4. Помимо постоянно действующего салона, в Москве, Ленинграде

и в Московской области (в Московском государственном университете, в городе физиков Дубне и т. д.) для ознакомления с работами художника

А. Цюпы периодически устраиваются выставки-распродажи.

5. Художественного салона, в котором можно было бы устроить подобную выставку-распродажу, в нашем городе нет, а предпринятая мною попытка устроить такую выставку в нашем Дворце профсоюзов успехом не увенчалась, так как художник (как объяснили мне в дирекции) не является жителем Магаданской области.

Все эти факты, тов. Уласовский, при моем к вам визите были доведены до вашего сведения, но ни один из них не был отражен в вашем фельетоне. Таким образом, все ваши попытки изобразить меня перекупщиком и спекулянтом попросту не имеют под собой никакой почвы.

А вот как это было на самом деле.

В начале апреля прошлого года я был приглашен, повторяю, ПРИГЛАШЕН в Магаданскую студию телевидения, где мною было дано согласие на организацию для телезрителей нашего города телепередачи под названием “В мире прекрасного”. В кабинете Главного редактора состоялся просмотр, после чего между мной и присутствующими в кабинете членами редколлегии была достигнута предварительная договоренность по поводу подготовки телепередачи в эфир (шлифовки авторского текста, подбора музыкального сопровождения и т. д.). И, пока шла беседа, слух о том, что приехавший из Москвы художник показывает свои картины (меня почему-то приняли за художника, хотя я публично и заявил, что сам я не художник, а его друг), распространился молниеносно. Сбежалась буквально вся телестудия, и тут же посыпались заказы. Я не преувеличу, если скажу, что заказы на приобретение гравюр были сделаны всей, именно ВСЕЙ телестудией.

Иллюстрацией этого факта я лишь хочу дать оценку собственным действиям: вся противозаконность их заключается в том, что все эти люди, сделавшие мне заказы, могли бы, конечно, и сами слетать в Москву, истратить каких-нибудь триста десять рублей, разыскать на улице Горького художественный салон, купить понравившиеся им гравюры (еще раз повторяю – по той же самой цене, что и предлагалась им в нашем городе, то есть по цене ГОСУДАРСТВЕННОЙ) и благополучно вернуться обратно.

И все эти люди, которым я сохранил драгоценное время и не потраченные на транспортировку средства, остались мне в конечном итоге благодарны.

Но, невзирая на эту благодарность, телепередача, которая должна была состояться 28 апреля 1970 года (мне была точно указана дата), по неизвестным мне причинам так и не состоялась.

Проходит год. За это время художник успевает заключить с Магаданским книжным издательством творческий контракт. (В первом квартале 1971 г. Магаданское книжное издательство намечало выпустить для “Библиотеки школьника” избранные произведения Константина Паустовского с гравюрой под названием “Ливень” на обложке.) Я предоставил в распоряжение редакции указанную гравюру, и взамен этого мне был выдан бланк, который я должен был выслать художнику в Москву, а он (художник) после фиксации на нем своих анкетных данных и личной подписи прислать его (бланк) обратно.

Таким образом, с января 1971 г. московский художник Анатолий Цюпа фактически становится ВНЕШТАТНЫМ СОТРУДНИКОМ Магаданского книжного издательства.

И вдруг почему-то граждане, покупавшие у меня гравюры, по мановению волшебной палочки становятся чуть ли не врагами народа. По городу начинают расползаться какие-то зловещие слухи (вроде того, что у художника в Москве на заграничной почве неприятности), и атмосфера вокруг меня и в основном вокруг моего друга (ведь он – научный сотрудник солидного магаданского научного учреждения) сгущается.

А теперь, тов. Уласовский, давайте, положа руку на сердце, попробуем разобраться, кто же все-таки все эти люди – потерявшие бдительность и обманутые покупатели всей этой намалеванной ереси? И как же могло так случиться, что целый год в нашем небольшом городе, сбывая свою сомнительную продукцию околпаченным гражданам, у всех на виду обстряпывал свои темные делишки какой-то проходимец, причем, заметьте, ни от кого не прячась и ни от кого ничего не скрывая, а все, конечно, всё видели, но смотрели на все его хитроумные комбинации сквозь пальцы?

