Когда в первый вечер приезда лорда Ротхэма лорд Вулкан заступился за нее, его не посадили за ужином рядом с ней, и Серина подозревала, что маркиз говорил об этом с матерью и та была недовольна. Однако она не знала об этом точно; но в одном пришлось убедиться – лорд Ротхэм готов, по непонятным причинам, оправдать себя в глазах девушки и завоевать ее расположение. Но Серина никогда не сможет забыть того унижения, которому по его вине подверглась Хармина.
Изабель не раз смеялась над тем, что та считала его развратником и предателем.
– В конце концов, Серина, – сказала она как-то, – девушка сама с ним сбежала. Она не могла быть настолько глупой, чтобы ожидать брака с Хэри Ротхэмом. Говоришь, она была дочерью вашего конюха? Так ей следовало знать, что претендовать на лорда Ротхэма – это пустая идея и что для такой девушки более лестно положение любовницы человека из общества, чем скучная жизнь, полная хлопот по дому.
– Но ты не понимаешь, Изабель, – ответила Серина. – Лорд Ротхэм заставил Хармину влюбиться в него. Она доверилась ему...
– В таком случае, она дура, – прервала ее Изабель. – Никто не может доверять Хэри Ротхэму, если он нормальный человек, а не сумасшедший.
Серина рассмеялась и больше не пыталась объяснять ей, что она испытывает по отношению к лорду. Иногда ей казалось, что маркиз остается единственным кто понимает ее отношение к этому человеку. Инстинктивно девушка чувствовала, что и он недолюбливает лорда Ротхэма, однако у нее не было этому подтверждения, так как лорд Вулкан ко всем гостям относился одинаково учтиво и с холодной вежливостью.
Серина продолжала вышивать, пока Торко не вспрыгнул на широкий подоконник и не заскулил.
– Хочешь погулять? – спросила Серина. – Ну хорошо, пойдем.
Она открыла дверь и позвала Юдору. Через несколько минут, накинув на плечи голубую кашемировую шаль и надев соломенную шляпу с голубой лентой, девушка вышла в сад. Как-то во время прогулки с Торко она обнаружила тропинку, ведущую из сада к скалам. Здесь они могли гулять по краю обрыва и слушать, как внизу ревут и бушуют волны.
Серина любила прогулки. В Стэверли она привыкла ходить пешком, просто потому что ей редко выпадала возможность ездить в карете отца, а семейным экипажем они не пользовались, так как не хватало лошадей и конюхов.
Изабель, напротив, почти никогда не ходила пешком и предупреждала девушку, что от подобных нагрузок у той могут огрубеть ноги.
– Я деревенская девушка, – ответила она с улыбкой, на что Изабель возразила:
– В новых нарядах ты так не выглядишь.
Она была права. Нынешний туалет очень подходил Серине. У нее набралось такое количество платьев, что Юдора как-то с недовольством заметила, что она в них запуталась. Но бедняжке оставалось только завидовать искусству Иветт. Проворные пальчики француженки мастерили все – от роскошного вечернего наряда до простого банта – не хуже самого модного придворного портного. А Юдора, рассматривая старые муслиновые платья, которые она когда-то сшила с таким трудом и заботой, могла только бормотать свои обычные предчувствия, в то же время в глубине души радуясь тому, что в новых платьях Серина выглядит красавицей.
Когда девушка попыталась поблагодарить маркизу, та не стала ее слушать.
– Девочка, если ты хочешь выразить свою благодарность, – сказала она резко, – ты должна обращать внимание на комплименты, которые получаешь от противоположного пола. Послушай моего совета и не думай о женщинах. В жизни имеют значение только мужчины.
Конечно, в Мэндрейке было много мужчин, и Серина, сопровождаемая маркизой, которая представляла ее всем мужчинам, каким только могла, чувствовала себя лишь богатой приманкой и держалась холодно, оставаясь еще более равнодушной к их заигрываниям, чем если бы она встретилась с ними при других обстоятельствах.
