Тем не менее «долго-девятилетний» период чаньской практики стал нормой для учеников, устанавливая некий предел обучения, после которого способный ученик, слушая наставления истинного учителя, должен достичь просветления. В этом смысле весьма примечателен диалог между учеником духовного лидера Северной школы Чань «постепенного просветления» Шэньсюя, некого Чжичэна и Патриарха Южной школы Хуэйнэна. Чжичэн признается: «Я учился у Великого учителя Шэньсюя в течение девяти лет, однако так и не достиг просветления. Сегодня же, услышав Ваши слова, Преподобный, я познал изначальное сердце» [13, 167]. По сути, эта фраза – явный намек на то, что Шэньсюй – не истинный учитель, ведь он не смог привести талантливого ученика к просветлению за девять лет.

Учителя Чань не только сумели сформировать великое учение – они сумели еще и глубоко запрятать его суть так, чтобы простым «любопытствующим странникам» было невозможно пробиться через внешне красивую, но абсолютно неправдоподобную ширму. А за ней, за этой красочной ширмой, как и принято в Китае, скрывается самое главное: вторая, или «тайная», линия передачи учения.

«Что это за тайная линия передачи?» – спросит читатель. Не то же ли это самое, что и знаменитый чаньский принцип, говорящий о том, чтобы не посвящать в знания людей из внешнего круга – «людей внешнего пути» (вайдао)? Нет, речь идет совсем о другом, и чтобы понять эту тайну, надо постичь саму суть передачи китайской «истинной традиции».

Китайский духовный трактат – всегда особого рода тайнопись, причем тайнопись, на первый взгляд, открытая для всех. Подавляющее большинство буддийских и даосских трактатов не только опубликованы ксилографическим (а сегодня и типографским) способом, но и получили широкое распространение в библиотеках монастырей, в домах чиновников, а ныне – и в электронном виде. Какая же тайна здесь может быть? Ведь это не каббала, где важен каждый знак, не метафорическое изложение европейских мистиков-алхимиков.

Давайте вспомним, о чем говорит традиционная версия передачи учения Чань: первый Патриарх Бодхидхарма передал патриаршество своему первому и единственному ученику Хуэйкэ, который и понес его дальше. Но вот что пишет в предисловии к «Речениям Бодхидхармы» монах Таньлинь: «В ту пору лишь два шрамана (то есть бродячих монаха) – Даоюй и Хуэйкэ, несмотря на свой ранний возраст, сумели доказать искреннюю решимость следовать учению Первопатриарха. На их долю выпала удача повстречать Наставника Дхармы, и они следовали Бодхидхарме в течение многих лет. Они с трепетом обратились к Учителю с просьбой наставить их и полностью восприняли его учение».

Три патриарха Чань (справа налево): 2-й Патриарх Хуэйкэ (487–593), 4-й Патриарх Даосинь (580–651), 6-й Патриарх Хуэйнэн (638–713). Однорукий Хуэйкэ держит трактаты, переданные ему Бодхидхармой, – символ сбережения знания

Вот как! У Бодхидхармы было, оказывается, два ученика – Даоюй и Хуйкэ! Причем Даоюй называется первым, а в Китае порядок имен очень важен. Значит, он был либо старше по возрасту, либо считался более опытным в буддийских учениях. Примечательно, что они вместе пришли к Бодхидхарме и оба «полностью восприняли учение», то есть получили полную передачу знания. А поскольку Даоюй идет в перечислении первым, то... Неужели? Теоретически, именно он и должен был стать вторым патриархом или, по крайней мере, руководителем школы. Но упоминания о нем крайне редки – по загадочным причинам он был вымаран со страниц истории, хотя, как видим, посвященные монахи знали не только о его существовании, но и о том, что он обучался у Первопатриарха и даже считался старшим. Вот именно здесь и появляется «тайная передача» – истинная линия развития Чань, передачи всей полноты мудрости и методики управления сознанием пошла по линии Даоюя, а не Хуэйкэ. Хуэйкэ в этом случае оказывается «внешней линией», равно как и все патриархи, последовавшие за ним.

