Прибытие в Персию ощущалось почти как возвращение на родину. Александр устроил пышные торжества в честь бога Диониса; вся армия предалась пьяному веселью. Десять лет длился этот немыслимый поход. Теперь во власти "сына Амонова" земли от Балканского полуострова до Инда.

Предстояла трудная задача упрочить и привести в порядок завоеванное. В новом государстве эллины формально остались по-прежнему ведущей нацией; их колонии основывались повсюду, где проходило войско Александра: и в Индии, и в Средней Азии, и в Персии. Но в то же время империя должна была быть вселенской, а не греческой. Александр возвысил персидских сатрапов, заботился об обучении национальных военачальников. Он устроил в Сузах пышную свадьбу - символический "брак Востока и Запада". Восемьдесят гвардейцев женились на дочерях знатных персов и мидян. Сам царь пировал вместе со своими ветеранами. Их примеру последовали еще десять тысяч македонцев, взявших в жены азиатских женщин; Александр богато одарил их в день свадьбы. Бракосочетания нередко совершались "по персидскому закону". Женившиеся на азиатках получали по приказу царя освобождение от налогов.

Все это, однако, усиливало недовольство среди старых соратников Александра. Чтобы избавиться от тех, кто препятствовал его целям, Александр рассчитал и отправил домой десять тысяч своих боевых товарищей. Эта мера едва не вызвала восстания, но Александр сумел настоять на своем. Для него теперь главным стали дела всей его огромной державы; он все больше отдалялся от частных интересов и забот Греции.

Прежде всего необходимо было как-то спаять своих разноплеменных подданных. С этой целью Александр начал настойчиво

внедрять обоготворение своей личности; культ императора Вселенной был провозглашен официальной религией монархии-колосса.

В 323 году в Вавилоне царь принял послов от греческих полисов, которые воздали ему божеские почести. В Афинах его уже торжественно ввели в пантеон как живое воплощение Диониса. Впрочем, афиняне восприняли это новшество довольно беззаботно: "Предоставим Александру именоваться богом, если ему так хочется!" - говорили они. Даже мать царя прислала ему ироническое письмо по поводу его божественного происхождения.

Тем не менее по своему характеру новый культ не был чисто восточным явлением: напротив, обожествление великих людей (правда, в основном посмертное) было принято в Греции. По всей стране стояли алтари, посвященные знаменитым законодателям, полководцам, героям, таким, как Ликург, Ахилл, Пифагор. Поэтому Александр, объявив себя "сыном Зевса-Амона", в сущности не отрекался от традиций своей культуры.

Несомненно, встреча с жрецами Амона послужила толчком, определенным образом направившим мысли македонца, но главным источником его религии монарха-человекобога были не восточные идеи, а, во-первых, глубокая убежденность в том, что его судьба и миссия чудесны, и, во-вторых, уверенность в необходимости установить теократическую власть для всей своей империи.

Александр хорошо усвоил урок Аристотеля о примате государства над индивидом. Но государство - слишком абстрактное понятие, чтобы оно могло служить живой связью и идеалом для масс; нужна личность, которая воплотила бы в себе принцип государства. Такой личностью и должен был стать обожествленный властелин.

Александр хотел, чтобы его всечеловеческая монархия реально отождествлялась с "ойкуменой", то есть со всей населенной землей. Географический размах его завоеваний, казалось, делал этот проект вполне осуществимым; хотя Александр был остановлен в Индии бунтом солдат, он не отказался от новых военных экспедиций. Ему хотелось использовать для них путь через Индийский океан. Теперь его очередной целью была Аравия, куда Александр надеялся проникнуть морем. Но внезапно, в самый разгар новых военных приготовлений в своей всемирной столице Вавилоне, он был поражен тяжелой болезнью.

Прошло несколько дней, и царь понял, что больше не встанет. Со слезами на глазах маршировали ветераны, прощаясь со своим полководцем. Александр умер 13 июня 323 года в зените славы и могущества.

