Маркиза была недовольна.

– Ну, совсем деревенская девчонка! Перед тобой мадам Роксана, с Бонд Стрит, она гадает только элите и самым знатным людям в стране. Сам принц благоволит к ней, не правда ли, Роксана? А юной леди из – как называется это место – Стэверли, неинтересно.

В голосе маркизы звучало столько презрения, что Серине стало неловко.

– Простите, мэм! Если вам так угодно, я с удовольствием послушаю мадам Роксану, пусть раскроет мне карты.

– Вот и прекрасно, – одобрила маркиза.

– Возьмите их в обе ручки, – попросила Роксана, протягивая колоду Серине. – Перетасуйте и загадайте самое сокровенное желание. Не забудьте – желание.

Серина сделала, как ей сказали, чувствуя отвращение к потертым и засаленным картам со странными рисунками. Она вернула их Роксане, та разложила колоду на полу.

– Загадала? – спросила она.

Серина кивнула.

– Странно, но ты пока не знаешь, чего хочет твое сердце. Это правда, маленькая леди?

– Думаю, да, – ответила девушка.

– Но ты узнаешь, – продолжала Роксана, уставившись на карты. – Однажды ты узнаешь, чего хочет твое сердце... Ты всегда спасаешься, когда слушаешь свое сердце... Желания других, другие люди будут тебе мешать... Вижу, как они столпились вокруг тебя, мужчины и женщины... Там опасность... Слушай свое сердце, оно поведет тебя правильно... Тебе не причинят вреда... Но смерть стоит рядом... Ты на волосок от нее... Я вижу кровь...

Цыганка замолчала и вдруг вздрогнула. Она резко запрокинула голову, пристально всматриваясь в Серину.

– Ты везучая, – сказала она, – очень везучая. Нет, это лучше, чем везение, ты вся светишься... Это белый свет, чистый и...

– Ну чего ты расселась и бормочешь, всякое, – проговорила маркиза. – Дай нам факты, Роксана! Кому нужны сказки про этот свет? Я тебя не понимаю. Она замуж выйдет? Вот, что нам нужно узнать.

Цыганка собрала карты.

– Выйдет, – ответила она.

– Но за кого? Ты можешь назвать его? – поинтересовалась маркиза.

Цыганка вызывающе улыбнулась.

– В следующий раз, я устала.

Она перевела взгляд на бутылку. Маркиза взяла ее и передала цыганке.

– Возьми. Ты не сказала и половины из того, что я хотела услышать, но пока достаточно знать, что я могу сегодня выиграть.

– Немного, учтите, совсем немного.

Карты исчезли в кармане ее платья, бутылка спряталась под жакетом с вышивкой, она шаркающей походкой вышла из комнаты, закрывая за собой дверь так тихо, что Серина не была уверена в том, вышла ли она на самом деле или спряталась где-нибудь в темноте.

– Ну, – резко произнесла маркиза, – нам нужно подумать о вашей одежде.

– Об одежде? – с недоумением переспросила Серина.

– Вашей одежде, – повторила маркиза. – Вы у меня в гостях, и я хочу, чтобы вы пользовались успехом. К нам вечером придут молодые люди, они приходят каждый вечер. Вы будете с ними танцевать и вообще веселиться. Боже, девочка, ну улыбнитесь хотя бы от одной мысли об этом. Молодость дается только раз.

– Да, но боюсь, что у меня очень мало нарядов.

– Да, да, я все знаю, – сказала маркиза, – и это именно то, о чем мы должны подумать. Марта, открой комод.

Перед окном стоял большой обтянутый бархатом комод, обитый тесьмой и усыпанный драгоценными камнями, с золотым замком и ключом. Марта открыла его, и девушка увидела, что он набит разными тканями.

– Иветт сошьет тебе что-нибудь для сегодняшнего вечера, – сказала маркиза, – Где та серебряная сетка, Марта? – спросила она с нетерпением. – Но мне, наверное, лучше посмотреть самой.

Она встала с кровати и завернулась в белую бархатную накидку, отделанную горностаем.

– Вы простудитесь, миледи. Позвольте мне закрыть окна.

– Глупости, женщина, здесь и так душно.

Марта не обратила внимания на возражения и закрыла все три окна, а маркиза стала перебирать ткани.

