Но за дверью в это время раздался свисток. С коек завопили:

— Злюка, Злюка идет! Вошла надзирательница.

— А ну заткнитесь! — крикнула она женщинам.

Они наперебой начали жаловаться ей на новенькую, «разодравшую Пуме всю морду».

— Крысы помойные! Крысы! — кричала Дульсина. Надзирательница схватила ее за руку и потащила в

карцер…

— На, Пума, вытри кровь. — Кто-то из женщин протянул пострадавшей девушке платок.

Пума плюнула вслед Дульсине и пообещала:

— Эта сука мне за все заплатит!

Неожиданно из глубины камеры прозвенел озорной голосок:

— Да будет тебе бахвалиться-то! Вон как она тебя отделала-то! Дамочка-то поглавней тебя будет!

И вся камера принялась громко хохотать и дразнить Пуму.

Леонела возвратилась в дом, полный смятения и споров.

Рохелио не мог примириться с тем, что кто-то из рода

Линаресов находится в тюрьме. Леопольдина жалела сеньору

Дульсину и опасалась скандала, который повредит репутации дома.

Кандида не скрывала своей ненависти к сестре и считала, что тюрьма — лишь справедливое возмездие за ее жестокость.

Для Рикардо приезд Леонелы был неожиданностью. Он ждал ее позже.

Она объяснила, что в Монтеррее ей делать больше нечего. Сказала, что чувствует себя совсем разбитой и одинокой, потому что бабушка была для нее единственным близким человеком изо всей родни. Но больше всего Леонелу интересовало, когда Рикардо собирается оформить их брак. Рикардо ответил, что не считал бы нужным сейчас спешить с этим.

— В Монтеррее я подумала о том, что после смерти бабушки — ты единственная моя опора и утешение.

Он спросил ее, слышала ли она про тюремное заключение Дульсины.

Да, Леопольдина успела сообщить ей об этом.

— Должна сказать, что Дульсина реагировала на измену Федерико вполне логично.

Рикардо поинтересовался, что бы на ее месте сделала сама Леонела. Она пожала плечами:

— Не так важно, что вытворяет мужчина. Главное, чтобы в конце концов он остался с тобой.

— Вполне современно, — оценил этот ответ Рикардо.

— Мы так давно должны были пожениться, и наша свадьба столько раз откладывалась… Но я все забыла и простила.

Она попрощалась и отправилась спать, так как очень устала с дороги.

Холод в камере-одиночке и скудная еда, полагающаяся узникам карцера, не так угнетали Дульсину, как сознание того, что она не убила ту наглую стерву там, в камере, посмевшую прикоснуться к ней своими грязными лапами!

Эта досада мешала ей заснуть. А когда, наконец, ей удалось задремать, оказалось, что уже утро, и надзирательница грубо растолкала ее.

— Ишь, барыня! Привыкла дрыхнуть допоздна… Тут тебя навестить пришли. По мне бы, век тебя здесь гноить. Да семейка твоя, видать, не из бедных. А где хорошие деньги — там хороший адвокат. Ступай за мной.

В тюремной конторе Дульсину ждал лиценциат Валенсия.

— У меня для вас хорошие новости. Проведено расследование, и вас можно выпустить под залог. Надо лишь, чтобы судья определил сумму, которую внесет Рикардо.

Никак на это не отреагировав, Дульсина поинтересовалась, вернулась ли из Монтеррея Леонела. Лиценциат ответил, что она здесь и ждет, когда они закончат разговор. Он попросил Дульсину расписаться под необходимыми документами и спросил, за что она попала в карцер, — из-за этого ему пришлось хлопотать о специальном разрешении на свидание с ней.

— На меня напали, и я ответила, — объяснила она. Чтобы ободрить ее, адвокат сказал, что терпеть тюремное заключение ей недолго. К его удивлению, она, не проявив особой радости, ответила, что, если надо, она может и потерпеть.

Валенсия ушел, предупредив, что сегодня ее повидает и Рикардо.

Шум, который поднялся в магазине игрушек, когда в нем появилась Роза, раздражал Малену и заставлял злиться.

Подруги окружили Розу, разглядывали ее, восхищались тем, как она выглядит, и звонко хохотали над ее рассказами о быте приморского курорта.

— Не успела появиться, сплошной визг — и никакой работы! — проворчала Малена.

