В ноябре партия Голляховского открыла платиновые россыпи за Нижнетурьинским заводом, а затем по реке Исе, где в 1825 г. она же нашла еще 9 россыпей. Эти открытия побудили Демидова организовать поиски платины в округе принадлежавших ему Нижнетагильских заводов, где вскоре она была выявлена в россыпи по речке Сухо-Висим. Добыча платины обходилась очень дешево. Мамышев писал, что «не стоила она на месте и 25 копеек золотник вместе с золотом».

Опыты над использованием платины велись и в Петербурге. Министр финансов Канкрин, он же руководитель всей правительственной горнодобывающей службы, писал в 1829 г.: «Сперва искусство очищения сего металла в большом виде оставалось неизвестным. Наконец, в конце 1826 г. обер-пробирер Соединенной лаборатории... Соболевский изобрел весьма простой, легкий и удобный способ обработки платины, посредством которого с 12 мая 1826 г. по первое ноября сего года очищено и обращено в ковкое состояние до 97 пуд. сырой платины».

Теперь в энциклопедиях можно прочесть, что, изобретя способ использования платины, П. Г. Соболевский стал родоначальником современной порошковой металлургии. Его открытие натолкнуло на мысль употребить платину для чеканки монет. В указе от 24 апреля 1828 г. отмечалось, что «между сокровищами хребта Уральских гор открыта и платина, которая пред сим находилась почти исключительно в Южной Америке. Для удобнейшего сбыта сего драгоценного металла желательно ввести употребление онаго для монет».

К указу от 24 апреля 1828 г. приложено «Описание новой монеты из платины». «Монета из платины в три рубля... имеет... на одной стороне: государственный герб, а на другой слова: «3 рубля на серебро, год и буквы: С. П. Б., а вокруг слова: «2 зол. 41 дол. чистой уральской платины». Гурт зубчатый... Цена платины в новой монете соображена против сведений о сложных ценах сего металла в Европе и затем принята, примерно, впятеро против чистого серебра. Как монета трехрублевая из платины имеет величину ровно против серебряного двадцатипятикопеечника, а вес ее равен с лигатурным серебряным полтинником, то весьма легко оную распознать».

Чеканка началась с трехрублевиков, в 1829 г. «были учреждены платиновые дуплоны» (шестирублевики), а в 1830 г.— «квадрупли» (двенадцатирублевики). Трехрублевиков было отчеканено 1 371 691 шт., шестирублевиков — 14 847 шт. и двенадцатирублевиков — 3474 шт.

В 1846 г. чеканка платиновой монеты была прекращена, хотя к этому году добыча уральской платины составила около 2000 пудов или 32 000 кг, из которых в монету было перечеканено 14 669 кг. В 1846—1847 гг. добычи платины не было, в дальнейшем она производилась в ничтожных размерах.

Почему же была прекращена чеканка платиновых монет? Объяснение надо искать прежде всего в приведенных словах К. Маркса. В чистом виде платина, действительно, не имеет привлекательного цвета. Она и до наших дней остается очень редкостной, а в то время она добывалась практически только в России и Колумбии, поэтому значение международных денег (а К. Маркс имел в виду и это обстоятельство) приобрести не могла. Определенную роль играла и традиция: в течение 2500 лет платины среди монетных металлов не было, люди к ней относились с осторожностью, опасаясь, что при выявлении месторождений платины в других странах она может обесцениться (правда, купечество «уважало» платиновую монету за то, что после пожара она сохранялась, в то время как золотая и серебряная— плавились, «от чего происходят убытки»).

В прекращении чеканки платиновых монет играли роль и другие причины. Одна из них — сравнительная невыгодность чеканки для монетного двора, ибо затраты на изготовление трехрублевой монеты составляли (кроме стоимости металла) 98 копеек, или 33 копейки на один рубль, в то время как передел фунта чистого золота в пятирублевую монету, которой получалась суммарно около 313 рублей, стоил 2 руб. 95 коп., т. е. меньше копейки на один рубль.