Серина не могла долго оставаться без дела или пребывать в унынии. Прогулки на солнце помогали ей собраться с мыслями. И вот, она бежит с Торко вдоль подножия скал. Ветер играет ее кудрями, выбившимися из-под шляпы, ее щеки пылают. Она решила вернуться в комнату незамеченной и, минуя парадный вход в дом, пробралась вдоль стены сада к маленькой двери в старой части замка, через которую, как ей казалось, она, поднявшись по лестнице, могла сразу попасть в свою комнату.
Девушка замечала, что слуги пользовались этой дверью, выходя в сад, чтобы передать сообщение кому-нибудь, и она рассчитывала, что дверь будет не заперта.
Она оказалась права – дверь была открыта, и, войдя, она увидела длинный извилистый коридор, отделанный дубовыми панелями, который заканчивался узкой лестницей.
Только собралась она подняться по ступенькам, как услышала чьи-то шаги. Девушка метнулась в сторону, желая оставаться незамеченной, и, спрятавшись в тени, стала наблюдать. К своему удивлению, она обнаружила, что по лестнице спускалась маркиза. На ней было платье изумрудно-зеленого цвета, а в руке она держала свою любимую трость с рукоятью, покрытой драгоценными камнями. Маркиза спустилась вниз, с минуту постояла, уставившись на противоположную стену, и, к удивлению Серины, исчезла.
Девушка не верила своим глазам; затем она подошла к стене, надеясь увидеть дверь, через которую, по-видимому, прошла маркиза. Но стена была покрыта панелями, и никакой двери не было. Серина стояла, в изумлении протирая глаза и думая, что она видела привидение. Затем она вспомнила, что находится в старой части замка. Конечно, в стене мог быть спрятан потайной вход.
Любопытство взяло верх над страхом, и девушка подошла ближе. Она вспомнила, что в Стэверли тоже была потайная дверь, через которую по маленькой винтовой лестнице можно было подняться в спальню отца. Серина попыталась вспомнить, как работал замок, врезанный в дубовую облицовку. Нужно было нажать на крошечную пружинку в резьбе. Она стала искать и нашла крошечную деревянную кнопку, нажала на нее и затем, вскрикнув, поняла, что нашла секрет исчезновения маркизы. Деревянная панель плавно и бесшумно открылась.
– Вам нравится облицовка? – раздался голос за ее спиной, напугав девушку так, что та отдернула руку от панели и с виноватым видом обернулась.
На лестнице, остановившись на середине, стоял маркиз, держа в одной руке шапочку для верховой езды, а другой придерживая собаку.
– Я... только смотрела, – запинаясь ответила Серина.
– Понимаю, – прговорил маркиз. – Повторяю, вам понравилась облицовка?
Он медленно спустился вниз, а девушка, уставившись на него, тщетно пыталась найти разумное объяснение своему поведению, которое в эту минуту ей показалось неучтивым и недостойным.
– Я думала... я видела... как кто-то здесь прошел, милорд, – сказала она наконец.
– Неужели? И потом, конечно, вы уже слышали, что в этой части дома полно привидений. Опасайтесь их в Мэндрейке.
Он говорил шутливым тоном, но девушка почувствовала серьезность предупреждения и виновато опустила глаза.
– Да... да, обещаю последовать вашему совету.
Он улыбнулся, увидев выбившиеся из-под шляпы локоны и ленточки, развязавшиеся на ветру.
– Вы гуляли с собакой?
– Да, милорд. Торко всегда хочется гулять.
– А вам?
– Вы ведь знаете, что мне здесь нравится.
– Вы мне этого еще не говорили, что вы думаете о моем доме. Помню, как я говорил, что у нас здесь красиво, но вы мне не поверили.
Серина взглянула на него. Удивительно, что он помнил их разговор в Стэверли, и еще более удивительно, что он помнил ее отношение, когда сравнивал красоту Стэверли и Мэндрейка. Казалось, заметив ее удивление, лорд Вулкан сказал:
– Пойдемте со мной, я хочу показать вам что-то.
Он прошел к концу коридора, открыл дверь и пригласил ее войти. Девушка послушалась, не переставая удивляться. Комната сама по себе была маленькая, и, по-видимому, сюда редко входили. Стены были облицованы панелями, на которых вместо картин висели карты. В центре комнаты стоял стол, на котором под стеклянными колпаками располагались глиняные макеты. Лорд Вулкан подошел к одному из них и показал пальцем.