Новак Илья, Жаков Лев

План 9 из дальнего космоса

авторы выражают благодарность Дмитрию Лопухову за Идею: http://lopuhov.mars-x.ru/TEXTS/edwood.html

Ибо началось нечто совсем уж странное.

Роберт Шекли

В четверг стало скучно, и Олег написал очерк о 'знаменитом' режиссере Константине Бурковском.

Более плохого режиссера, чем Бурковский, было не сыскать. При СССР он делал худшие фильмы за всю историю русского фантастического кино. В 'Красной Луне' речь шла о том, как советские космонавты спасают инопланетян, прячущихся в лунных катакомбах от агрессивных капиталистических американцев. 'Агент с запада' и 'Прекрасная страна будущего' - еще хуже. Все три снятых им фильма были ужасны. Нелепые сценарии (их писал он сам), халтурная режиссура, отвратная игра актеров. Бурковский не следил за правдоподобностью. Космические корабли у него висели на толстых нитях, луноходы ездили на колесах от ВАЗов. Инопланетное оружие делалось из пластилина, который иногда даже забывали покрасить серебрянкой.

Бурковский был сыном крупного партийного деятеля, работавшего в Минкультуры, а женат на дочери парторга большого столичного завода. Только это и позволило ему делать кино. Фильмы его отличались идеологической правильностью, но все равно в широкий прокат их выпускать стеснялись и показывали в летних кинотеатриках домов отдыха. Ни одну ленту не демонстрировали по телевидению. Четвертый фильм с рабочим названием 'План 9 из дальнего космоса' оказался настолько плох, что закончить его не дали. Бурковский запил, развелся с женой, потом уехал куда-то в глубинку и пропал. После распада СССР его назвали 'худшим режиссером Европы'.

Теперь о нем забыли, нынешняя молодежь не знала о таком человеке. Этим Олег и воспользовался.

В биографическом очерке рассказывалось о гениальном творце, который, претерпевая от коммунистических цензоров, снимал фильмы чуть ли не подпольно. Олег дал волю фантазии, и герой очерка получился колоритным. Сам Олег предстал перед читателями 'помощником режиссера, работавшим с пожилым мастером над его последним фильмом, который так и не был закончен'. Он намекнул, что о причинах этого рассказать не может. А еще написал, что у него осталось несколько катушек с уже отснятыми материалами и сценарий, который они якобы делали вместе с Бурковским. На протяжении нескольких абзацев Олег распространялся о том влиянии, которое фильмы оказали на Бондарчука, Михалкова, Захарова и Рязанова. Поведал, как престарелый уже режиссер ездил в гости к Тарковскому и советовался с ним, перед тем как приступить к работе над последним фильмом. Рассказал, что над каждой картиной Бурковский работал по пять лет, потому что тщательнейшим образом подходил к любой сцене и делал иногда до сотни дублей, добиваясь, чтобы изображение полностью соответствовало задуманному им (на самом деле режиссер отличался крайней халатностью и невниманием к мелочам, делал фильмы очень быстро, иногда снимая до десятка эпизодов за день, и ленился переснимать, даже когда во время сцены посадки корабля на заднем плане лунного ландшафта прошел пьяный осветитель, естественно, без скафандра). Очерк заканчивался призывом к спонсорам дать денег на то, чтобы доснять последнюю ленту, где гениальный режиссер собирался 'поведать планете правду' - какую именно правду, Олег и сам не знал. Он так расстарался, что даже нашел в Интернете фотографию Бурковского - мужчины среднего возраста с короткими седыми волосами и черными бровями - и вывесил ее вместе с очерком.

Это не была афера. Он не надеялся развести кого-нибудь на бабки, а просто шутил.

Он открыл страницу в 'Живом Журнале', популярном сетевом ресурсе, и вывесил там очерк. Через некоторое время появился комментарий, потом второй: читатели поздравляли с удачной шуткой. Олег комментарии стер, чтобы не портили игру. Потом к нему пришло электронное письмо от какого-то отрока, который сообщал, что все это крайне интересно, и политическая молодежная организация, секретарем которой адресант является, хочет пригласить режиссера на творческую встречу. Предлагалось время и место - небольшой кинотеатр на окраине города. Олег не ответил.

