Процесс труда на капиталистической основе имеет дне особенности. Во-первых, рабочий работает под контролем капиталиста, который следит за тем, чтобы ничего не растрачивалось зря и чтобы на каждый индивидуальный продукт труда затрачивалось не больше, чем общественно необходимое количество труда. Во-вторых, продукт составляет собственность капиталиста, так как процесс труда совершается между двумя вещами, принадлежащими капиталисту: рабочей силой и средствами труда.

Капиталиста потребительная стоимость интересует лишь в той мере, в какой она является воплощением меновой стоимости и особенно прибавочной стоимости. Его цель — произвести товар, имеющий большую стоимость, чем сумма стоимости, вложенная в его производство. Но каким образом это может быть сделано?

Возьмем какой-нибудь товар, например хлопчатобумажную пряжу, и рассмотрим количество труда, заключающееся в нем. Предположим, что для производства 10 ф. пряжи требуется 10 ф. хлопка стоимостью в 10 шиллингов (отходы не принимаем во внимание). Затем требуются известные средства труда: паровая машина, чесальные и другие машины, уголь, смазочные вещества и т. д. Для простоты мы назовем все это «веретенами» и предположим, что стоимость износа, угля и т. д., требующаяся для прядения 10 ф. пряжи, равна 2 шиллингам. Таким образом, мы имеем на 10 шилл. хлопка + на 2 шилл. веретен = 12 шиллингам. Если 12 шилл. представляют продукт 24 рабочих часов, или двух рабочих дней, тогда хлопок и веретена в пряже воплощают труд двух рабочих дней. Сколько же прибавилось в процессе прядения?

Предположим, что per diem [дневная. Ред.] стоимость рабочей силы составляет 3 шилл. и что в этих 3 шилл. представлен шестичасовой труд. Предположим далее, что необходимо шесть часов, для того чтобы один рабочий выпрял 10 ф. пряжи. В таком случае 3 шилл. прибавлены к продукту трудом; стоимость 10 ф. пряжи равна 15 шилл., или 1 шилл. 6 пенсам за фунт.

Этот процесс чрезвычайно прост, но он не дает прибавочной стоимости. И не может дать, так как в капиталистическом производстве дело не происходит так просто.

«Присмотримся к делу поближе. Per diem стоимость рабочей силы составляла 3 шилл., потому что в ней самой овеществлена половина рабочего дня… То обстоятельство, что для поддержания жизни рабочего в течение 24 часов достаточно половины рабочего дня, нисколько не препятствует тому, чтобы рабочий работал целый день. Следовательно, стоимость рабочей силы и стоимость, создаваемая в процессе ее потребления, суть две различные величины. Капиталист, покупая рабочую силу, имел в виду это различие стоимости. Ее полезное свойство, ее способность производить пряжу или сапоги, было только conditio sine qua non [необходимым условием. Ред.], потому что для создания стоимости необходимо затратить труд в полезной форме. Но решающее значение имела специфическая потребительная стоимость этого товара, его свойство быть источником стоимости, притом большей стоимости, чем имеет он сам. Это — та специфическая услуга, которой ожидает от него капиталист. И он действует при этом соответственно вечным законам товарного обмена. В самом деле, продавец рабочей силы, подобно продавцу всякого другого товара, реализует ее меновую стоимость и отчуждает ее потребительную стоимость. Он не может получить первой, не отдавая второй. Потребительная стоимость рабочей силы, самый труд, так же не принадлежит ее продавцу, как потребительная стоимость проданного масла — торговцу маслом. Владелец денег оплатил per diem стоимость рабочей силы, поэтому ему принадлежит потребление ее в течение дня, дневной труд. То обстоятельство, что дневное содержание рабочей силы стоит только половину рабочего дня, между тем как рабочая сила может действовать, работать целый день, что поэтому стоимость, создаваемая потреблением рабочей силы в течение одного дня, вдвое больше, чем ее собственная дневная стоимость, есть лишь особое счастье для покупателя, но не составляет никакой несправедливости по отношению к продавцу.

