— Чандра велела посадить тебя в тюрьму? Какого же черта ты не сказал мне об этом?

Оказалось, что в огромном кожаном кресле перед столом их отца сидит мужчина грозного и властного вида с угольно-черными блестящими волосами.

— Пусть это останется между нами. Мне нечего гордиться той ночью, — проворчал Лукас. — Для моих партнеров она может стать последней каплей.

— Привет, ребята, — произнес мужчина, оглядев мальчиков, проглотивших язык, застывших по стойке «смирно».

— Это мистер Рейф Стил, — раздраженно представил своего гостя Лукас.

Пеппин издал боевой клич. Монтегю благоговейно прошептал:

— Друг Чандры! Телохранитель! Вы и вправду знали рок-певца Джо-Джо и его группу?

Рейф кивнул и сверкнул дружеской улыбкой.

— Я был личным телохранителем Джо-Джо, пока не поумнел. Он болван. Но, похоже… вам тоже случилось быть телохранителями Чандры. Я — ваш должник.

— Мы любим ее. И хотим, чтобы она вернулась к нам, мистер Стил. Вы поможете нам?

— Забавно! Я только что говорил об этом с вашим отцом. Но он ничего не желает слушать, хотя я уверял его, что весь прошедший месяц Чандра тосковала о вас, всех троих.

Мальчики подступили ближе, перестав опасаться рослого, сурового незнакомца, сидящего за столом их отца.

— Папа, пусть мистер Стил что-нибудь сделает. И как можно скорее, пока мы не потеряли ее навсегда.

— Нет, и хватит об этом! Считайте, что ее не существует. Она нас бросила. — Он помедлил. — Послушайте, мне это нравится не больше, чем вам, но Чандра так решила. Я поступил с ней подло, и она меня ненавидит.

Но Рейф возразил:

— Ошибаешься. Она помирилась со своими родными — даже с Холли. И если она могла простить их и пойти на компромисс, то наверняка простит и тебя.

— Я же сказал: нет! — В низком голосе Лукаса прозвучала решимость стоять насмерть.

— А если я скажу, что она беременна? — Серые глаза Лукаса блеснули, словно в их глубине зажглись спички.

Увидев, как загорелись глаза, и побледнело лицо отца, мальчики с улыбкой переглянулись и хлопнули правыми ладонями.

Лукас стиснул губы, услышав эти нежелательные аплодисменты, но не выгнал ребят и не помешал Рейфу продолжать:

— Итак, слушайте, парни. У меня есть план.

Чандре так и не удалось найти достойную замену своему шоферу, покойному Мигелю Сантосу, и казалось, не было у нее больше потери. Какой-то желудочный вирус снизил ее энергию почти до нуля, а ей приходилось работать и за себя и за шофера.

Впрочем, это было даже к лучшему: она так уставала и так скверно себя чувствовала, что на горькие раздумья не оставалось сил.

Нет. Она не позволит себе вспоминать о них.

На миг перед глазами Чандры встало любимое смуглое лицо. Она вновь увидела его перепаленные болью глаза, когда они прощались в больнице. С повязкой на груди и правой рукой на перевязи он выглядел совершенно потерянным, брошенным.

Нет, думать о нем нельзя. Потому что агония этой потери и его предательства еще слишком свежа и пугает ее.

Чандра с трудом крутила рулевое колесо огромного грузовика, тяжело нагруженного панелями крыши, и пот струился из-под стетсона. Неумело дергая рычаг, она переключила скорость. Громоздкая машина неуклюже вкатилась в поселок, где две церковные общины строили дома.

Хэл сидел в тюрьме — его отказались выпустить на поруки. Он признался, что сам подбросил наркотики в фургон Чандры, а потом — в один из ее домов. А затем он украл из больницы ее окровавленную тенниску и по почте отправил в полицию. Стинки тоже сознался, что солгал, утверждая, что Хэл был с ними в ночь, когда произошла авария. Правительство прекратило расследование деятельности благотворительной организации Чандры. Ее полностью оправдали, и ее сторонники вновь прониклись к ней доверием. А маньяк-убийца, угрожавший Лукасу, был пойман и тоже посажен за решетку.

