И как это удалось не осознать «профессору» беспрецедентного значения в военном деле фактора обширнейших пространств СССР (России), из-за чего любые, тем более массированные перевозки на расстояния свыше тысячи километров (а то и на меньшем «плече») превращаются в проблему, зачастую в серьезную? Ведь такой громадный театр военных действий, как европейская часть СССР, в одночасье не оборудовать и не обеспечить всем необходимым для успешной обороны в современной на тот момент войне. Ведь это же 1 800 000 кв. км — 4500-километровая протяженность западных сухопутных границ СССР, помноженная на 400-километровую глубину стратегически необходимой для СССР обороны в его европейской части!
Трижды слава Богу, что Сталин не был «профессором Академии военных наук». Прекрасно памятуя, какой невообразимый хаос царил в перевозках войск, снаряжения и боеприпасов в царской армии в начальный период Первой мировой войны, а реанимация оного вовсе не входила в его планы, но еще более прекрасно понимая, что в условиях начавшейся войны, тем более «эпохи моторов», полноценное обеспечение действующей армии всем необходимым будет до крайности затруднено, особенно действиями авиации противника, удары которой в первую очередь будут направлены именно по железным дорогам, Сталин и начал заблаговременную переброску стратегических запасов в тылы будущего театра военных действий! Потому что прекрасно осознавал, что без полноценных тылов невозможно создать могучий заслон вдоль границ на западе, тем более новых, причем в ближнем, а не в ближайшем тылу!
А «профессор Академии военных наук» пытается нас убедить следующими аргументами «вины Сталина». Правильно, что пытается, потому как вместо его «наиболее более весомых, убедительных и неопровержимых фактов подготовки к войне на чужой территории», то есть к войне агрессивной, наступательной, он прекрасно доказал противоположное. Что, например, принятие Сталиным ряда мер было и своевременным, и адекватным степени угрозы. К числу таких «профессор» отнес:
1. Принятие в СССР 1 сентября 1939 г. Закона о всеобщей воинской обязанности!
«Профессор» полагает, что это факт подготовки к агрессии. Ему невдомек, что Гитлер-то ввел такой закон еще в середине марта 1935 г., а Франция, кстати говоря, даже его, Гитлера, умудрилась обскакать в этом вопросе, а та же Англия, к слову сказать, ввела воинскую повинность 27 апреля 1939 г.! Более того. Ему, очевидно, и вовсе не было известно, что угроза военного столкновения с Германией к моменту принятия этого закона выросла на порядки. Но более всего «профессора» обошла та простенькая мысль о том, что Иосиф Виссарионович сначала думал, чем кормить, во что одеть и чем вооружить призывников, и только потом, если, конечно, расчеты доказывали это, призывал в армию ровно столько, сколько, согласно расчетам, СССР мог прокормить, одеть и вооружить.
2. Возмутило «профессора» и принятие постановления Совета народных комиссаров № 1355-279сс от 2 сентября 1939 г. об утверждении плана реорганизации сухопутных войск на 1939-1940 гг.! Оказывается, и это, по его «профессорскому понятию», тоже факт подготовки к агрессии. Но он именно потому «профессор Академии военных наук», что априори не понимает того, что еще тогда понимал мудрый ас генштабовской работы, подлинный мозг «мозга армии» Борис Михайлович Шапошников. Что господствовавшая во времена Тухачевского система 7-тысячных по численности стрелковых дивизий — основы Сухопутных сил РККА — уже явно не соответствовала ни оборонительным, ни наступательным задачам (в смысле как одинаково характерных для любой армии). А без Сталина начать реорганизацию сухопутных сил Шапошников никак не мог.