Тем временем в комментариях к очерку одна пользовательница Живого Журнала поинтересовалась, почему она не может найти в Сети фильмы Бурковского. Олег написал, что фильмы запрещены. Пользовательница спросила, есть ли они у автора очерка и не может ли он переслать их ей бандеролью. Оказывается, она работала журналисткой и захотела сделать статью по творчеству режиссера. Она написала, что уже пытается собрать материал и даже посетила пару киностудий. К ее удивлению выяснилось, что многие помнили Бурковского, но в лицо его никто не видел. Странно, удивлялась журналистка, слышали о нем все, но я не нашла никого, кто бы знал режиссера лично. Как же он снимал? Такое впечатление, что его фильмы возникли сами собой, из воздуха.

Потом пришло письмо - Детский Фонд имени Владимира Сорокина просил материалы последнего фильма. Олег удивился, что есть такой фонд, полез в Интернет и с еще большим удивлением узнал, что Сорокин теперь пишет детские книги.

Отпуск закончился, пришлось выходить на работу. Олег служил продавцом в отделе электроники ЦУМа. Два дня он заново привыкал к тупым клиентам, путающим 'Индезит' с 'Панасоником', и ругался с завотделом. На третий, вечером, в дверь квартиры позвонили.

Он открыл. На лестничной клетке стояли двое детей, мальчик с девочкой, и накачанный прыщавый подросток. Дети были спокойными, а подросток явно нервничал.

- Мы из Детского фонда, - сказал мальчик, и они вошли. - Хотим забрать у вас материалы.

- Что? - не понял Олег.

- Отснятые материалы из последнего фильма Константина Бурковского, - серьезно сказала девочка.

- Материалы... - оторопело протянул Олег. - Господи, какие материалы? Вы кто такие? Откуда?

- Мы из Детского фонда имени Сорокина, - сказал мальчик.

- Из фонда? Что дети делают в фонде?

Они стояли посреди коридора. Подросток сопел и переминался с ноги на ногу.

- Так ведь это Детский фонд, - сказала девочка. - Вот мы там и работаем.

Мальчик уточнил:

- Значит, вы не хотите отдавать нам материалы?

- Да ведь нет никаких... - начал Олег. Сорокинский мальчик кивнул накачанному подростку, и тот, вздохнув, ударил Олега кулаком в живот. Олег упал. Его оттащили в спальню, бросили на пол лицом вверх. Олег не был женат и жил один. Когда дыхание к нему вернулось, он попытался встать и получил ногой по яйцам. Пока он корчился и стонал, мальчик раскрыл книжный шкаф, а девочка принялась рыться в письменном столе.

- Раньше снимали на девятимиллиметровую пленку, - сказал ей мальчик. - Ищи круглые коробки, железные.

- На восьмимиллиметровую, - поправила девочка.

- Какая хуй разница, - сказал мальчик.

Подросток стоял под стеной и переминался с ноги на ногу.

- Вы бы побыстрее, - сказал он.

- Где пленка? - вдруг тонко закричал мальчик, склонившись над Олегом. - И сценарий?! Говори!

Подросток поморщился, а девочка сказала:

- Не кричи. Сценарий может быть в его компьютере.

- Дура ты, - ответил мальчик. - Пизда с ушами. Когда они его писали, компьютеров почти не было. Ищи машинописные листы.

- Сам дурак, - сказала девочка. - Он мог набить его позже.

- Ладно, - сказал мальчик. - Сейчас найдем. А ты пока убей его.

Олег попытался встать, но подросток, вздохнув, ударил его по голове и повалил обратно на пол. Потом достал штуковину вроде пластмассового пистолета, которыми доктора иногда делают уколы. Олег закричал, и мальчик недовольно повернулся к ним. Подросток наклонился, приставил 'дуло' пистолета к шее Олега. Стена спальни провалилась, и в облаке известки возникло существо. Оно напоминало человека, только темно-зеленого и с длинными гибкими руками. Нижняя часть головы и лицо были обычными, разве немного странных форм, а верхняя раздута, как воздушный шарик. На макушке череп становился похож на костяное сито с крупными отверстиями - настолько, что через них, наверное, можно было просунуть руку. Под черепом виднелся мозг, покрытый дымчатой зеленоватой оболочкой вроде полиэтилена.