Наконец, он обратил внимание на мороженое и предложил свой платок, вставив тем временем свою реплику.

— Вы не правы, господин Максимов! — воскликнул он умоляющим тоном. — Нас очень заботит ваша безопасность. Согласитесь работать с нами, и вам будут предоставлены гарантии. А может быть, вы хотите остаться в Канаде? Только пожелайте…

— Остаться? Чтобы известись от тоски? Сколько людей оставалось, а потом возвращалось, даже под угрозой серьезного наказания…

Мы с Дэнтермонтом вышли из павильона через заднюю дверь и теперь прохаживались по тихой аллее. Вокруг, шагах в двадцати-тридцати, бесцельно бродили какие-то личности, видимо, сотрудники Дэнтермонта, которые обеспечивали операцию.

Один из них направился к нам, приблизившись, начал скрытую съемку из закамуфлированного в сумке киноаппарата. Я ясно видел открывшийся зрачок объектива. Снимавший прошел мимо. Случай этот был хорошим предлогом для создания вокруг Дэнтермонта нервозной обстановки:

— Вы вот разглагольствуете о безопасности, а вон сколько ваших сотрудников вертится вокруг нас. И все, конечно, знают обо мне. Один из них только что снимал нас на кинопленку. Значит, уже с десяток людей знают о встрече вас с русским. Какая уж тут безопасность?

— Нет, нет, о вас никто не знает, два-три самых необходимых человека в КККП, все — высшие чины. А эти люди вокруг нас — вспомогательный состав. Они не знают, откуда вы и характера нашей беседы, — оправдывался Дэнтермонт. — А насчет киносъемки? Я здесь ни при чем. Может быть, без моего ведома кто-то приказал?

Тут уж я дал волю своему «негодованию»:

— Так вы еще и не знаете, что делается в вашей конторе? Как же можно с вами говорить о чем-либо серьезном? Безопасность…

Дэнтермонт быстро нашелся и прервал меня:

— Ваша безопасность для нас превыше всего. И гарантии ее будут. Какие ваши предложения на этот счет? Мне даны инструкции выслушать вас.

Беседа начинала принимать довольно конкретные формы. Ссылаясь на долгое отсутствие в советском павильоне, я прервал Дэнтермонта и предложил встретиться на следующий день в городе, например, в вестибюле дорогой гостиницы «Фор сизонз Шератон». В свою очередь, Дэнтермонт предложил провести встречу в номере гостиницы, где обстановка способствовала бы обстоятельной беседе.

«Обстоятельная» беседа меня вовсе не устраивала, и я отказался, ссылаясь на то, что в «специально подготовленных» местах я буду в руках КККП совсем беспомощным. А вот на улице, в ресторане и других общественных местах я — гость Канады. Под этим же предлогом отказался и от проведения встречи в автомашине.

Уходя со встречи, я предупредил Дэнтермонта, на всякий случай, что мы якобы только что познакомились и беседовали об оборудовании для переработки пластмасс.

Радостное чувство охватило меня и на сей раз — свершилось, как задумывали. Но тревога не могла не появиться — слишком гладко все шло.

Навязанная канадцам игра начинала приобретать видимые реальные контуры. Сотню раз я мысленно восстанавливал беседу с канадским контрразведчиком, готовясь к очередной встрече.

К этому моменту я уже уверовал в огромную пользу прогнозирования своих действий вплоть до мелочей. Так это было в отношениях с Джеффри, помогло во время подхода в поезде, сработало и сейчас.

…Как-то я вычитал о писателе: «Чувствуется, что он знает об изложенном в книге больше, чем представил на суд людей». Позднее я заметил подобную закономерность и у художников. Вывод — в любой профессии должен быть запас недосказанности.

Заготовок «экспромтов» в беседах с канадскими контрразведчиками следовало иметь больше, чем потребуется для одной из них. На это и уходили бессонные ночи. Отдал дань «экспромтам» я и в эту ночь, как мне казалось, перед решающей встречей.

Минут за десять до назначенного времени я пришел в гостиницу. Было похоже, что люди Дэнтермонта уже поджидали меня: один из стоящих в вестибюле стремглав исчез. Из бокового коридора показался Дэнтермонт.