Эта внезапная смерть покорителя народов Европы, Азии и Африки произвела на многих огромное впечатление. Трагическое бессилие перед смертью даже такого человека, как Александр, было впоследствии запечатлено в Библии в лаконичных, но выразительных словах:

"После того как Александр, сын Филиппа, Македонянин, который вышел из земли Киттим, поразил Дария, царя персидского и мидийского, и воцарился вместо него прежде над Элладою,- он произвел много войн и овладел многими укрепленными местами, и убивал царей земли. И прошел до пределов земли, и взял добычу от множества народов, и умолкла земля перед ним, и он возвысился, и вознеслось сердце его. Он собрал весьма сильное войско и господствовал над областями, и народами, и властителями, и они сделались его данниками.

После этого он слег в постель и, почувствовав, что умирает..." (11)

Оказалось, что перед лицом смерти "сын Зевса-Амона" ничем не отличается от любого из своих солдат. Это было как бы ответом на попытку превратить человека в Бога.

x x x

Едва Александр испустил последний вздох, как вокруг его смертного одра началась ожесточенная борьба за престол. Царь слишком мало думал о конце, чтобы позаботиться о наследнике. Он завещал свой трон "достойнейшему", а претендующих на это звание нашлось немало. В смертельной схватке за мировую власть они забыли даже похоронить умершего.

А Эллада тем временем забурлила. Греки давно уже были недовольны тем скромным местом, которое, по их мнению, отвел им в своем царстве сын Филиппа. Момент, когда шли распри вокруг наследия Александра, казался самым подходящим для попытки освободиться от власти Македонии. Теперь в Афинах с почестями встретили изгнанника Демосфена. Тем, кто вчера был сторонником Александра, приходилось прятаться по углам. Даже на людей, по всей видимости далеких от политики, падало подозрение. Среди них был и Аристотель.

Воспитатель Александра, живший на средства, получаемые от македонского двора, оказался подходящей мишенью для врагов. Однако прямо обвинить философа в измене никто не мог, и поэтому наскоро стали стряпать "дело о кощунстве". Как Анаксагора, Протагора и Сократа, Аристотеля обвинили в неуважении к отечественным богам. Но Стагирит не стал дожидаться, пока с ним расправятся. "Я не хочу, чтобы афиняне еще раз совершили преступление против философии",- сказал он, покидая город.

Аристотель уехал на остров Эвбею и продолжал там свои занятия. Он умер осенью следующего же, 322 года и по завещанию был похоронен на родине, в Стагире.

Между тем надежды греческих полисов вернуть независимость, как и следовало ожидать, не сбылись. Весь Балканский полуостров оказался под властью одного из преемников Александра.

x x x

Смерть Аристотеля и Александра - этих двух великих людей Эллады ознаменовала начало новой эпохи в истории Запада и Востока.

Аристотель как бы подвел итог трехвековому развитию греческой мысли, открытия и завоевания которой вошли в общее научнофилософское наследие человечества. Мудрецы Эллады первыми на Западе провозгласили примат духовных ценностей, и их поиски привели к идее высшего божественного Начала.

Впоследствии христианский писатель II в. Минуций Феликс видел в этом преодолении многобожия главную заслугу античных мыслителей. "Пересмотрим,писал он,- если угодно, учение философов, и мы увидим, что все они, хотя в различных словах... выражают одну и ту же мысль... Начну с Фалеса Милетского, который первый из всех начал рассуждать о вещах небесных. Он считал воду началом вещей, а Бога тем разумом, который образовал из воды все существующее. Мысль о воде и духе слишком глубокая и возвышенная, чтобы могла быть изобретена человеком, - она предана от Бога. Видишь, как мысль этого древнейшего философа совершенно согласна с нами. Далее Анаксимен и после Диоген Аполонийский Бога считали воздухом бесконечным и неизмеримым. И мнение этих философов о божестве похоже на наше. Анаксагор представляет Бога бесконечным Умом. По Пифагору, Бог есть дух, разлитый во всей природе, от кого получают жизнь все животные. Известно, что Ксенофан считал Бога бесконечным, имеющим разум, а Антисфен говорил, что хотя много богов, но, собственно, главный Бог один... Платон гораздо яснее и по содержанию и по выражению изложил свое учение о божестве, и его можно было бы принять за небесное, если бы только оно не было омрачено примесью народных убеждений. Так, в "Тимее" Платон говорит, что Бог по самому Своему имени есть Отец всего мира, Творец Души, Создатель неба и земли" (12).