Тогда смиряется души моей тревога,

Тогда расходятся морщины на челе,

И счастье я могу постигнуть на земле,

И в небесах я вижу бога...

 

Показан полный объем: земля — небо.

Боратынский, стихотворение “Приметы”:

 

Пока человек естества не пытал

Горнилом, весами и мерой,

По-детски вещаньям природы внимал,

Ловил ее знаменья с верой.

 

Покуда природу любил он, она

Любовью ему отвечала.

...............................................

Но, чувство презрев, он доверил уму,

вдался в суету изысканий...

И сердце природы закрылось ему,

И нет на земле прорицаний.

 

В технический век мы занимаемся колдовством, черной магией. физики пытают природу, не зная, что творят. “Ни один ученый ничего не создал на пользу человеку”, — писал Л.Толстой.

В поэзии сначала возникает некий образ природы-храма. Бодлер:

 

Природа некий храм,

где от живых колонн

обрывки фраз исходят временами.

 

(Но у него перекликаются звук,запах, форма, цвет, нет только самого Бога. Служение черту.) Затем идет постепенное снижение этого образа. У Тургенева: “Природа – не храм, а мастерская...” (“Отцы и дети”). У Мичурина: “Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у неё — наша задача”. У Заболоцкого: “Природа — лаборатория”.

Страшное искажение образа природы продолжается и в поэзии, и в других областях искусства. Тютчев: “Не то, что мните вы, природа /не слепок, не бездушный лик”. Стихотворение “День и ночь”: “Над этой бездной безымянной,/ Покров наброшен златотканый” — это день. Ночь: “ткань благодатную покрова/ Сорвав, отбрасывает прочь…/ И бездна нам обнажена”. Но также покров сияния есть и лунной ночью. Стихотворение “Поэзия”: “И на бунтующее море / льет примирительный елей” (успокаивает стихию). В древности мореходы лили в воду ворвань и так проходили у рифов. “И в чуждом, неразгаданном, ночном он узнает наследье роковое” — это человек, который, “как сирота бездомный”, оставлен ночью наедине с самим собой. В стихотворении “Осенний вечер” Тютчев более проницателен по отношению к природе, чем Пушкин:

 

… и на всем

Та кроткая улыбка увяданья,

Что в существе разумном мы зовем

Божественной стыдливостью страданья.

 

Оболочка, покров — не всегда можно увидеть то, что скрыто в глубине. Стихия бывает враждебной. Мстит за несообразность, неосторожность, варварское обращение. Огонь сжег плодородные земли, получилась пустыня Сахара. Средняя Азия ранее была цветущим краем.

 Два основных направления в поэзии при изображении природы: первое — времена года, их наметил Пушкин в стихах. Второе — покров. Пять стихий растворились в стихах. То, что принадлежит земле — лес, степь, пустыня, — покров. У Г. Успенского надо прочитать “Поэзию земледельческого труда” и “Власть земли”. Горы “разработали” в стихах Лермонтов и Пушкин. Деревья. Береза, дуб, клен — символические деревья России. У разных народов разные деревья, надо задумываться над этим. Живой мир. Поэты создали символы — от змеи до орла. Затрагивались и рыбы. Вода — море. Байрон описывает океан в бурю: “Лик Бога отражен”. Тютчев, “Последний катаклизм”: “Все сущее опять покроют воды, и Божий лик отобразится в них”. Из “водопадов” у Державина — самый великий. Есть у Боратынского — остались отдельные строки. Замысел “Манфреда” у Байрона возник в Италии, когда он созерцал водопад. Вариант гетевского “Фауста” читать через Байрона. Воздух, облака, луна, звезды, солнце, жар, холод, день, ночь, буря, ветер. Стихия ветра в стихах Рубцова, как заметил В. Кожинов, мелодичная. У Блока иной ветер. Огонь — связан с воздухом, проявляется везде, пронизывает все стихии. Восточный поэт создал образ: “губы, как пламя на воде”. В мифологии это все отображено, обожествлено, и сейчас все остается у человека в подкорке.