Продолжая поведение чрезвычайно осторожного и подозрительного человека, который весьма болезненно реагирует на вопросы безопасности, я не вступил с ним в контакт в вестибюле, а вышел на улицу и направился в сторону заранее облюбованного ресторанчика. Дэнтермонт следовал за мной по пятам шагах в десяти. На перекрестке у светофора он попытался заговорить, но я не реагировал.

Подходя к дверям ресторана, я замедлил движение, Дэнтермонт понял меня, и в здание мы вошли одновременно. В зале было безлюдно. Столик заняли в углу, причем я посадил Дэнтермонта спиной к выходу. Какая-то личность заглянула в зал, поискала глазами Дэнтермонта и скрылась.

Он был предельно обходителен, заказал закуски и вино. Разговор начал я с претензий, заявив, что опять «толпа» людей службы маячила в гостинице. Дэнтермонту пришлось снова оправдываться, объясняя, что кто-то должен же был зафиксировать мой приход в гостиницу. Затем он спросил об условиях, которые я хотел бы иметь при работе с КККП.

— Безопасность и гарантии на самом высоком уровне. Политические и финансовые. Если случится провал, я должен иметь гарантии получить убежище в Канаде…

— И тогда вы будете работать с нами?

— Да, если пойму, что вы серьезны в своих намерениях обеспечить мою безопасность.

— Что конкретно для этой цели вы хотите? — спросил Дэнтермонт, внимательно наблюдая за мной.

— Гарантийное письмо о канадском гражданстве за подписью премьер-министра Трюдо. (На лице Дэнтермонта отразилось более чем удивление.) Канадское свидетельство о рождении, канадский паспорт, открытие счетов в канадском и швейцарском банках, соответственно 10 и 60 тысяч долларов. Кредитную карточку типа «Америкэн экспресс». Встречи только за рубежом. И не пытайтесь искать меня в России, а то еще завалите.

— От имени Трюдо? Очень трудно, даже невозможно. А почему 10 и 60 тысяч?

— 60 — это гарантийная сумма на пять лет вперед, из расчета 1000 долларов за месяц. А 10 тысяч в Канаде — на случай экстренного выезда в вашу страну, так сказать, на первый момент. И еще. На каждую встречу привозить 5000 долларов.

— На мой взгляд, все вполне обоснованно, но я должен доложить. На следующей встрече мы поговорим подробнее. А теперь об информации, — поинтересовался Дэнтермонт.

Для меня это был повод проводить свою линию:

— А гарантии? Кто из нас больше рискует? Вы ведь в поезде сами говорили, что «у меня товар, а у вас — деньги». Я же прошу против своего «товара» ваши «деньги и гарантии». Вот и получается, что с вашей стороны только одни разговоры об информации, а забот о гарантиях никаких. Как вы собираетесь реализовывать информацию? Вот ведь где кроется главная опасность. Именно здесь вы со своей слабой организацией провалите меня…

— Хорошо, первый шаг сделаем мы. Я познакомлю вас со своим шефом. Это руководитель отдела КККП в главной штаб-квартире Билл Клифф. Где вы предлагаете встретиться? Может быть, доверитесь мне? Например, в гостинице…

Сделав протестующий жест, я назначил встречу через два дня в полдень в ресторане на берегу озера, вдали от выставочного комплекса.

Знакомство с «шефом» состоялось на старом пароходе, превращенном в плавучий ресторан «Харбор Боут». Клифф оказался добродушным, обаятельным и остроумным сорокалетним человеком. Выше среднего роста, круглолицый, немного лысеющий со лба, с голубыми, прямо-таки невинными глазами. И по внешнему виду и по поведению — прямая противоположность Дэнтермонту.

Встретил он меня радостно, как старого приятеля. Предъявил удостоверение КККП;

— Мне известно, что вы проявляете особое беспокойство о своей безопасности. Наши службы работают так, что какая бы то ни было утечка сведений о наших контактах исключена. Более того, мы согласны, чтобы вы сами отбирали для нас информацию. И это понятно, к вашим опасениям мы относимся очень внимательно…

Клифф положил передо мной визитную карточку с именем Майкла Дзюбы, сотрудника фирмы «Дангарвин компани лтд».

— Это ваша визитная карточка, — сказал он. — На это имя вам будет выписан канадский паспорт и открыты требуемые вами суммы на счетах в банках Канады и Швейцарии.