Однако главное не в этом. В 1844 г. один из опекунов малолетнего Демидова сообщил Министерству финансов, что «добыча платины вне Российской империи сократилась до трех пудов, что цена на оную возвышается, что прежде изменения существующего узаконения о платиновой монете нужно бы открыть продажу в Лондоне и Париже платины по установленной Правительством цене... и уже по полученным результатам разрешить вопрос о платине и платиновой монете».

Продолжавшийся в течение года «опыт» не подтвердил сообщения демидовского опекуна:— наоборот, появилось опасение, «что вследствие понижения цены на платину появится большое количество поддельной платиновой монеты». Поэтому 22 июня 1845 г. «для приведения нашей монетной системы в совершенную стройность» было признано «за благо прекратить вовсе чекан платиновой монеты», и в течение 6 месяцев она была изъята из обращения (на руках ее осталось на сумму 883 212 руб.).

Следует отметить, что позднее в России снова возник вопрос о чеканке монет из платины. В 1859 г. к его изучению и подготовке предложений был привлечен академик Б. С. Якоби. Результатом был опубликованный в 1860 г. труд «О платине и употреблении ее в виде монет». Предложения Б. С. Якоби в конечном счете приняты не были, однако на основании их министр финансов Княжевич 13 мая 1861 г. представил правительству «Соображения о восстановлении чеканки платиновой монеты», в которых, в частности, писал: «Употребляемый у нас ныне способ обработки сырой платины мокрым путем состоит в следующем: сырая платина (руда) растворяется в царской водке. Из процеженного раствора, помощию нашатыря, осаждается хлористая платина, которая прокаливанием обращается в так называемую губчатую платину (металлическую, в виде порошка). В этом виде платина подвергается сжиманию под гидравлическим прессом и потом проковке, отчего приобретает плотность и другие качества металла, т. е. блеск, твердость и проч.». К этому описанию необходимо добавить, что после «сжимания под гидравлическим прессом» полученный цилиндрик металла предварительно раскаляли добела, а уже потом подвергали расковке.

Но главное, под прессом сжимали «так называемую губчатую платину (металлическую, в виде порошка)». Это выражение в описании метода П. Г. Соболевского и объясняет, почему он назван порошковой металлургией.

Золотые россыпи Сибири

Первые россыпи

Ходатайствам частных лиц, желающих предпринять на собственные средства поиски золота в местностях, прилегающих к Уралу, Министерство финансов долгое время отказывало. Но после того, как на дачах частных заводов все чаще стали отыскивать золотосодержащие пески, по докладу Министра финансов «государь дозволил» выдавать разрешения производить поиски в казенных дачах, не принадлежащих горным заводам.

Первым из наиболее удачливых поисковиков оказался купец Андрей Попов. С 1826 г. он искал золото в Березовском уезде Тобольской губернии, но безуспешно. Затем до него дошли слухи, что в деревне Берчикюле (на Алтае) на берегу одноименного озера проживает крестьянин Лесной, который нередко уходил в горы и приносил оттуда крупные зерна самородного золота. Рассказывали, что в его избе висит старообрядческая икона, покрытая накладным золотом его изделия. Попов в 1827 г. направил туда поисковую партию, поручив выведать у Лесного его тайну. Однако партия не добилась никакого успеха.

В 1828 г. (по другим источникам в 1827 г.) Попов отправился на Берчикюльское озеро сам. Лесного в это время уже не было в живых, он был задушен. Однако Попову удалось выпытать тайну Лесного от его воспитанницы. Рассказ об этом открытии заканчивается следующими словами: «Несомненно, что этим открытием руководил случай; ибо хотя Попов человек очень умный, но совершенно чужд всех сведений по горной части; а люди, употребленные им на этот предмет, были его прикащики по питейным сборам».

В 1829 г. компания Рязанова, Казанцева и Баландина нашла в той же губернии необыкновенно богатый золотом Кундустрюльский ключ. Этими важными открытиями было заложено начало развитию золотопромышленности в Сибири.