"Не иначе, как в этой комнате Жрец хранит свои сокровища", — подумал Князь.

В эту же секунду к дверям подлетели стражники, и, отвесив подзатыльники нерадивым слугам, резко закрыли дверь перед Князем.

— Сюда запрещено входить, — рявкнул один из стражников.

Сопровождающие Князя что-то замычали, пытаясь объяснить, кто стоит рядом с ними, но стражников это мало интересовало. Один из них не двусмысленно постучал по рукояти меча. Слуги побледнели и поспешили дальше по коридору, уводя за собой Князя. Преодолев пару лестничных пролётов, они оказались на втором этаже дворца и подошли к дверям комнаты, отведённой для Князя.

Страсть луирцев к большим формам ощущалась даже тут: кровать, на которой свободно разместились бы четыре фроглина, высоченные потолки, окна от потолка до самого пола. Окинув комнату взглядом, Князь невольно усмехнулся: он знал о странностях Жреца, его мании величия, но лично с этим столкнулся впервые. Желание лечь спать усиливалось с каждой минутой, и потому, не теряя времени даром, Князь подошёл к кровати и лёг на неё, даже не удосужившись снять покрывало.

Странное сомненье закралось в его сердце. Из головы не выходила ухмылка Жреца — что-то зловещее скрывалось в ней. Князь не мог логически объяснить себе самому, что именно его насторожило, но сердцем чувствовал какой-то подвох. Глаза слипались от усталости, а сон всё не шёл. Ворочаясь с бока на бок, глава Тернана вспомнил старый детский способ, про который когда-то рассказала бабушка.

"Одна лягушка, две лягушки, три…", — мысленно считал Князь скачущих через корягу болотных лягушек. Но как он не старался, как ни пытался дотянуться до сна — не получалось. Лягушек набралось две тысячи, а пользы от них никакой.

"Всему виной переутомление, — решил Князь. — С этим надо что-то делать".

Он встал и, подойдя к окну, распахнул его настежь. Воздух Болот ворвался в комнату вместе с какофонией звуков. Помимо шума ветра и кваканий, Князь уловил шум пирушки: голоса и музыку, доносившиеся из зала Радости. Вслушиваться в них причины у Князя не было, он просто лёг обратно в кровать, закрыл глаза и поплыл по волнам звуков. Он с упоением слушал этот гул, потому, что для него лично звучала особая музыка — музыка победы. Вскоре глава Тернана задремал.

А пир продолжался. Слуги только и успевали подносить новые блюда и кувшины с вином. Хозяин замка улыбался гостям, потчевал их, и предлагал всё новые и новые тосты. Прошло немного времени, и терняне почувствовали лёгкое недомогание. К сожалению, никто из них не придал этому значения, списав странное состояние на усталость и вино. Спустя полчаса недомогание усилилось, появилась тошнота, и резь в желудке. Вот тут терняне всполошились, но было уже поздно. Один за другим они падали на пол и умирали. Луирцы стояли и с надменным видом смотрели на них. Через пятнадцать минут в зале не осталось ни одного живого тернянина — они все были отравлены.

Из-за чего он проснулся, Князь никак не мог понять. Его никто не будил, но сон исчез. Посмотрев в окно, он убедился, что до рассвета ещё далеко — диск луны, проглядывающий сквозь ветви елей, ещё не добрался до середины неба. Князь прислушался. Музыка! Она стихла. Лишь монотонное кваканье лягушек да бархатистый шум ветвей. А сладкая, убаюкивающая слух музыка бурного пира резко оборвалась. Князь поднялся с кровати, подошёл к окну и опять прислушался. Всё тихо. Может, его фроглины последовали примеру своего господина, и тоже пошли спать? Это вряд ли. Ну, пять-десять фроглинов могли уйти, но не все же сразу? В душе у Князя зародилась тревога, и он решил вернуться в зал Радости.