Вы негодуете: “Только вот МНОГИЕ линогравюры почему-то нехорошо пахнут. Они явно рассчитаны на нездоровый интерес к ним. Некоторые картинки таят в себе скрытую враждебность нашим социальным устоям”. Но этим своим утверждением вы, с одной стороны, бросаете тень на СОВЕТСКИЙ НАРОД, покупающий у спекулянта “дурно пахнущую продукцию” (и остается только пожалеть, что вы так дурно думаете о людях), а с другой стороны, и на уважаемые органы печати, помещающие эту “дурно пахнущую продукцию” на своих страницах. И этим самым (и я не побоюсь этого утверждения) вы бросаете тень (как-то даже и не поворачивается язык) на всю нашу СОВЕТСКУЮ РОДИНУ – и я это могу вам доказать.

Перед моими глазами печатный орган агентства АПН “СПУТНИК”, переводимый на многие языки мира. Этот орган печати – если вам неизвестно – призван экспортировать за границу все самое лучшее, чем наша страна располагает.

Открываем журнал и листаем. А это что такое?

А это как раз те самые “сомнительные картинки”, которые “шарлатан” Михайлов сбывал несознательным обывателям нашего города. И если вам верить, то наша страна экспортирует за рубеж дурно пахнущую продукцию.

Вы понимаете, чем это пахнет!!!

Ну а теперь, пожалуй, уместно подвести окончательную черту. За то, что я такой “шарлатан”, мне, конечно, очень стыдно. Зато после художника останутся картины. А после вас, напоминая царапину на подрамнике, останется ваш фельетон.

А. Михайлов

12 февраля 1971 г.

…Вот это письмишко мне Федор Васильевич и показал. Даже не показал, а, поигрывая тесемками от папки, чуть-чуть ее приоткрыл, но так, чтобы мне было видно.

– Ну что, – спрашивает, – не узнаете… да, да… получили… получили, вот, от вас письмо… и письмо, надо сказать, очень интересное… вдумчивое.

Чтобы я не забывал. Дедушка – дедушкой, а у них тут на меня тоже кое-что припасено.

И, аккуратно завязав тесемки, задвинул ящик обратно. Как будто забил мне ответный гол. И теперь у нас ничья.

А вот какой ответ прислал мне через дочку Лаврентьевны Толя.

ЗАКРЫТОЕ ПИСЬМО А. Г. МИХАЙЛОВУ

Привет от “знаменитого московского художника”. Здравствуй, скромный кочегар Тося. Фельетон мне понравился – увидел в нем скрытое уважение к тебе товарища, писавшего этот фельетон (конечно, с точки зрения обывателя), за исключением некоторых мест, где его подвело невежество. Открытое письмо твое тоже понравилось, только вот не совсем понравилось, что ты говоришь на его же языке, – это, я думаю, от твоей эмоциональной настроенности, да и оттого, что Владилену неприятно. Поэтому получается, что признаешь (в некоторых местах) свою вину и в чем-то оправдываешься. А на деле ты вообще ни в чем не виноват.

И потом:

Ты не РАСПРОСТРАНЯЕШЬ, а знакомишь людей с гравюрами.

Хотя тебя никто НЕ УПОЛНОМАЧИВАЛ для общественной работы, но и никто не запрещает (видимо).

Ты не ПРОДАЕШЬ, а удовлетворяешь просьбу людей. Делаешь одолжение, и эту слабость не назовешь виной.

Так как письма ты, видимо, разослал, то уже говорить что-либо бесполезно (хотя я и не знаю, кто их будет читать: подумаешь, фельетон!). Но, как тебе известно, любая организация не желает “шума”, старается всегда дела подобного рода замять. Цель фельетона – запугать, пресечь “деятельность” и на этом закончить диалог. Если ты сам дашь делу АДМИНИСТРАТИВНЫЙ ход, то оно всегда будет НЕ В ТВОЮ пользу. А если ты все-таки будешь продолжать их злить, то способ тебя наказать найдут (придумают).

Я считаю, что лучше не лезть туда, где грязь. Неужели ты сам не видишь, что это обычная провокация?! Лезть, где заранее известен исход, – глупо.

Желаю тебе и Владилену самого хорошего. Если чем-то могу помочь, я готов это сделать. Если понадобится справка из салона – пришлем.