Но теперь все это обстоит иначе. Химия, абстрактная делимость физического, дурная бесконечность — атомистика. Физиология — клетка (процесс органического развития как отдельного индивида, так и видов путем дифференциации является убедительнейшим подтверждением рациональной диалектики) и, наконец, тождество сил природы и их взаимное превращение, положившее конец всякой неподвижности категорий. Несмотря на это, естествоиспытатели в своей массе всё еще крепко придерживаются старых метафизических категорий и оказываются беспомощными, когда требуется рационально объяснить и привести между собой в связь эти новейшие факты, которые, так сказать, удостоверяют диалектику в природе. А здесь волей-неволей приходится мыслить: атом и молекулу и т. д. нельзя наблюдать в микроскоп, а только посредством мышления. Сравни химиков (за исключением Шорлеммера, который знает Гегеля) и «Целлюлярную патологию» Вирхова, где общие фразы должны в конце концов прикрыть беспомощность автора. Освобожденная от мистицизма диалектика становится абсолютной необходимостью для естествознания, покинувшего ту область, где достаточны были неподвижные категории, представляющие собой как бы низшую математику логики, ее применение в условиях домашнего обихода. Философия мстит за себя задним числом естествознанию за то, что последнее покинуло ее. А ведь естествоиспытатели могли бы убедиться уже на примере естественнонаучных успехов философии, что во всей этой философии имелось нечто такое, что превосходило их даже в их собственной области (Лейбниц — основатель математики бесконечного, по сравнению с которым индуктивный осел Ньютон[379] является испортившим дело плагиатором[380]; Кант — теория происхождения мира до Лапласа; Окен — первый, принявший в Германии теорию развития; Гегель, у которого [...] [Слово не разобрано, так как в рукописи оно покрыто чернильным пятном. Ред.] синтез наук о природе и их рациональная группировка представляют собой большее дело, чем все материалистические глупости, вместе взятые).
По поводу претензии Бюхнера судить о социализме и политической экономии на основании борьбы за существование:
Гегель («Энциклопедия», ч. I, стр. 9) о сапожном деле[381].
По поводу политики и социализма: рассудок, которого дожидался мир (стр. II)[382].
Внеположность, нахождение друг возле друга и следование друг за другом. Гегель, «Энциклопедия», стр. 35! как определение чувственного, представления[383].
Гегель, «Энциклопедия», стр. 40. Явления природы[384] — но у Бюхнера нет мысли, а простое списывание, поэтому это не нужно.
Стр. 42. Свои законы Солон «произвел из своей головы» — Бюхнер может сделать то же самое для современного общества.
Стр. 45. Метафизика — наука о вещах, — не о движениях.
Стр. 53. «Для опыта имеет существенное значение, какой ум приступает к изучению действительности. Великий ум делает великие наблюдения и усматривает в пестрой игре явлений то, что имеет значение».
Стр. 56. Параллелизм между человеческим индивидом и историей[385] = параллелизму между эмбриологией и палеонтологией.
Подобно тому как Фурье есть a mathematical poem [математическая поэма. Ред.] и все же не потерял значения[386], так Гегель есть a dialectical poem [диалектическая поэма. Ред.] .
Ложную теорию пористости (согласно которой различные лжематерии — теплород и т. д. — расположены в порах друг друга и тем не менее не пронизывают друг друга) Гегель изображает как чистый домысел рассудка («Энциклопедия», ч. I, стр. 259. См. также «Логику»)[387].
Гегель, «Энциклопедия», ч. I, стр. 205—206[388], пророческое место насчет атомных весов в противовес тогдашним взглядам физиков и насчет атома и молекулы как мыслительных определений, относительно которых должно решать мышление.
Если Гегель рассматривает природу как обнаружение вечной «идеи» в отчуждении и если это такое тяжелое преступление, то что должны мы сказать о морфологе Ричарде Оуэне, который пишет:
«Идея-архетип в различных своих модификациях воплощалась на этой планете задолго до существования тех животных видов, которые теперь ее осуществляют» («Природа конечностей», 1849)[389].
Если это говорит естествоиспытатель-мистик, который ничего не мыслит при этом, то к этому относятся спокойно; а если то же самое высказывает философ, который мыслит при этом кое-что, и притом au fond [в сущности. Ред.] нечто правильное, хотя и в извращенной форме, то это — мистика и неслыханное преступление.
Естествоиспытательское мышление: Агассисовский план творения, согласно которому бог творит, начиная от общего, переходя к особенному и затем к единичному, создавая сперва позвоночное как таковое, затем млекопитающее как таковое, хищное животное как таковое, род кошек как таковой и только под конец — льва и т. д., т. е. творит сперва абстрактные понятия в виде конкретных вещей, а затем конкретные вещи! (см. Геккель, стр. 59)[390].
В случае с Океном (Геккель, стр. 85 и следующие) ясно выступает бессмыслица, получившаяся от дуализма между естествознанием и философией. Идя чисто мыслительным путем, Окен открывает протоплазму и клетку, но никому не приходит в голову подвергнуть этот вопрос естественнонаучному исследованию — мышление должно решить его! А когда протоплазма и клетка были открыты, то от Окена все отвернулись!
Гофман («Сто лет химии при Гогенцоллернах») цитирует натурфилософию. Цитата из Розенкранца, этого беллетриста, которого не признаёт ни один настоящий гегельянец. Делать натурфилософию ответственной за Розенкранца так же нелепо, как нелепо со стороны Гофмана делать Гогенцоллернов ответственными за открытие Маргграфом свекловичного сахара[391].
Теория и эмпирия. Ньютон теоретически установил сплюснутость земного шара. Между тем Кассини[392] и другие французы еще много времени спустя утверждали, опираясь на свои эмпирические измерения, что Земля эллипсоидальна и что полярная ось — самая длинная.