Число пронизывает все стихии и весь мир. Мир семиричен: 7 нот, 7 цветов. 5 чувств (зрение, слух, обоняние, осязание, вкус) + 2 — интуиция и разум. Интуиция дается как Божий дар, ее нельзя развить, нельзя приобрести. Л. Толстой: “Попадаются умные женщины, но не дорожат умом”. Бальзак: “Мужской ум — меч, хоть тупой, но рубит, а женский — отточенная шпилька”.

Вывод: после Тютчева в русской поэзии только одна поверхность, покров. Нет глубины!

Бунин — поэт природы. “И цветы, и шмели, и трава, и колосья” — все покров. “И ягоды туманно-синие на можжевельнике сухом” — воссоздается покров. А Фет сквозь этот покров не раз “самое узнавал”.

Своеобразное восприятие природы у японцев — иллюзорность. Хокку разных поэтов.

Басе:

 

Вода так холодна.

Уснуть не может чайка,

Качаясь на воде —

покров.

 

Аиста гнездо на ветру,

А под ним — за пределами бури —

Вишен спокойный цвет.

 

Там, куда улетает крик кукушки,

Что там?

Там далекий остров.

 

Жизнь свою обвил

Вкруг висящего моста

Этот дикий плющ.

 

Летние травы

Там, где исчезли герои,

Как сновиденья.

 

Вот причуда знатока!

На цветок без аромата

Опустился мотылек.

 

Печального меня

Сильнее грустью напои,

Кукушки дальний зов.

 

Это близко к нашему восприятию.

 

В ладони звонко хлопну я,

И там, где эхо прозвучало,

Бледнеет летняя луна.

 

Какая магия в этом соединении!

 

В лунном сиянии

Движется к самым воротам

Гребень прилива.

Какэй:

Осеннего ветра порыв,

как дрожит, как трепещет

каждый листок на плюще.

 

Высек кремнем огонь,

и вдруг в колодце

лягушки отозвались.

 

Отображено единство всего мира.

 

Выпал снег на цветущие вишни;

не различить, где цветы, где снег,

только по аромату.

 

Исса:

Тихо, тихо ползи, улитка,

по склону Фудзи

вверх, до самых высот.

 

(К этим хокку добавлялся цвет, иероглиф и звук — они пелись.)

Рубен Дарио — никарагуанский поэт начала ХХ века. Он пробовал писать только в серых тонах: “Симфония серых тонов”. Прием не должен быть виден. Весь горизонт растушеван серой тушью, соответственное бренчание гитары: “Кузнечик на маленькой скрипке все не настроит бренчащей струны”.

К. Случевский в стихотворении “Зной” выразил в слове состояние воздуха — “масло света”. Критика его забыла, а он — глубокий поэт. Аполлон Григорьев считал его “вторым Лермонтовым”. Стихотворение “Упала молния в ручей” — много глубинных соответствий, природа без покрывала, мужское и женское начало.

Вывод: сейчас нет прорывов за оболочку пронизывающих чувств и стихий, их связей между собой. Надо перекручивать, протягивать образы, сталкивать их между собой, работать с генетическим пассивом.

Заболоцкий: “Природы вековечная давильня”— это идет от дарвинизма, где все пожирают друг друга. Поэт наделяет низкое человеческим сознанием. Его плюс — изобразительная пластика. Древние люди обожествляли, а Заболоцкий снижает: “мысли мертвецов столбами поднимаются” — вместо душ.

 

Схему абстрактной мысли усвоил ученик Заболоцкого — Прасолов (изгиб молнии, как мысль). Это сухо и графично, зрительный образ не выражает ничего, нет ощущения глубины. Заболоцкий — рациональный ученик Хлебникова, подражал сумасшествию учителя. “И смеется вся природа, умирая каждый миг”. Природа “как тюрьма стоит над ним”.

Блок писал, что природа важна как антураж, декорация: “битый камень лег по косогорам”. Это не так!

Вывод: за покровом всегда надо видеть нечто глубокое, стихию. Должно быть содержание! Личность поэта — это содержание.