День, когда панки начали свой крестовый поход за изменение миропорядка, был, наверное, праздником или воскресеньем. Панк, вопреки выросшим вокруг него мифам, никогда не был спонтанным уличным восстанием. Он был скорее каким-то воскресным упражнением в шокировании окружающих, происходившим из какой-то общей моды, когда кто-то один начинал что-нибудь делать, и все за ним повторяли то же самое. И все это было на расстоянии миллионов километров от парней, слишком занятых игрой в футбольный мяч, чтобы присоединиться к панк-бригаде.

Сколько проклятий вызвало спокойное с любой точки зрения интервью Sex Pistols для лондонской воскресной телепрограммы Today, хотя там не было никакого нарушения законности и порядка, a Billy Grundy задавал панкам самые обычные вопросы. Сходите на стадион ближайшей начальной школы — вы услышите там слова куда похуже. Но и того, что было сказано, вполне хватило, чтобы Sex Pistols оказались на первой странице каждой газеты, а их песня «Anarchy In The UK» заскочила в списки хитов. Неплохо для группы, которую Malcolm McLaren собрал для того, чтобы давать концерты по школам и рекламировать его магазин дорогой одежды «Sex» на улице King's Road.

Нет и не может быть ничего удивительного в том, что средний класс сожрал их всех и даже не подавился. Панк очень скоро стал просто частью установленного порядка, к которому поначалу он сам же относился с таким презрением.

Когда он стал одеждой с High Street с ценниками уровня High Street, он стал доступен только тем, кто мог себе его позволить, а не тем, кто мог по-настоящему почувствовать его. Покупку готовых, уже драных штанов с King's Road за 30 фунтов трудно назвать борьбой с системой, как и платить 5 фунтов за то, чтобы тебе порвали и залатали твою праздничную рубашку. Я сам когда-то был почти панком, но я никогда не носил нашивок с анархией.

К 1978 году все уже было ясно. «PUNK IS DEAD» — именно так, большими буквами. Еще одно продавшееся перо в шляпе музыкального бизнеса. Мода на группы — не бунт против общества. Ее даже перестали называть панком. Последним писком моды стала Новая Волна, соединившая панковское звучание с бессмысленными поп-текстами.

Уже появились Sham 69, но вдохновлявший панков фанзин Sniffin' Glue группы ATV (Action Time Vision — Действие Время Видение) выпустил свой последний номер. Клуб Roxy навсегда закрыл свои двери. На концерты в Roundhouse собирались влюбленные хиппи, a Johnny Rotten на последнем концерте Sex Pistols в Сан-Франциско подвел итог всему, спрашивая у публики: «Ever get the feeling, you've been cheated?».

Так было ли у вас когда-нибудь на самом деле то чувство, что у вас было? Даже такие группы, как Stranglers, давшие нам панк-гимн «No More Heroes», покинули клубы для того, чтобы играть в Ally Pally, где можно было собрать 6 000 жирных леммингов с набитыми кошельками в карманах.

История панка могла бы на этом и закончиться, но панк поддержали тысячи людей, оставшихся в строю. Талоны на двухнедельное питание не могут стать пропуском в новую жизнь, и они не ушли из панка. Предательство вождей не имело для них значения, потому что горстка исполнителей все еще играла панк таким, как если бы он был жив. И ни одна из них не кричала об «Ан-Ар-Ки», ни одна не играла в кузове грузовика, имея в гостинице телевизор и ванну горячей воды (такие известные группы, как Clash, часто играли на грузовиках, которые ехали во главе каких-либо маршей или демонстраций). Настоящий панк исходил из сердец музыкантов, игравших в Cock Sparrer и Sham 69, в Skrewdriver в составе «АИ Skrewed Up» 1977 года, в лондонских Menace и манчестерских Slaughter & The Dogs.

Без сомнения, Cock Sparrer войдут в историю как лучшая уличная группа всех времен. Они не получили того признания, которое заслужили, но каждый, кто читает все это и кого не увлекает такая их классика, как «Argy Bargy», 'Working», «England Belongs To Me», «Sun Says», «Riot Sqad» и другие бесчисленные уличные гимны, наверное, просто не жил.

