– Ты прав, медитации осознания – это не то, что сможет понадобиться в данном случае, – сказал Учитель. – Ты готовишься стать Воином Жизни, и твоя жестокость должна быть естественной жестокостью Воина Жизни, но они хотят стать просто воинами, хладнокровными машинами для убийства, и тут понадобится другая техника, пробивающая барьер страха с помощью волевых эманаций, преображающих потребность в выживании и доминировании в жажду уничтожения. Ты еще не прошел через этот этап, но его должен миновать каждый, кто хочет стать Воином Жизни.

Чтобы избавиться от пороков, надо особым образом пройти через них; чтобы не иметь тяги к извращениям, надо прочувствовать, что такое извращения; чтобы быть нормальным, нужно знать, что такое безумие; чтобы ценить жизнь, нужно ощутить вкус смерти. Обучение пороками – очень мощная техника, но в то же время и очень истощающая. Поэтому прежде, чем стать порочным, ты должен уметь быть святым, чтобы, пройдя через порок, снова вернуться к состоянию спокойствия и гармонии. Перерезая горло животным с мыслеобразом отрешенного спокойствия, ты учился тому, как быть святым, но для того, чтобы сломать барьер страха перед насилием, нужно уметь становиться порочным.

– Не знаю почему, но твои слова слегка пугают меня, – сказал я. – Только не говори, что ты собираешься сделать из меня извращенца.

– Почему бы и нет? – насмешливо спросил Ли. – У «Спокойных» ведь есть изречение, что человек, заставивший пороки служить себе, преуспеет во всем. Заметь разницу – извращенец служит порокам, а Воин Жизни заставляет пороки служить себе. В первом случае мы сталкиваемся со слабостью, а во втором – с силой. Влечение, делающее слабого человека безумцем или извращенцем, для Воина Жизни может оказаться уникальным ресурсом силы и власти, к которому он прибегает в особых случаях. Именно поэтому обучение пороками «Спокойные» начинают лишь на той стадии, когда сознание и внутренняя сила ученика сформировались настолько, что не позволят ему поддаться слабости.

– А как происходит обучение пороками? – заинтересованно спросил я.

– В свое время ты об этом узнаешь, – сказал Учитель. – А пока мы ограничимся одним из предварительных этапов воспитания воина, который называется «созданием второго лица» или техникой «зеркала ветра». Разница между любителем и профессионалом заключается в том, что любителю нравится делать то, что он делает, профессионал же выполняет свою работу отрешенно и безупречно даже в том случае, если то, что он делает, не доставляет ему особого удовольствия.

У воина-любителя не возникает моральных и этических проблем с собственной жестокостью. Он выбрал род занятий, предполагающий агрессию и насилие, потому что это отвечает его естественным склонностям. Случай твоих учеников из Комитета иной. Насилие, которое они совершают собственными руками, в силу каких-то причин вызывает в них внутренний конфликт, следствием которого являются отвращение и страх, лишающие их действия эффективности. Одним из самых простых способов разрешения подобного конфликта будет создание у такого человека «второй личности».

Эта «вторая личность» используется только в случаях профессиональной деятельности, а в остальных случаях она отходит на задний план и не дает о себе знать. «Мягкий» способ создания «второй личности» заключается в объяснении человеку целесообразности выполнения им некоторых профессиональных действий и в последующем обучении его выполнению этих действий. При таком обучении барьер страха и отвращения преодолевается постепенно и плавно по мере доведения навыков технических действий до полного автоматизма и отчуждения «профессиональной» личности от нормальной личности обучаемого. Пользуясь «мягким» методом, ты со временем добьешься своего, не подвергаясь риску испортить отношения с КГБ, что могло бы случиться, если бы ты попытался применить гораздо более быстрые и эффективные, но слишком сильные и травмирующие психику людей с неподготовленным сознанием «жесткие» методы.

Постепенное развитие «второй личности» нужно подкреплять регулярными медитациями осознания целесообразности формирования профессиональных навыков и медитациями «воспоминания о том, чего не было». В них обучаемые должны с абсолютной достоверностью представлять себе ситуации, в которых они применяли бы вызывающие у них внутренний конфликт техники, повышая мотивацию преодоления психологического барьера созданием картин, в которых от правильно и вовремя выполненного приема зависела бы их жизнь или жизнь тех, кого они любят.