Презрение эмпириков к грекам получает характерную иллюстрацию, когда читаешь, например, у Т. Томсона («Об электричестве»)[393], как люди вроде Дэви и даже Фарадей блуждают в потемках (глава об электрической искре и т. д.) и ставят опыты, совершенно напоминающие рассказы Аристотеля и Плиния о физико-химических явлениях. Именно в этой новой науке эмпирики целиком повторяют слепое нащупывание древних. А где гениальный Фарадей нападает на правильный след, там филистер Томсон против этого протестует (стр. 397).
Геккель, «Антропогения», стр. 707:
«Согласно материалистическому мировоззрению, материя, или вещество, существует раньше, чем движение, или живая сила; вещество создало силу»! Это столь же неверно, как и утверждение, что сила создала вещество, ибо сила и вещество неотделимы друг от друга[394]. Где он выкопал свой материализм?
379
Энгельс имеет в виду ограниченность философских взглядов Ньютона, односторонне переоценивавшего метод индукции, и его отрицательное отношение к гипотезам, нашедшее себе выражение в известных словах Ньютона: «Hypotheses non fingo» («Гипотез я не измышляю»). См. примечание 259.
380
В настоящее время считается несомненным, что Ньютон пришел к открытию дифференциального и интегрального исчисления независимо от Лейбница и ранее его, но Лейбниц, пришедший к этому открытию тоже самостоятельным путем, придал ему более совершенную форму. Уже через два года после написания данного отрывка Энгельс высказал более правильный взгляд на этот вопрос (см. настоящий том, стр. 573).
381
Энгельс имеет в виду следующее место из книги Гегеля «Энциклопедия философских наук», § 5, Примечание: «Относительно других наук считается, что требуется изучение для того, чтобы знать их, и что лишь такое знание дает право судить о них. Соглашаются также, что для того, чтобы изготовить башмак, нужно изучить сапожное дело и упражняться в нем... Только для философствования не считают обязательным требовать такого рода изучения и труда».
382
Гегель. «Энциклопедия философских наук», § 6, Примечание: «Охотнее всего отделяет действительность от идеи рассудок, который грезы своих абстракции принимает за нечто истинное и гордится долженствованием, которое он особенно охотно предписывает также и в области политики, как будто мир только и ждал его, чтобы узнать, каким он должен быть, но каким он не является».
383
Там же, § 20, Примечание.
384
Там же, § 21, Добавление.
385
Имеются в виду рассуждения Гегеля о переходе от состояния наивной непосредственности к состоянию рефлексии — как в истории общества, так и в развитии индивида: «пробуждение сознания имеет причиной природу самого человека, и этот процесс повторяется в каждом человеке» («Энциклопедия философских наук», § 24, Добавление 3-е).
386
«Математической поэмой» У. Томсон называет книгу французского математика Ж. Б. Ж. Фурье «Аналитическая теория теплоты». См. приложение «О вековом остывании Земли» к книге: W. Thomson and Р. G. Tait. «Treatise on Natural Philosophy». Vol. I, Oxford, 1867, p. 713. В составленном Энгельсом конспекте книги Томсона и Тейта это место выписано и подчеркнуто.
387
Гегель. «Энциклопедия философских наук», § 130, Примечание; «Наука логики», кн. II, отд. II, гл. 1, Примечание о пористости материй.
388
Гегель. «Энциклопедия философских наук», § 103, Добавление. Гегель полемизирует здесь с теми физиками, которые объясняли различия удельного веса тел тем, что «тело, удельный вес которого вдвое больше удельного веса другого тела, содержит в себе вдвое больше атомов, чем это другое тело».
389
R. Owen. «On the Nature of Limbs». London, 1849, p. 86.
390
Е. Haeckel. «Naturliche Schopfungsgeschichte». 4. Aufl., Berlin, 1873 (Э. Геккель. «Естественная история творения». 4 изд., Берлин, 1873).
391
Эта заметка написана Энгельсом по поводу книжки: А. W. Hofmann. «Ein Jahrhundert chemischer Forschung unter dem Schirme der Hohenzollern». Berlin, 1881.
На стр. 26 Гофман приводит следующую цитату из книги Розенкранца «Система науки», § 475: «Платина — это всего лишь парадоксальное желание серебра занять уже ту наивысшую ступень металличности, которая принадлежит только золоту» (К. Rosenkranz. «System der Wissenschaft». Konigsberg, 1850, S. 301).
О «заслугах» прусского короля Фридриха-Вильгельма III в деле организации свеклосахарного производства Гофман говорит на стр. 5—6.
392
Кассини (в рукописи Энгельса эта фамилия стоит во множественном числе: die Cassinis) — семья французских астрономов: 1) переселившийся из Италии Джованни Доменико Кассини (1625—1712), первый директор Парижской обсерватории, 2) его сын Жак Кассини (1677—1756), 3) сын предыдущего Сезар Франсуа Кассини де Тюри (1714—1784) и 4) сын этого последнего граф Жан Доминик Кассини (1748—1845). Все четверо последовательно занимали место директора Парижской обсерватории (с 1669 до 1793 г.). Первые трое отстаивали неправильные, антиньютоновские представления о форме земного шара, и только последний из четырех Кассини, под влиянием более точных измерений объема и формы Земли, был вынужден признать правильность вывода Ньютона относительно сжатия земного шара вдоль оси вращения.
393
Th. Thomson. «An Outline of the Sciences of Heat and Electricity». 2nd ed., London, 1840.
394
Е. Haeckel. «Anthropogenie oder Entwickelungsgeschichte des Menschen». Leipzig, 1874, S. 707—708 (Э. Геккель. «Антропогения, или История развития человека». Лейпциг, 1874, стр. 707—708).