Sparrer начали в 74 и первоначально назывались Cock Sparrow. Они были панк-группой задолго до того, как это название было придумано, и выступали уже больше года, когда Sex Pistols только начали подумывать о том, чтобы собраться вместе. К сожалению, во время панк-революции именно это обстоятельство и работало против них — лейблы не хотели иметь с ними дела, считая их «недостаточно новыми». И только выступления вместе с Motor/head и Small Faces привели к тому, что лейбл Decca все же выпустил их песню «Rimnin' Riot».

Названия таких групп, как Sparrer и Menace, размещались на афишах обычно где-то в самом низу, и они разделяли судьбу большинства групп поддержки. Путь в никуда. Но нельзя было так легко оставить без внимания эти веселые банды. Они приходили к тебе как бейсбольная бита, и когда в конце 77-го года настало время Jimmy Pursey и его Sham 69, они начали заполнять клубы по своим собственным правилам, играя панк таким, каким он и должен был стать с самого начала.

Приход «уличного панка» означал и возвращение детей улицы — скинхедов. Они не были точной копией своих предшественников и не имели ничего общего с тем, что было в 69-ом. Новые скинхеды начинали как панки, которые решили зайти в своем шокировании общественности на пару шагов вперед, и стали называться так для того, чтобы отделить себя от «пластикового панка» из среднего класса.

Много воды утекло со времен регги, и новое поколение соответствовало времени, в котором жило. Вместо коротких волос (вторая или третья насадки) стали встречаться первая насадка (3 мм) или даже полностью лысые головы, обработанные не только машинкой, но и бритвой. Как и раньше, скинхеды носили высокие ботинки, но теперь они подкатывали штаны до верха ботинка. Кое-кто носил даже 22-дырочные ботинки, которые доставали до колен. Это была уже нелепость — пока ты их полностью зашнуруешь, тебе уже поздно будет куда-либо идти.

Вместо рисунков на плечах в субкультуру вторглись тюремные паутины и кричащие надписи на лицах. Ясно, что татуировка — дело личного выбора, но надо отметить, что те, кто набил себе поперек лба 'MADE IN BRITAIN» или что-то подобное, после сильно жалели о своем решении. Еще хуже то, что в большинстве профессиональных студий рисунки на лицах делать отказывались, так что много татуировок было сделано не очень талантливыми типами из подворотен и закоулков. Дела могли пойти еще хуже, если ты разрешал взяться за дело с иглой и бутылкой туши в руках своему пьяному дружку. При татуировках у тебя не было второго шанса, и, если была сделана какая-нибудь ошибка или отступы были выбраны неудачно, все заканчивалось тем, что на лице у тебя оставалось сильно сжатое под конец слово.

Хождение в драных джинсах, закапанной клеем майке и с надписью «I AM BRITISH» поперек лба не принесло скинхедам славы. Оно годилось только для придания еще большей правдоподобности поражающим воображение газетным сплетням. По правде, некоторые из тех, кто выглядел так, должны были бы набить на своих узких лбах свои адреса — на случай, если они забудут, где живут. Лысые панки, бонхеды, бритые, тупоголовые, костеголовые — называй эту мразь как хочешь. У них не было ничего общего с «духом 69-го», который заключался в том, чтобы одеваться резко (sharp) и при этом выглядеть превосходно, привлекая к себе всеобщее внимание.

Разумеется, те немногие скинхеды, что смогли пережить все эти пустые годы глэма, диско и рока, не хотели иметь с этим ничего общего. Субкультура никогда не исчезала полностью, но даже в таком большом городе, как Лондон, встретить скина, которого ты не знал, было так же невозможно, как выиграть в лотерею. И если такое вдруг случалось, вы откладывали все свои дела, и у вас после двух-трех кружек горького пива начиналась беседа, продолжавшаяся за полночь. Но никакой подобной учтивости никогда не проявлялось в отношении скинхедов, связанных с панком. Если кто-то из них случайно приползал в паб традиционных скинов, то ему быстро объясняли, где там двери. И чаще всего он выходил головой вперед. У настоящих скинхедов было достаточно гордости за то, кто они такие, и они не могли смотреть спокойно на юного оборванца, который пользовался их видом для того, чтобы пугать почтенных старушек или стрелять десятипенсовики у прохожих.