«Монастырь… Генриетта… Что хотел сказать коннетабль де Бурбон?» Мысли, доводящие до безумия, теснились в голове Зефирины. Вдруг в голову ей пришла абсурдная идея, от которой она тотчас же отказалась… но совпадения очень смущали ее… незаконнорожденная сестра ее матери, ее сводная сестра, ее собственная тетка Генриетта де Сен-Савен, действительно ли она умерла, утонув в разлившейся реке? И инициалы С.С.[21]… Генриетта де Сен-Савен… Гермина де Сан-Сальвадор… Нет, невозможно… Случайное совпадение… Тетя Генриетта была добрым и набожным созданием, не имевшим ничего общего с чудовищем, которым была мачеха Зефирины… А сели… А если… папаша Коке говорил о Генриетте де Сен-Савен, а не о Гермине де Сан-Сальвадор? Если ключ к тайне заключается именно в этом?..

Какой-то глухой шум прервал поток мыслей Зефирины. С незаурядной силой донья Гермина оттолкнула коннетабля де Бурбона к стене. Уверенным шагом она направилась к алтарю.

– Заклинаю тебя, всемогущая Астарта, скажи: достоин ли этот человек великой участи, что его ожидает? Или тот, кому высшая власть Анубиса дарует трон, всего лишь ребенок с погремушкой в руке? О, скажи мне, Вельзевул, способен ли этот человек следовать тем путем, который ваша преданная раба ему укажет…

Произнеся последние слова, донья Гермина вытащила из сумки, висевшей у нее на поясе, связанную голубку и острый кинжал. Она положила голубку на алтарь. Быстрым движением, как человек, уже привыкший к подобного рода обрядам, она перерезала горло птицы.

Зефирина не смогла сдержать вздох ужаса.

Герцог и донья Гермина переглянулись.

– Кто-то вскрикнул! – прошептал испуганно коннетабль.

– Да, это птица! Вот в этом я и вижу знак, которого долго ожидала… Высшее существо заговорило. Шарль де Бурбон, вы станете королем Франции!

Говоря это, она окропила алтарь кровью.

Сидя в своем тайнике, Зефирина щипала себя, чтобы удостовериться, что действительно присутствует при этой отвратительной сцене, что она не спит, находясь в плену своих обычных кошмаров.

Не у нее одной было такое ощущение, ибо герцог де Бурбон, слегка побледневший, прошептал:

– Разве это так необходимо? Иногда ты меня немного пугаешь, Генриетта…

Донья Гермина обернулась, с горящими глазами, очаровательная и в то же время зловещая; по ее бледному лицу стекала капелька голубиной крови. Зефирина увидела, как она жадно слизнула ее остреньким язычком. Затем она продолжала своим властным голосом:

– Тебе ли, коннетаблю де Бурбону, тебе ли, герою Мариньяно, дрожать, как баба? Твоя судьба пустилась в путь, Агальярепт указывает тебе дорогу. Ну, ты все еще жаждешь отомстить?

– Клянусь царственной кровью моих предков, особенно я хотел бы выиграть процесс против матери короля! – проворчал герцог.

– Глупости и бредни! Вы хнычете над Наследством Анны де Божё, которое хотят присвоить Валуа. Но вас ожидает нечто другое, Шарль!

Коннетабль де Бурбон тяжело вздохнул. Он вернулся и вновь сел на скамеечку в глубине часовни.

– Я ненавижу короля. Он и эта старая мерзавка, его мамаша, собираются меня ограбить, обокрасть, уменьшить мою мощь. Но от ненависти до предательства… чтобы перейти в лагерь противника, встать на путь открытого бунта… надо сделать огромный шаг!

Зефирина видела, что герцог явственно вздрогнул. Он уронил свою костистую голову на грудь.

Вытерев свой кинжал о тонкий батистовый платок, донья Гермина вернулась к вопросу, занимавшему ее:

– Как настоящий рыцарь, перескочи овраг. Карл V никогда ничего не делает без умысла! Он специально послал к королю Англии, дабы внушить ему доверие, в качестве почти официального посланника, высокорожденного итальянского князя, который к тому же ненавидит Франциска I. Он предложит королю Англии встретиться с Карлом V как раз после завершения приема в этом претенциозном «Золотом лагере»!

– Что ты говоришь? Скоро Карл V приедет?

