32. Тонилхуйн-чемек [Украшение спасения]. См. перевод этого махаянистского трактата под названием "Душа Востока", СПб., 1904, с 6.

33. Пер. И. Минаева.- В кн. Всеобщая история литературы. Под ред. В. Корша. Т. I. СПб., 1880, с. 135.

34. Тонкий анализ причин победы индуизма над буддизмом дал в своих работах Г. Померанц. "Ритмически-музыкальная, праздничная стихия,говорит он, - выгнанная в дверь, проникает в щели. В конце концов она совершенно затопила буддийскую серьезность до того, что сам Будда был вытеснен пляшущим Шивой или Кришной с его возлюбленной Радхой, с хороводами пастушек и волшебной флейтой, зачаровывающей мир". (Г. Померанц. Праздник и культура. "Декоративное искусство", 1968, Э 10, с. 39; см. его же. О причинах упадка буддизма в средневековой Индии, с. 304).

35. Согласно легенде, в которой нет ничего невероятного, первоапостолом Индии был Фома. На I Вселенском Соборе (325 г.) были уже представители от индийской церкви. Основную массу индийских христиан составили сирийцы, которые переселились на Малабарское побережье. Эта церковь была долгое время оторвана от остального христианского мира.

36. Первая попытка создать в Индии Церковь с учетом местных традиций была предпринята о. Роберто ди Нобили, членом Общества Иисусова (XVII в.). Но европейцы не сразу сумели понять ее значение. В настоящее время возникли ашрамы (монастыри), где христианские монахи сознательно строят свою жизнь в соответствии с принципами индийской аскетической практики. Они усваивают все то, что сближает индуизм с христианством, для того чтобы христианство не было "религией белых", но естественно развивалось бы в лоне национальной культуры.

Часть II

ГРЕЧЕСКАЯ МЫСЛЬ

Глава пятая

ЧЕЛОВЕК В МЕНЯЮЩЕМСЯ МИРЕ

Запад и Восток, IV-III вв. до н.э.

Как ни велика дистанция между нами и людьми минувших эпох, нас роднит с ними очень многое. Однако из всех периодов древности прообразом XIX и XX веков больше других может служить цивилизация эллинизма.

Хотя человек того времени, в отличие от нынешнего, не был втянут в водоворот технической революции и глобальных войн, он тем не менее тоже чувствовал себя в окружении стремительно меняющегося мира. Смещалось все, на чем выросли десятки поколений, и среди развалин наметились новые контуры философии, а также религиозной и общественной жизни.

Первым потрясением для греков стало своего рода "открытие мира". Походы Александра столкнули их со множеством народов древней и утонченной культуры. Македонские ветераны и пришедшие вслед за ними торговцы и колонисты на каждом шагу сталкивались с удивительным и незнакомым. Миновав пустыни и заснеженные хребты Азии, они попадали в города со странной архитектурой; их поражали звуки неведомых языков, чужеземные верования и обычаи. Диковинные идолы, алтари огнепоклонников, индийские аскеты, человеческие жертвы и запрет приносить в жертву даже животных, непонятные законы и обряды словом, было от чего прийти в замешательство...

Силясь разобраться в обилии впечатлений и объяснить виденное, греки все истолковывали на свой лад, называли чужеземных богов именами Зевса, Диониса, Геракла, но это подведение нового под привычные категории не всегда помогало. Приходилось сживаться с мыслью, что земля и человеческий род куда обширней и разнообразней, чем считали отцы и деды.

Даже у себя дома грек оказался в положении человека, который долго жил в надежной крепости, редко выходя наружу, но в один прекрасный день стены обвалились, открыв вокруг широкие горизонты. Ведь прежде отечество для эллина ограничивалось рубежами родного полиса, которые нередко можно было обойти пешком за несколько дней. Теперь же границы раздвинулись, уходя к "краю земли".

Неузнаваемо меняется и жизнь самих городов. Демократия и республиканский строй, избранные народом архонты и собрания граждан уходят в прошлое. На смену прежним порядкам идет новая власть.