Дословно имя «Даоюй» означает «Образованный в Дао», «Просвещенный в Пути».

Каноническое изображение Хуэйкэ из «Зала шести патриархов» Шаолиньсы. Современная копия, воссозданная по скульптуре XIII в.

По сути, перед нами несколько традиций. Одна говорит, что у Бодхидхармы был лишь один прямой ученик – Хуэйкэ, другая же гласит, что их было по меньшей мере два – Даоюй и Хуэйкэ, причем именно Даоюй был старшим. Третья традиция утверждает, что таких прямых учеников было четверо: Хуэйкэ, Даоюй, Даофу и монашенка Цзунчи. Именно у этих четырех перед своим уходом Бодхидхарма спросил, в чем суть Чань. Трое ответили точными и мудрыми фразами – и Бодхидхарма одному сообщил, что у «тебя моя кожа», другому – «у тебя моя плоть», третьей – «у тебя мои кости». Хуэйкэ же не стал ничего говорить, он ответил легким поклоном на вопрос, о котором рассуждать просто бессмысленно. И именно ему Бодхидхарма сообщил: «У тебя мой спинной мозг» – то есть суть. Учение-дхарма и ряса, то есть патриаршество, согласно этой версии, были переданы именно Хуэйкэ.

Правда, многие комментаторы и чаньские учителя считают, что в действительности никому Бодхидхарма так и не передал свое патриаршество в полной мере. Он был недоволен своими ближайшими учениками, о чем и свидетельствует его последний диалог с четверкой ближайших последователей, об этом можно подробнее прочитать в примере чаньских наставлений «Кости и плоть Бодхидхармы». Хуэйкэ оказался просто лучшим из худших, но он вряд ли был достоин воспринять всю суть Чань.

А, возможно, истинное знание было передано Бодхидхармой не Хуэйкэ, а кому-то другому. Мнение об «обманном знании» оказалось распространено весьма широко, вероятно, уже с IX в., фактически с момента завершения формирования общих основ Чань. В частности, трактат «Чуань фабаоцзи» («Записи о передаче драгоценности Дхармы») именует «созерцание стены» и «четыре типа деяний» просто «временными и частными методами той эпохи», которые «ни в коей мере не соответствуют тому, что проповедовал Бодхидхарма» [116, 356].

Все это отражает и тот факт, что вокруг патриаршества Чань сразу же возникли споры, формальные лидеры, которые получали одобрение двора (тогда он располагался в г. Лояне в провинции Хэнань) и даже именовались «государственными наставниками» (гоши), не совпадали с реальными духовными лидерами Чань. Последние активно сторонились всяких государственных постов и официальной деятельности, были не привязаны ни к карьере, ни к формальным должностям.

Не ясно, и сколько учеников было у Бодхидхармы, сложилась ли вокруг него большая школа или это было лишь несколько человек? Жили они в монастыре или в ските в горах? Таньлинь (VI в.) в своем предисловии к трактату «О двух проникновениях и четырех действиях» говорит, что у Бодхидхармы было два прямых ученика, «Записи о передаче светильника» – четыре.

Ваза из Шаолиньского монастыря, на переднем плане – Бодхидхарма, за ним стоит Хуэйкэ

Да и вообще, существовала ли действительно некая «линия патриархов», по которой и передавалось учение? Первым эту линию «выстраивает» монах Фажу (638–689), который был прямым учеником пятого Патриарха Чань Хунжэня (601–674).

Дело в том, что истинная традиция может передаваться только по прямой линии, от учителя к ученику, от «сердца к сердцу» путем непосредственного общения с наставником. О ней нельзя прочитать в трактатах. Так образуется идея о «линии патриархов», причем в данном случае патриарх (цзу) выступает не как «главный буддист», но как критерий абсолютного просветления, живущий рядом с обычными людьми. Патриархи существовали и в индийском буддизме, хотя вокруг того, насколько верна линия патриаршества, описанная в трактатах, до сих пор идут яростные догматические сражения. Поскольку китайский буддизм на первых порах «подражал» индийскому, такая же линия должна была возникнуть и в Китае.