– Вот серебряная сетка. Последний крик моды, ее нужно носить на светло-серый атлас... но, наверное, это тебе не по возрасту. А может быть, кисея, расшитая серебряными звездами, или шелк перламутрово-розового оттенка с жемчугом? – Она вытащила большой рулон и набросила конец ткани на плечо Серине. – Изумительно, – воскликнула она. – Взгляни, Марта, как он подходит к ее белой коже. А этот batiste, из него получится отличное платье, в котором она будет спускаться к обеду. Быстро, быстро, позови Иветт. Мы должны решить, что сшить сначала.

– Вы... так... добры, – запинаясь сказала Серина, поняв, что маркиза собирается заказать платья для нее, и не переставая удивляться, почему та вдруг изменила свое отношение к ней.

– Добрая? Конечно, я добрая, – улыбнулась маркиза, – а почему бы мне не быть доброй? Посмотрите, какая прелесть. – Она вынула рулон белого бархата. – Во всей Англии не найдете лучше.

– Какая мягкая ткань, никогда такой не видела, – восторженно произнесла девушка.

– Мы привезли ее из Франции, – заявила маркиза, – а на Бонд Стрит это может стоить целое состояние. Мы сошьем тебе из него платье. Ты в нем будешь просто великолепна.

– О, мэм, зачем вам лишать себя такой редкости? – воскликнула девушка.

– Почему бы и нет, – ответила та без тени сожаления и, понизив голос, дружелюбно добавила: – Не суетись, дорогая. У меня еще много чего осталось, откуда только мне не привозят.

Глава 6

Серина медленно спускалась по главной лестнице. Со времени ее приезда в Мэндрейк прошло уже шесть дней. Но девушка пока не могла преодолеть застенчивости, и теперь, когда ей предстояло войти в большой зал, она смутилась, увидев сквозь открытую дверь Серебряной гостиной столько гостей.

Серебряная гостиная и смежный с ней зал для танцев строились по проекту Роберта Адама и вызывали благоговейный трепет у каждого, кто впервые туда попадал. Серина подумала, что она могла бы привыкнуть к великолепию, роскоши и экзотической красоте Мэндрейка, если бы это место не посещало столько людей.

Несмотря на это, все они казались слишком одинаковыми и безликими – мужчины, в основном, средних лет, состоятельные, вульгарные и распутные, женщины, сверкающие драгоценностями, с крашеными волосами, гримом и полные притворства. Все женщины, по-видимому, имели здесь интимные связи и, конечно, не скрывали взаимных антипатий, которые при подобных связях были неизбежны.

Мужчины и женщины, представители старинных родов, чьи фамилии были связаны с историей Англии, съезжались в Мэндрейк по одной и только одной причине – выиграть деньги. При мысли о картах на щеках этих господ появлялся румянец, а руки лихорадочно скользили по столу, обитому зеленым сукном. Немногим из них при выигрыше удавалось сдержать восторг, а при проигрыше – отчаяние.

Серина не верила своим ушам, когда слышала, какие огромные делались ставки, думала о том, что под влиянием всепоглощающей страсти к деньгам и жажде иметь все больше и больше игроки теряли человеческий облик.

Но девушка начинала понимать еще и то, что здесь бушуют и другие страсти. Впервые в жизни она почувствовала себя прелестной молодой женщиной. В первый вечер ее почти никто не заметил в этом ослепительном сонме великолепных нарядов. Девушка с бледным лицом в простом муслиновом платье вряд ли могла привлечь чье-нибудь внимание; но одетая в роскошный атлас с серебристой сеткой она вызывала блеск в пресыщенных потухших глазах мужчин, которые уже не обращали внимания на красивых женщин и все мысли которых занимали одни лишь карты.

Усилием воли Серина пыталась сделать все, что от нее требовалось, чтобы понравиться мужчинам, которым маркиза ее представляла. Девушка вскоре догадалась о намерениях хозяйки дома. При каждом удобном случае та шепотом всем говорила: «Наследница! В день свадьбы получит восемьдесят тысяч фунтов, и такая прелестная девушка! Знаю, вам она понравится».

Старые и молодые, мужчины средних лет, здоровые и дряхлые, грубые, а некоторые из них с оспенными пятнами. Маркиза спешила подвести их к Серине и оставляла девушку наедине с ними, а той уже приходилось защищаться самой. Она уже привыкла к скучным комплиментам ухажеров, годившихся ей в отцы, – помещиков из соседних имений, – которые сильно отличались от собравшихся здесь представителей столичного общества.