— Малена, это же ее подруги, что же тут особенного, если они ей обрадовались? — возразил ей Карлос.

Однако к девушкам он приблизился со своим обычным присловьем:

— Меньше слов — больше дела!

Дон Анхель, вышедший из своего кабинета, с удовольствием наблюдал за весельем, царившим у него в магазине.

— Вот и вернулась к нам Роза Гарсиа! — сказал он.

— И тут же магазин вверх ногами! — не удержалась Малена.

Он с насмешливой улыбкой посмотрел на нее:

— Ну-ну, не преувеличивайте. Когда они наговорятся, пригласите Розу ко мне.

Малена передала Розе приглашение дона Анхеля.

— Пойду поговорю с хозяином, — сказала Роза подругам, — а вы пока подстелите себе что-нибудь помягче.

— Это зачем же? — спросила Америка.

— А чтобы кости не сломать, когда упадете — так я вас огорошу!

Узнав, как Роза и Рикардо провели время на море, и порадовавшись за них, дон Анхель выразил сожаление, что жена Рикардо Линареса не сможет больше работать в его магазине.

Роза пыталась объяснить ему, что готова работать в

«Доброй маме» хоть всю жизнь — ни одна работа не радовала ее так, как эта. Дон Анхель поблагодарил ее за добрые слова, но, вздохнув, заметил, что однажды она все равно уйдет.

Роза, однако, выразила сомнение в этом. Она сообщила дону Анхелю, что сначала еще должен решиться вопрос «с жабой».

Анхелю было смешно слышать, как она называет свою соперницу, потому что это прозвище не вязалось с той сочувственной интонацией, с какой Роза рассказывала о горе Леонелы: о смерти ее бабушки. Из-за этого горя, объясняла Роза, Рикардо не мог прямо сейчас выложить ей всю правду об отношениях со своей законной женой.

Так или иначе, они решили, что сейчас самое время, чтобы Роза надела униформу и приступила к работе.

Она уже выходила из его кабинета, но вдруг повернулась и строго сказала ему, чтобы завтра он не забыл надеть купленный ею галстук. Он обещал.

Перед сном Леонела поцеловала Рикардо. Он поделился с ней, что уверен в благополучном окончании этой грязной истории для Дульсины, чего не может сказать о Федерико, который поплатится за все свои мерзости.

— Выходит, он изменил обеим сестрам, — задумчиво сказала Леонела. — А что говорит Кандида?

— К несчастью, она радуется бедам Дульсины.

— Ее можно понять…

Впервые за последние дни Леонела спала спокойно, без кошмаров, мучивших ее в Монтеррее.

…Проснувшись, она почувствовала себя отдохнувшей и решила немедленно повидаться с Дульсиной, благо правила женской тюрьмы, где она сидела, позволяли сделать это.

Дульсина обрадовалась подруге. Леонелу удивило, что узница как-будто не замечает ужасающего убожества и мрачности окружающей обстановки, целиком ушла в свои мысли.

— Я знаю все, что произошло, дорогая, — сказала Леонела. — А что же будет с Федерико?

— Он останется на улице без копейки, — не раздумывая ответила Дульсина. — А потом его ждет тюрьма. Я отплачу ему той же монетой. Он сгниет в тюрьме!.. Ты уже виделась с Рикардо?

— Да. Я поцеловала его, и он меня не оттолкнул.

Дульсина сказала, что у нее нет сомнений: он путешествовал с дикаркой. Но Рикардо еще не знает, какой его ждет сюрприз. У Дульсины есть сведения о том, что Роза была любовницей дона Анхеля. Источник этих сведений абсолютно надежен.

— Боже мой! — ужаснулась Леонела. — Но ты еще не говорила Рикардо об этом?

— Скажу, как только выйду отсюда, — пообещала Дуль-сина. — А если и это для него не причина, чтобы расстаться с ней, тогда я скажу дикарке, что работа у дона Анхеля — всего лишь милостыня, поданная ей Рикардо Линаресом. Вот уж когда она, с ее гордыней, взбрыкнет!

— Но она уже там не работает, — сказала Леонела.

— Да кто тебе это сказал?

Леонела с удивлением отметила про себя, что пребывание в этих мрачных стенах, вместо того чтобы выбить из колеи ее подругу, только добавило ей боевитости и жажды испортить жизнь всем, кто, с ее точки зрения, этого заслужил.