– Он прибудет в Гравелин, что возле Кале, чтобы помешать Генриху VIII подписать договор с Франциском I. Забавно, не правда ли? Ставки сделаны: еще до начала переговоров Франциск I уже проиграл. Генрих VIII будет вилять, прибегать к уверткам, оттяжкам, будет бесчувственным к очарованию Валуа. Ну, развеселись! В этот час войска Карла V уже захватывают герцогство Миланское. Они найдут там только старого брюзгу Байяра. Когда Франциск I узнает эту новость, он сразу же уедет на войну. Если ты уже сейчас присоединишься с твоими войсками к императору, то ты, Шарль де Бурбон, вернешься королем Франции! Решай: да или нет?

В часовне воцарилось молчание.

Охваченная тревогой Зефирина слышала, как коннетабль выстукивал сапогами какой-то военный марш на плитах пола.

– Я согласен, Генриетта, я буду на встрече с Карлом Пятым!

Черты лица доньи Гермины на секунду исказились. Ее длинные пальцы сжали рукоятку кинжала, голос дрожал и звучал глухо:

– Ты будешь самым великим властителем в Западном мире, Шарль… Ничто не устоит перед нами… Весь мир склонится ниц… А когда ты будешь править… Я буду рядом с тобой!

Говоря так, донья Гермина повернула голову к коннетаблю. При свете заходящего солнца Зефирине показалось, что два сообщника хитровато смотрели друг на друга.

А что станет с маркизом де Багателем, если осуществится этот дьявольский план? Зефирина не осмеливалась ответить себе на этот вопрос. Как и бедная Пелажи, знавшая слишком много, Роже исчезнет, став жертвой «эпидемии»…

Что же касается ближайшего будущего, то Зефирина поняла только, что донья Гермина, она же – Генриетта, хотела предать своего мужа, свою новую страну, своего короля, чтобы удовлетворить на службе у Карла V свое всепоглощающее честолюбие! «Эта Сан-Сальвадор» просто решила править Францией!

Внезапно герцог де Бурбон встал. Он поднял воротник плаща, прикрыв лицо, и надвинул свою шляпу до бровей.

– У нас едва хватит времени, чтобы вернуться до ночи, Генриетта! Как поживает Рикардо?

– Бедный ребенок умирает от скуки совсем один в Сен-Савене. Ведь его-то не пригласили! – сказала донья Гермина с горечью.

– Ну так не беспокойся больше. Раз уж планы насчет женитьбы на этой рыжей потерпели неудачу, отдай его мне в оруженосцы. В общем-то, это же естественно, что его отец будет заботиться о его будущем…

Донья Гермина прервала коннетабля, дав ему знак замолчать:

– Ты говоришь серьезно, Шарль?

– Самым серьезным образом в мире!

Лоб «этой Сан-Сальвадор» перерезала морщинка. Она вдруг приняла решение:

– Я вверяю вам Рикардо, но с условием, чтобы он никогда не узнал о том, что он незаконнорожденный!

– Само собой разумеется. Неужели вы думаете, что я хочу, чтобы кому-нибудь стало известно о наших отношениях, Генриетта!

– В обмен на это отдайте мне Византийца!

– Вы что, хотите от кого-нибудь избавиться? – насмешливо спросил коннетабль.

– Мне необходим преданный слуга, чтобы, не рискуя, заставить замолчать одного человека, нанесшего мне тяжкое оскорбление!

Услышав этот ледяной голос, Зефирина почувствовала, как у нее по спине волной пробежала дрожь. Пот тек ручьем у нее по рукам, покрывал ладони, стекал по шее.

– А он, что, ненадежен? – прошептал герцог, указывая на карлика Каролюса, ожидавшего под деревьями.

– Да нет, но… иногда становится слишком сентиментальным! – так же шепотом ответила донья Термина.

– Хорошо, было бы дурно с моей стороны отказывать вам в этой маленькой просьбе. Сегодня же вечером Византиец будет в вашем распоряжении. А что касается всего остального, то когда вы дадите мне знать, Генриетта?

– Очень скоро. Сигналом к отъезду будет служить красный носовой платок, у которого будут завязаны узелками все четыре угла. Его принесет вам Каролюс или Беатриса. До этого момента будьте крайне осторожны! Удачи, монсеньор!

– Прощайте, маркиза!

Голоса коннетабля и доньи Гермины удалялись. Выждав, когда звук копыт совершенно исчезнет в лесу, Зефирина вышла из своего укрытия.