– А в чем заключаются «жесткие» методы? – заинтересованно спросил я.

– Это методы, быстро и неотвратимо разрушающие психологические барьеры, – ответил Ли. – Их опасность заключается в том, что, ломая внутренние преграды, они могут уничтожить и саму личность, если она недостаточно сильна и сформирована. Обучение пороками и извращениями и некоторые другие техники относятся к «жестким методам». Не беспокойся, мы еще вернемся к этой теме.

Пару недель спустя после этого разговора я вернулся на Партизанское водохранилище после тренировки на Перевале и застал Учителя, весело играющим с очаровательным черно-белым котенком.

– Какая прелесть! – восхитился я. – Откуда ты его взял?

– Не важно, где я его взял. Главное – что я принес его для тебя, – сказал Ли.

Я взял котенка на руки и ласково почесал его за ушком. Он заурчал, как с трудом заводящийся мотоцикл, и, выгнув спину дугой, принялся игриво тереться о мою грудь. Я всегда с особой любовью относился к собакам и кошкам, но, к сожалению, мама, питавшая страсть к стерильной чистоте в доме, не смогла бы сосуществовать с животным, свободно разгуливающим по полу, столам и кроватям.

– Спасибо, – сказал я. – Это чудесный подарок. Боюсь, правда, что мама не позволит мне взять его домой.

– Тебе и не нужно брать его домой, – жестко сказал Учитель. – Я принес его для того, чтобы ты убил его своими собственными руками и чтобы эта смерть была как можно более долгой, жестокой и мучительной.

– Ты шутишь? – спросил я, с недоверием глядя на Ли, но по непреклонному выражению его глаз я понял, что это не шутка. – Ты что, действительно хочешь, чтобы я убил его?

– Ты прекрасно расслышал то, что я сказал, – подтвердил Учитель. – Это всего лишь новый этап в обучении жестокости. На сей раз твоя жестокость не будет естественной и осознанной. Ты почувствуешь вкус извращенной жестокости, жестокости, доставляющей наслаждение, нечеловеческой и порочной.

Новые, непривычные для меня нотки, прозвучавшие в голосе Учителя, вызвали у меня ощущение тошноты. Неведомый мне раньше отвратительный животный страх поднялся откуда-то изнутри, отзываясь головокружением и спазмами в желудке. На спине выступили капли холодного липкого пота.

– Господи, что это со мной происходит? – в панике подумал я, лихорадочно пытаясь понять причины такой преувеличенной и явно несоразмерной словам Ли реакции.

Я посмотрел ему в глаза. Взгляд Учителя был зафиксирован на мне, и выражение его лица, его глаз, мыслеобраз, исходящий от него и проникающий в меня все глубже и глубже, вызывал смутные воспоминания о чем-то ужасном, невыносимом и отвратительном, что уже когда-то случалось или должно было случиться со мной.

– Ли, что ты делаешь? – спросил я, пытаясь глубоким дыханием контролировать охватывающую меня панику. Колоссальным усилием мне удалось сдержать подкатывающую к горлу рвоту. Отвращение и страх ослабевали, подчиняясь контролю, но не оставляли меня.

– Ты знаешь, что я делаю, – сказал Ли.

– Клянусь тебе, я этого не знаю.

– Значит, я неправильно выразился. Может быть, ты и не знаешь, но ты это чувствуешь.

– Конечно, я что-то чувствую. Но я не понимаю, откуда пришло это чувство и что оно означает.

– Это барьер. Барьер, который тебе сегодня предстоит осознать и преодолеть, – смягчая выражение лица, с ободряющей улыбкой сказал Учитель.

Я в изнеможении присел на землю и прислонился спиной к валуну. Котенок вырвался у меня из рук и, слегка царапнув меня коготками сквозь брюки, соскользнул на землю. У меня промелькнула мысль, что вот сейчас он убежит в лес и весь этот кошмар закончится.