ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СОВЕТ МЕЖДУНАРОДНОГО ТОВАРИЩЕСТВА РАБОЧИХ ЦЕНТРАЛЬНОМУ БЮРО АЛЬЯНСА СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ ДЕМОКРАТИИ[273]

Лондон, 9 марта 1869 г.

Граждане!

Согласно статье I нашего Устава в Международное Товарищество Рабочих принимаются «все рабочие общества, стремящиеся к одной и той же цели, а именно к защите, развитию и полному освобождению рабочего класса». Поскольку различные отряды рабочего класса в каждой стране и рабочий класс разных стран поставлены в весьма различные условия и в настоящее время достигли различных ступеней развития, то неизбежным образом и их теоретические взгляды, являющиеся отражением действительного движения, также отличаются друг от друга.

Однако общность действий, установленная Международным Товариществом Рабочих, обмен идеями, облегчаемый органами печати различных национальных секций, и непосредственные дискуссии на общих конгрессах должны постепенно привести к созданию общей теоретической программы.

Таким образом, в функции Генерального Совета не входит критическое рассмотрение программы Альянса. Не наша задача — исследовать, является ли эта программа адекватным выражением пролетарского движения или нет. Нам важно лишь знать, не содержит ли она чего-либо противоречащего общей тенденции нашего Товарищества, то есть полному освобождению рабочего класса.

В вашей программе есть одна фраза, которая не удовлетворяет этому требованию. Статья 2 гласит:

«Он» (Альянс) «прежде всего добивается политического, экономического и социального уравнения классов»[274].

Уравнение классов, понимаемое буквально, сводится к «гармонии капитала и труда», столь назойливо проповедуемой буржуазными социалистами. Не уравнение классов — бессмыслица, на деле неосуществимая — а, наоборот, уничтожение классов — вот подлинная тайна пролетарского движения, являющаяся великой целью Международного Товарищества Рабочих.

Если, однако, иметь в виду контекст, в котором находится эта фраза — «уравнение классов», — то она кажется вкравшейся туда простой опиской, и Генеральный Совет не сомневается в том, что вы не откажетесь устранить из вашей программы фразу, дающую повод к столь опасным недоразумениям.

Наше Товарищество в соответствии со своими принципами предоставляет каждой секции свободно формулировать ее теоретическую программу, за исключением тех случаев, когда нарушается общая тенденция Товарищества. Нет, следовательно, никаких препятствий к превращению секций Альянса в секции Международного Товарищества Рабочих.

Если вопрос о роспуске Альянса и о вступлении его секций в Международное Товарищество Рабочих будет окончательно решен, то, согласно нашему Регламенту, необходимо будет сообщить Генеральному Совету о местонахождении и численности каждой новой секции.

По поручению Генерального Совета Международного Товарищества Рабочих

Написано К. Марксом 9 марта 1869 г.

Впервые напечатано в брошюре «Les pretendues scissions dans l'Internationale», Geneve, 1872

Печатается по рукописи

Перевод с французского

БЕЛЬГИЙСКИЕ ИЗБИЕНИЯ[275]

В Англии редко проходит неделя без стачки, и притом крупной стачки. Если бы правительство в таких случаях натравливало своих солдат на рабочий класс, эта страна стачек превратилась бы в страну избиений, но не надолго. После нескольких опытов подобного применения физической силы эта власть перестала бы существовать. В Соединенных Штатах также в течение последних нескольких лет число стачек и их размеры непрерывно растут, иногда даже сопровождаясь беспорядками. Но кровопролитий не было. В некоторых крупных военных государствах континентальной Европы начало эры стачек можно отнести к окончанию Гражданской войны в Америке. Но и там тоже кровопролитий не было. Существует лишь одна страна в цивилизованном мире, где каждую стачку немедленно и рьяно превращают в предлог для официального избиения рабочего класса. Эта обетованная страна — Бельгия, образцовое государство континентального конституционализма, уютный, хорошо отгороженный маленький рай землевладельцев, капиталистов и попов. Свои ежегодные избиения рабочих бельгийское правительство устраивает с точностью, не уступающей ежегодному обращению земли вокруг солнца. В этом году избиение отличается от прошлогоднего[276] лишь еще более ужасающим количеством жертв, более отвратительной жестокостью со стороны смехотворной в прочих отношениях армии, более шумным ликованием клерикальной и капиталистической прессы и большей вздорностью предлогов, выдвинутых правительственными палачами.

Теперь доказано, даже невольными свидетельствами капиталистической прессы, что совершенно законная стачка пудлинговщиков на Кокерильском железоделательном заводе в Серене приняла характер беспорядков лишь потому, что на место происшествия неожиданно направили сильный отряд кавалерии и жандармерии, чтобы спровоцировать народ. С 9 по 12 апреля эти отважные воины не только храбро нападали с саблями и штыками на безоружных рабочих, но без разбора убивали и ранили также мирных прохожих, силой вламывались в частные дома и развлекались даже тем, что несколько раз неистово штурмовали здание вокзала в Серене, в котором забаррикадировались пассажиры. Когда прошли эти ужасные дни, распространился слух, что г-н Камп, мэр Серена, состоит агентом Кокерильской акционерной компании, что бельгийский министр внутренних дел, некий г-н Пирме, в то же время является самым крупным акционером одного из соседних рудников, на котором также происходила стачка, и что его королевское высочество принц Фландрский вложил в предприятия Кокериль 1500000 франков[277]. Отсюда сделали скоропалительный и поистине странный вывод, будто серенское избиение было своего рода coup d'etat [государственным переворотом. Ред.] акционерной компании, который фирма Кокериль тайно подстроила совместно с бельгийским министром внутренних дел только для того, чтобы запугать своих недовольных подданных. Но вскоре эта клевета была блестяще опровергнута последующими событиями, развернувшимися в Боринаже, каменноугольном районе, где бельгийский министр внутренних дел, вышеупомянутый г-н Пирме, не является, по-видимому, одним из ведущих капиталистов. Когда в этом районе стачка охватила почти всех рудокопов, там были сосредоточены многочисленные войска, которые открыли военные действия в Фрамри ружейной пальбой; в результате 9 рудокопов было убито и 20 тяжело ранено; после этого маленького введения был оглашен закон о беспорядках, — довольно своеобразно названный по-французски «les sommations prealables»[278], — а затем бойня возобновилась.

Некоторые политики объясняют эти невероятные подвиги побуждениями высокого патриотизма. Бельгийское

правительство, говорят они, которое как раз в это время занято переговорами со своим французским соседом по некоторым щекотливым вопросам[279], должно было продемонстрировать героизм своей армии. Отсюда и разделение вооруженных сил по всем правилам науки, демонстрирующее сначала неудержимую стремительность бельгийской кавалерии в Серене, а затем непоколебимую мощь бельгийской пехоты в Фрамри. Найдется ли более верное средство для устрашения чужестранца, чем эти незатейливые битвы, в которых невозможно потерпеть поражение, и эти отечественные поля сражений, где сотни убитых, изувеченных и взятых в плен рабочих создают столь блестящий ореол для неуязвимых воинов, которые все до одного сохраняют свою шкуру невредимой?