Ругая себя за то, что ушёл с пира и бросил своих подчинённых, Князь подошёл к двери и дёрнул за ручку. К его огромному удивлению комната оказалась запертой, причём снаружи. Дернув ещё раз, и окончательно убедившись, что он заперт, Князь решил выбираться через балкон. На его удачу, архитектура дворца позволяла переходить по балконным галереям из одной комнаты в другую. Перебравшись без всяких приключений в соседнюю с его спальней комнату, фроглин подошёл к входной двери, приложил к ней ухо и прислушался. Из коридора не доносилось ни звука. Князь аккуратно надавил на ручку и толкнул дверь. На его счастье комната оказалась открытой. Выглянув в коридор, он посмотрел по сторонам, и, убедившись, что никого по близости нет, направился в сторону зала Радости. Дороги до него фроглин не помнил, ему пришлось идти наугад, но, тем не менее, через некоторое время он достиг цели. Из зала не доносилось ни звука, вокруг не было ни души. Всё это напугало фроглина, по спине пробежал мороз, а сердце предательски заныло. Дрожащими руками Князь распахнул двери зала. Картина, открывшаяся взору Князя, вырвала из его сердца душераздирающий крик:

— Подлый Жрец! Предатель! Убийца!

На полу зала Радости, сваленные в одну кучу, лежали его воины, мёртвые до одного. Приступ тошноты тут же подкатил к горлу. Князь пошатнулся и схватился руками за дверной косяк.

— Как же так? — простонал фроглин, отказываясь принимать ситуацию. — Как же так, Жрец? Ты ведь сам предложил мир и добровольно согласился отдать Вещь… Ты же…

Вдруг из глубины коридора послышался приближающийся топот ног. Видимо, Жрец обнаружил, что Князь покинул комнату, и отправил стражу на его поиски.

"Надо уходить отсюда", — подумал фроглин, озираясь по сторонам.

Не дожидаясь, когда его обнаружит стража, Князь бросился бежать. Он колесил по дворцу в поисках выхода, сворачивая в коридорах наугад. Шаги преследователей то приближались, то отдалялись от него. Наконец он добрался до дверей и выскочил на улицу.

Князь бежал, боясь оглянуться. Вот тебе и победа… Вот тебе и стали владетелями Вещи. Все его воины, все до одного остались лежать на холодном полу Луирского замка. Князь ненавидел самого себя. И в первую очередь за то, что позволил Жрецу так легко провести и его и Воеводу, за то, что доверился обманщику. За то, что по его вине Жрец сумел расправиться с многочисленным войском как с десятком глупых головастиков. Наконец Князь выбежал из города и помчался через болота в сторону Тернана. К его великому удивлению, он не обнаружил за собой погони.

Ночь окутала Гнилые Болота. Князь бежал наугад, перепрыгивая на ходу через коряги и поваленные стволы деревьев. Но вдруг, он почувствовал резкую боль в желудке, усиливающуюся с каждой секундой. С бега Князь перешел на шаг, а потом и вовсе остановился. Любая попытка сделать хотя бы один шаг, сопровождалась резкой, нестерпимой болью. Вскоре всё тело Князя нестерпимо пылало изнутри. Он окинул пространство вокруг себя мутным взглядом, пытаясь понять, где находится. Какие-то непонятные тени зашевелились впереди, Князь закрыл глаза и потерял сознание.

ГЛАВА 3

— Я больше так не могу! — возмущалась Алекс, — Зачем мы сюда забрались?!

— Мы шли за солнцем, оно указало путь сюда, — пытался успокоить её Симург, — Потерпи, пожалуйста, мы скоро выберемся из этих болот.

— Скоро? Ты говорил это вчера, говорил позавчера. Нет больше моих сил пробираться по этой трясине! Я вся вымокла, у меня болят ноги.

— Не распускай нюни! — одёрнул её Гронг. — Вон, посмотри на Варна, у него вязнут в трясине все четыре лапы, ему намного сложней пробираться чем тебе, вода то и дело касается его морды, и то он молчит.

Алекс посмотрела на волка: грязная шерсть вымокла и сбилась в колтуны, на боках висели колючки. Вид у Варна был не из лучших, но он упорно продвигался вперёд, по-очереди с трудом вытаскивая из трясины лапы. Ей стало стыдно за своё поведение. Симург подошёл к девушке и взял за руку.

— Давай, я помогу тебе идти.

— И всё-таки, неужели нельзя было обойти болота стороной? — Алекс никак не могла понять, зачем они полезли через топи.

— Есть вероятность, что Анкард находится за этими топями, а может, он лежит посреди них. Мы не знаем, — стал размышлять Пун. — Как научил меня мой отец, так я вас и веду.