена какой-нибудь фрейлиной. Тауэр! Ссылка! Гонения! Но даже тогда никто не признавался в увлечении мужчиной, который был фаворитом королевы.

Андора вспомнила, как добра была к ней леди Мэри с той самой минуты, как она появилась во дворце. Как она одолжила ей платье; она вспомнила и ее дружелюбие, ее желание посвятить Андору во все тайны дворцовой жизни, чтобы та не чувствовала себя лишней.

Повинуясь внутреннему побуждению, прежде чем Мэри смогла заговорить, она выпалила:

— Можно, я объясню, ваше величество?

— Так как леди Мэри, кажется, проглотила язык — что неудивительно, — ледяным тоном сказала королева, — можно, если у вас есть объяснение, мисс Блэнд.

Андора глубоко вздохнула:

— Леди Мэри влюбилась, ваше величество. Мы говорили ей, что это безумие; но она сгорает от любви к человеку, который не только не давал ей повода для такого чувства, но, я думаю, едва ли замечает ее.

— Как же зовут этого джентльмена, которого она одарила такой привязанностью? — поинтересовалась королева.

Андора перевела дыхание:

— Это… сэр… сэр Хенгист Вейк, ваше величество.

— Сэр Хенгист!

Она услышала удивление в голосе королевы и увидела, что ее нахмуренные брови чуточку разгладились.

— Но сэр Хенгист никогда не обращал внимания на моих фрейлин.

— Я знаю, ваше величество, — ответила Андора. — Конечно, это глупо со стороны леди Мэри, мы все объясняли ей; но, если по правде, это не больше чем игра — попытаться завоевать расположение мужчины, который не обращает внимания ни на одну из нас.

— Так вот как обстоят дела, — сказала королева уже другим тоном. — Но он, должно быть, дал вам повод для написания такого письма?

Леди Мэри все еще молчала. Испугавшись, что она может сказать что-нибудь не то, Андора быстро вмешалась:

— Мне кажется, ваше величество, что большинство женщин скорее влюбятся в мужчину, который игнорирует их, чем в того, который добивается их расположения. Это дух противоречия, — так, бывало, говорила моя мать.

— Сэр Хенгист! Вы уверены, что эта записка сэру Хенгисту?

Королева пристально посмотрела в глаза Андоре, как будто желая вытянуть всю правду из ее души.

— Д-да, ваше величество. Именно ему леди Мэри просила передать письмо, и поэтому я знаю, что ему отдала она свое сердце, — хотя, без сомнения, через неделю это может оказаться кто-нибудь другой.

— Я не раз говорила, что не потерплю фрейлин, флиртующих с мужчинами или заводящих любовные приключения подобного рода, — резко сказала королева, но теперь в ее тоне не было той кипящей ярости, которая сквозила в каждом слове еще минуту назад.

— Отправляйтесь в свою спальню, леди Мэри, и ждите моего решения, что с вами делать, — приказала она. — Я очень, очень недовольна, что вы уронили свое достоинство, бегая за мужчиной таким бесстыдным образом. В будущем ведите себя более осмотрительно.

Она снова взглянула на записку, затем порвала ее на мелкие кусочки и бросила на пол.

— Подберите это, — сказала она, — и не показывайтесь мне на глаза сегодня вечером. А вы, мисс Блэнд, будьте любезны запомнить, что вы мой посыльный, а не чей-нибудь еще. Вы тоже будете наказаны, если будете передавать записки, устраивая тайные свидания. Такие вещи недопустимы среди тех, кто имеет честь служить мне.

— Простите меня, ваше величество.

Андора присела в реверансе, и королева, бросив последний неодобрительный взгляд на леди Мэри, вернулась в свои апартаменты. Когда дверь закрылась за ней, Мэри подняла глаза на Андору. Весь ужас пережитого пронесся перед ними.

— Спасибо тебе! Спасибо! — сказала леди Мэри задыхающимся голосом, и, не дожидаясь продолжения, Андора заторопилась по коридору.

Она пробежала через лужайку и достигла розового сада, заметив сэра Хенгиста, разгуливающего с нахмуренным видом. Она была так потрясена и напугана всем, что произошло, что, только подойдя к нему, вспомнила свои собственные беды и то, что она боялась встретиться с ним лицом к л ицу.