Итак, рабочий, работая 12 часов, изготовляет 20 ф. пряжи, в которых представлено на 20 шилл. хлопка, на 4 шилл. веретен и т. д., и труд его стоит 3 шилл., то есть всего 27 шиллингов. Но если 10 ф. хлопка впитывали 6 рабочих часов, то 20 ф. хлопка впитали 12 рабочих часов, равных 6 шиллингам. В этих 20 ф. пряжи теперь овеществлено 5 рабочих дней: 4 в потребленном количестве хлопка и веретен, 1 впитан хлопком в процессе прядения. Но денежное выражение 5 рабочих дней есть 30 шиллингов. Это и есть, следовательно, цена 20 ф. пряжи. Фунт пряжи по-прежнему стоит 1 шилл. 6 пенсов. Но сумма стоимостей товаров, брошенных в процесс, составляла 27 шиллингов. Стоимость продукта возросла на 1/₉ по сравнению с авансированной на его производство стоимостью. Таким образом 27 шилл. превратились в 30 шиллингов. Они принесли прибавочную стоимость в 3 шиллинга. Наконец фокус удался. Деньги превратились в капитал.

Все условия проблемы соблюдены, и законы товарного обмена нисколько не нарушены. Эквивалент обменивался на эквивалент. Капиталист как покупатель оплачивал каждый товар — хлопок, веретена, рабочую силу — по его стоимости. Потом он сделал то, что делает всякий другой покупатель товаров. Он потребил их потребительную стоимость. Процесс потребления рабочей силы, который является в то же время и процессом производства товара, дал продукт, 20 ф. пряжи, стоимостью в 30 шиллингов. Теперь капиталист возвращается на рынок и продает товар. Он продает фунт пряжи по 1 шилл. 6 пенсов, ни на грош не дороже и не дешевле его стоимости. И, тем не менее, он извлекает из обращения на 3 шилл. больше, чем первоначально бросил в него. Весь этот процесс, превращение его денег в капитал, совершается в сфере обращения и совершается не в ней. При посредстве обращения — потому что он обусловливается куплей рабочей силы на товарном рынке. Не в обращении — потому что последнее только подготовляет процесс увеличения стоимости, совершается же он в сфере производства. Таким образом,

«tout est pour le mieux dans le meilleur des mondes possibles» [ «все к лучшему в этом лучшем из миров» (Вольтер, «Кандид»). Ред.]» [204–206].

От изложения способа производства прибавочной стоимости г-н Маркс переходит к ее анализу. Из предыдущего очевидно, что только одна часть вложенного в производственное предприятие капитала непосредственно участвует в создании прибавочной стоимости, а именно капитал, авансированный на покупку рабочей силы. Только эта часть производит новую стоимость; капитал, вложенный в машины, сырье, уголь и т. д., правда, вновь появляется pro tanto [соответствующей долей. Ред.]в стоимости продукта, он сохраняется и воспроизводится, но из него не получается прибавочной стоимости. Это побуждает г-на Маркса предложить новое разделение капитала: на постоянный капитал — тот, который только воспроизводится: часть, вложенная в машины, сырье и все другие элементы, необходимые для процесса труда, — и переменный капитал, — тот, который не только воспроизводится, но который в то же самое время является непосредственным источником прибавочной стоимости: часть, которая затрачена на покупку рабочей силы, на заработную плату. Отсюда ясно, что, как бы ни был необходим постоянный капитал для производства прибавочной стоимости, он, однако, не участвует в нем непосредственно, и, кроме того, величина вложенного в производство постоянного капитала не имеет ни малейшего влияния на величину прибавочной стоимости, производимой в данной отрасли [Мы должны здесь заметить, что прибавочная стоимость отнюдь не тождественна с прибылью.]. Следовательно, постоянный капитал не должен быть принят во внимание при установлении нормы прибавочной стоимости. Последняя может быть определена только путем сопоставления величины прибавочной стоимости с величиной капитала, непосредственно участвующего в создании ее, то есть с величиной переменного капитала. Г-н Маркс поэтому определяет норму прибавочной стоимости как отношение прибавочной стоимости только к переменному капиталу: если дневная цена труда равна 3 шилл., а ежедневно создаваемая прибавочная стоимость также равна 3 шилл., тогда норма прибавочной стоимости равна 100 %. До каких курьезов можно дойти, если считать, как это обычно принято, постоянный капитал активным фактором в производстве прибавочной стоимости, можно видеть на примере г-на Н. У. Сениора, «когда этот оксфордский профессор, известный своими экономическими познаниями и своим прекрасным стилем, был вызван в 1836 г. в Манчестер, чтобы поучиться здесь политической экономии (у бумагопрядильных фабрикантов), вместо того чтобы обучать ей в Оксфорде» [235]