Это было связано не только с внешнеполитическими событиями. Еще раньше философы (как это случится впоследствии перед Французской революцией) подточили веру в незыблемость устоев государства. Разрушительные идеи софистов, проекты Платона, исследования Аристотеля привели греков к убеждению, что гражданский порядок - нечто вполне условное, целиком зависящее от воли людей. Политическая жизнь полиса лишается традиционных точек опоры, народ все с большим трудом несет бремя свободы.

Этим пользуются диадохи - полководцы, преемники Александра. Македонец показал им заразительный пример. Образ юноши, покорившего полмира и объявившего себя богом, стоит перед ними как предел честолюбивых мечтаний.

Прямые наследники престола, слабоумный Арридей и новорожденный мальчик, имеют мало шансов возглавить монархию. Поэтому среди генералов и сатрапов вспыхивает жестокое соперничество. Заговоры и измены, фальшивые декларации о свободе и непрочные союзы, битвы и мятежи составляют историю долгих сорока лет. Балканы, Малая Азия и Ближний Восток представляют собой в это время арену непрерывных войн. Диадохи рвут друг у друга города, области, титулы, переманивают наемников. Одни объявляют себя хранителями наследия Александра, другие - поборниками демократии, но все жаждут лишь одного - неограниченной власти. Это настоящая вакханалия честолюбии, схватка людей неукротимых, отчаянно смелых, готовых на все. Их биографии - нечто среднее между шекспировской трагедией и авантюрным романом - раскрывают анатомию одного из глубочайших инстинктов человека - воли к власти (1).

Первым из игры выходит Птолемей Лаг, дальновидный и дипломатичный сатрап Египта. Разбитый войском Деметрия, он отказывается от Финикии и занимает прочное положение в стране Фараонов. А вскоре погибают прямые наследники Александра и происходит раздел его империиДиадохи могут наконец провозгласить себя царями. "Так велико было у них уважение к памяти Александра, - пишет Иустин, - что, хотя они обладали царской властью, они из чувства справедливости обходились без царского титула, пока у Александра оставался законный наследник". (2)

Лишь немногие полисы, такие как Пергам и Родос, сохраняют автономию, большая же часть державы достается трем военачальникам - Греция и Македония - Антигону, а Иудея, Египет и Ливия - Птолемею Лагу, Селевк Никатор утратил в борьбе с Чандрагуптой индийские владения, но и без того его империя огромна. Она охватывает часть Малой Азии, Сирию, Месопотамию, Персию и Среднюю Азию.

К 300 году стабилизация мира завершается, хотя окончательной она так и не смогла стать. До самого прихода римлян время от времени вспыхивают войны между царями, восстания покоренных народов и рабов.

Итак, в государствах, расположенных от Эпира до Индии, утвердилась сильная монархическая власть, предшественница римского цезаризма. Навсегда прошли времена маленьких царств или республик, где для решения дел на площади могли собраться все полноправные жители. Не удался и опыт Федерации, свободного союза стран (3). Многонациональная империя - эта гробница свободы - по самой природе своей требует твердого режима (4). Непрочность связи ее частей, спаянных лишь силой оружия, постоянно дает себя знать. Поэтому правительству приходится держать машину подавления наготове и увеличивать аппарат чиновников.

Имперская идея нуждается в обосновании, и, по примеру Александра, эллинистические цари учреждают культ монархов, сначала умерших, а потом и правящих.

В руках государства сосредоточиваются огромные богатства и земли. Хозяйственная жизнь оказывается под его контролем. Самодержцы постепенно берут под опеку искусство, науку, общественную мысль, придавая им нужное для власти направление, слабеет гражданский дух и возрастает индивидуализм, столь характерный для эллинистической эпохи.

Дерзкая мечта Александра перемешать все население державы, превратив его в один народ, управляемый царем-богом, не осуществилась. Однако и эллины, и "варвары" отныне оказываются в одной упряжке как царские подданные. Это положение, ранившее самолюбие греков, компенсируется для них тем, что их культура становится ведущей в Азии и северной Африке. Она покоряет всех своей удивительной цельностью и завершенностью. Ее каноны и устои прочно выкристаллизовались за века, протекшие от Крито-Микен до Перикла и Аристотеля. Она выходит во всеоружии, чтобы покорить мир!