3. Негодует «профессор» и по поводу постановки в 1939 г. задач различным отраслям промышленности о наращивании выпуска оборонной продукции, причем, и ведь это очень симптоматично для «профессора Академии военных наук», что, не моргнув глазом, он сделал следующий вывод — «в первую очередь — вооружения и боевой техники для ведения наступательных операций»! Естественно, что нет нужды исходить из того, что «профессор Академии военных наук» хотя бы на йоту осознавал, что уже в те времена практически все виды тогдашнего вооружения и боевой техники были, как сейчас говорят, «двойного назначения», то есть и для обороны, и для наступления. С какой стати пушки, танки, самолеты он с ходу зачислил в сугубо наступательные виды вооружений — известно только ему. Да и не в этом-то дело. Все дело в том, что только благодаря этому у нас и появились новые самолеты, новые танки, новые пушки и т.д. и т.п.
Клеветнически негодуя на Сталина, «профессор» четко и однозначно показал, что Сталин заблаговременно готовился к войне и предпринимал для этого все необходимые меры. Кто знает, сколько вообще таких решений принял в то время Сталин?! Едва ли мы когда-либо узнаем их точное количество. Но суть не в количестве. Вся суть в том, что Сталин действительно вел исключительно интенсивную и заблаговременную подготовку к отпору грядущей агрессии Гитлера, лишь мизерная часть которой нам известна. И вот это-то четко зафиксировано историей!
Миф № 17. Сталин вместо подготовки к отпору гитлеровской агрессии вновь устроил кровавые разборки с генералитетом.
В основе мифа лежит реальный факт репрессий в отношении небольшой части советских генералов накануне войны. В основном они были связаны с генералами ВВС. Однако, в силу неизменной «традиции» всех фальсификаторов и мистификаторов всех времен и народов, реальный факт до неузнаваемости был передернут и извращен. И даже вполне нормальные люди пошли тем же путем.
Например, выдающийся ас советской разведки, ныне покойный генерал Павел Анатольевич Судоплатов, представил эти репрессии как непосредственное последствие знаменитого перелета германского скоростного трехмоторного самолета Ю-52 в начале мая 1941 г. и его приземления в Москве возле стадиона «Динамо». Так и написал в своей книге «Разведка и Кремль», что «это вызвало переполох в Кремле и привело к волне репрессий в среде военного командования: началось с увольнений, затем последовали аресты и расстрел высшего командования ВВС. Это феерическое приземление в центре Москвы показало Гитлеру, насколько слаба боеготовность советских Вооруженных сил».
Конечно, придется с сожалением констатировать, что из-за давности лет в памяти ныне покойного аса разведки, очевидно, произошел сдвиг в хронологии, что в итоге привело к сильнейшему искажению истины. Потому что в действительности руководство ВВС РККА и прежде всего сам начальник ГУ ВВС РККА Рычагов был снят с должности по постановлению ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 9 апреля 1941 г. «Об авариях и катастрофах в авиации Красной Армии» и почти сразу арестован. Самолет же, в том числе и по данным Судоплатова, прилетел в мае.
Однако это обстоятельство очень важное, потому как, если ставить все точки над «i» строго по архивным документам, то Рычагова, Смушкевича и других за решетку упекли именно Тимошенко и Жуков. Одна из причин их ареста такова. Как свидетельствуют сохранившиеся в архивах документы, именно Тимошенко и Жуков в начале апреля докладывали Сталину о том, что «из-за расхлябанности ежедневно при авариях и катастрофах гибнут в среднем 2-3 самолета. Только за неполный 1-й квартал 1941 г. произошли 71 катастрофа и 156 аварий, при этом убит 141 человек и разбито 138 самолетов» (в год разбивалось от 600 до 900 самолетов). Нет никаких сомнений в том, что эти страшные данные — правда, но подлинная правда прежде всего в том, что само высшее военное руководство, то есть Тимошенко и Жуков, могли бы спокойно, без вмешательства ЦК и СНК навести порядок в ВВС. Для этого у них были все властные полномочия. Однако оба предпочли переложить ответственность на партийные и государственные инстанции. И разве не понимали, что столь резкая смена командования ВВС накануне войны до добра не доведет? Ведь именно с трагедии авиации и началась трагедия 22 июня — 1489 самолетов были уничтожены в первый день агрессии только на земле.