Но, несмотря на все это, Чандра была до крайности подавлена и угнетена. По возвращении в Мексику на нее навалилась уйма дел.

Прежде всего, ее мучила жара, сто пятнадцать градусов по Фаренгейту в скудной тени мескитовых деревьев. Сегодня в машине пекло как в духовке. Возможно, жара и послужила причиной неприятностей на строительной площадке номер четыре. Рейф сообщил, что трое из добровольцев взбаламутили всю команду.

И это было странно. Обычно люди, согласившиеся помочь церковным общинам, безотказно выполняли тяжелую физическую работу. Трудные подростки зачастую работали упорнее своих взрослых товарищей. А с этой троицей испробовали все способы и, наконец, попросили Чандру лично заехать на строительную площадку и подбодрить добровольцев.

Улица поселка была невымощенной и ухабистой, бурая пыль клубилась, вылетая из-под огромных черных колес грузовика. Десятки детишек в грязных лохмотьях выбегали из лачуг на улицу в тучах пыли и мух, улыбаясь во весь рот и махая Чандре: она давно снискала любовь местного населения. Чандра замахала рукой в ответ и улыбнулась, но, поскольку при этом ей пришлось управлять машиной только одной рукой, грузовик резко вильнул вправо, покачнулся и чуть не врезался в кактус.

Конструкция машины была устаревшей, сиденье не удалось передвинуть, и Чандра, сидя на самом краешке, едва доставала до стертых педалей. Ей требовались вся сила и сосредоточенность, чтобы просто вести машину.

Если не считать летнего зноя и постоянной угрозы нищеты, усилившейся сейчас из-за засухи и недавнего разоблачения политической коррупции в Мехико, Пьедрас-Неграс был очень милый городок недалеко от границы. Плоские, выбеленные засухой равнины, ленивые бурые воды Рио-Гранде окаймляли городок. Но синие небеса были просторны, а благодаря уединенному расположению в городе в меньшей степени процветали преступность и проституция, поэтому он, скорее, походил на поселок городского типа где-нибудь в глубинке.

Толстый налет пыли покрывал лозу, обвивающую ограду из колючей проволоки, которая окружала строительную площадку. Стены дома на строительной площадке номер три уже достигли в высоту десяти футов, потому Чандра и везла сюда панели для крыши.

Но, оглядев строительную площадку номер четыре, где только два ряда бетонных блоков составляли будущие стены, да и те вроде бы кренились внутрь, она нахмурилась.

О Господи…

Только этого не хватало!

Если к субботе дом не будет закончен, а чудес не бывает, они выбьются из графика и построят на один дом меньше. А значит, одна из семей городка, победивших в лотерее, не получит дома до следующего года.

Чандра дернула на себя рычаг ручного тормоза, толкнула дверцу и крикнула прорабу, чтобы он помог ей выбраться из машины. Она купила этот грузовик подержанным. Он был настолько стар и помят, что дверцы в нем открывались только снаружи, да и то если приложить значительную силу.

Когда двое мужчин, которые укладывали третий ряд бетонных блоков, опустили на землю сорокафунтовые блоки и бросились к Чандре, прораб схватил их за плечи и велел продолжать работу.

Чандра растерялась и возмутилась.

А прораб окликнул долговязого парнишку, показавшегося Чандре знакомым, который замешивал густой белый раствор в бадье в дальнем конце строительной площадки. Парень стащил с лица маску и наклонился над рослым мужчиной, растянувшимся в гамаке с безмятежным величием испанского конкистадора.

Лицо мужчины прикрывала ковбойская шляпа; его гибкое спортивное тело вытянулось во всю длину в тени трепещущего навеса. Безобразие, снова возмутилась Чандра, развалился, а рядом с десяток женщин из церковной общины, с обгоревшими щеками и носами, гнут спину под палящим утренним солнцем.

Внезапно мужчина вскочил, и его серые глаза, пронизывающие и настороженные, впились в нее. Чандра! Губы его расплылись в счастливой улыбке. Он выпрямился и размашистыми шагами двинулся к Чандре.

Лукас.

А долговязым пареньком был Монтегю.

Нет!

Рейф обманул ее. Чандра задергала дверцу машины, стремясь вырваться, но та не поддавалась.